Кембрийский период (Часть 1 — полностью, часть 2 — главы 1–5)
Шрифт:
— Но как такое может быть? — спросил отец Адриан, — Что значит — сделать фэйри? То есть вроде животных? Ведь бессмертные души есть только у людей и ангелов Господних. Получается, их оболочки должны служить этому колдуну. Но от человеческих душ они уже отказались…
— Вот взять озёрных — у них душа есть? Крестим же, — заметила Анна, — и получаются люди.
— Кельвин? Речной. Я тоже в некотором роде речная. Но это не главное. И очень уж коротко, — тонкий голосок сиды. Совсем не хриплый…
— Какая разница, есть ли у них душа? — спросил сэр Эдгар, — а вот разница, разбойничали они сами, или по велению короля, есть. А Гвин —
Он задумался. Вилис-Тармон перевёл.
— Да… Церковь в таких случаях исходит из того, что решение возносится на бога, а мы на земле делаем всё, чтобы заблудшую душу не потерять. Например, в случае, если неизвестно, был ли ребёнок крещён прежде, его крестят, не опасаясь того, что таинство свершается второй раз. Лучше крестить два раза, чем ни разу. Так и тут. У "озёрной девы" настоящей души, конечно, нет. Но если она примет святое крещение, Господь её может и наделить таковой. Разумеется, если она покажет себя достойной жизни вечной. Но мы не можем просто так крестить заново существо, уже отдавшее свою бессмертную душу дьяволу!
— Но они могут себя оговаривать. Ирландцы вообще странные люди…
— Верно. Тогда получится, что казнив этих грешников и самозванцев, не предложив им раскаяться, грех совершим уже мы.
— Ну, про душу можно проверить быстро, — сказала Анна, и отцепила с пояса флягу, — Зверобой. Хорошая травка. От неё создания, говорящие, но бездушные — мучаются. Впрочем, если тварь, отказавшаяся от собственной души, чуток помучается, какой в том убыток? А, красное рыло? Рискнёшь?
Последние слова произнесла уже по-ирландски.
— Что за яд? — ирландец понюхал снадобье.
— Зверобой.
— Это которым скот травится?
— Для людей он лекарство. Даже если ты уже не человек — ни одно говорящее создание от такого не померло.
— А если пить не буду?
— Помолимся за грешника, да повесим. И следующего попробовать уговорим.
— Давай сюда.
Вырвал флягу. Вылакал в три глотка. Утёр пасть красным рукавом. Дорогая одёжка, верно, тоже Гвин выдал. Хорошая идея — всех своих одеть одинаково, чтобы с врагами не путать. Анна решила, что непременно посоветует ввести одноцветную одежду в королевской армии. Да и ополчение обязать на службу являться не иначе. Хотя — хватит ли у короля денег, оплатить один наряд в несколько лет для всех воинов королевства? Это ж две трети всех людей! Ну, пусть хоть рыцарей оденет в пурпурные пледы, белые штаны и зелёные куртки. Зелёный всегда был цветом Диведа. А белое… белое — это Камбрия!
— Ну, — спросил краснорожий, — что? Горькая гадость, и только.
— На фэйри обычно действует сразу, — сообщила Анна, — а скот я травить не пробовала… Наверно, душа у тебя ещё есть.
— Он лжёт про Гвина? — уточнил сэр Эдгар — Набег был, в конце концов, не жестоким. Свои ж валлийцы подчас гадят серьёзнее. Если про Гвина правда, солидный выкуп нас вполне устроит…
— Не знаю. Он же, с их слов, только обещал сделать ирландцев фэйри. Но не сделал пока…
Ссориться с Гвином не хотелось. Сэр Эдгар развязать войну не рвался. Хаживал — сопливым пацаном — под знамёнами Кадуаллона. В последнем походе. Принёс домой два золотых, три шрама да репутацию храброго и разумного воина. И напрочь утратил любовь к войне. По счастью, Кричащий холм всего в дне пути. Пришлось примириться с недолгим продолжении похода — ко Кричащему холму.
— Если
Как раз времени хватит получше разобраться, что происходит. Отправить гонца с донесением. И даже получить ответ.
Оруженосец, гордый важным поручением, немедленно получил второй пакет — от викария преосвященному Дионисию. В коротком, но ёмком отчёте описывалось главное — поведение Немайн, как единственной христианки, не поражённой языческими пережитками. Упоминался Гвин ап Ллуд, старый соперник многих святых, который вылез вновь — вредить добрым людям по мере сил. И поминалось имя, данное Немайн приёмышу при крещении. Странное имя. «Владимир». Третье письмо принесла сида. Для Дэффида ап Ллиувеллина.
— Пусть знает, что стал дедушкой, — сообщила, — и снова приготовит мою старую комнату. Я пусть замуж и не вышла, но сын у меня теперь есть… Как хорошо отец Адриан детей крестит! Побрызгал сверху — и всё, и не надо из рук отдавать сокровище своё… Стой. Ты будешь скакать быстро. Будь осторожен. И осторожнее со стременами — если при падении застрянешь, будет неприятно.
Курьер, умилённо разулыбавшись, обещал быть осторожным, взял письмо — и поднял коня в галоп, пока ещё посланий не притащили. Воины стали подозрительно приглядываться к стременам. Теперь-то всё, что изрекала сида, снова было откровением! Снова стала светом в окошке! Однако, Немайн этого не замечала. Заорал маленький, и пришлось ей идти в палатку — осваивать науку пеленания детей…
К вечеру краснолицый ирландец стал фиолетоволицым. Валялся по земле, прижимая одну руку к животу, другой тер уши, скрёб нос… Позвали священника, горожанина — перевести, и Анну. Та сосредоточенно готовила колесницу, ставшую из квадриги тригой, к недолгому походу. А кому ещё? Немайн только и напомнила, что надо. Еле-еле историю про ворону выслушала — пленная фэйри как раз кормила маленького, Немайн ревниво следила, стараясь не выпустить дитя из рук. А прежняя мать, конечно, и сама подержать хотела. Гвин и Мабон что-то затевают… Они и есть цапли?
— Гадание по птицам — суеверие, караемое позором и изгнанием, — сурово напомнила сида про осторожность в применении старого знания, отняла маленького от кормилицы, — Кэррадок — дурак. А если кто нас тронет — трогалки оторву. И голову, для верности.
Анна убедилась — сида вменяема. Ну, почти. Тем более, та сразу нашла ученице множество дел. И в первую очередь — стирку. А кровь на белом платье уже засохла, вот беда… Так что на работёнку по ведьминской специальности Анна согласилась скорее с облегчением. Однако, увидев страждущего, ничего удивительного не обнаружила. Так, любопытное.
— Отравление зверобоем. Похоже, Гвин — или кто другой — души-то того… Но надо же — они не фэйри, тем становится дурно сразу. А это овцы! Или коровы… То-то им хотелось стать фэйри. Те хоть живут долго. А тут ни долгой жизни, ни спасения души.
— Душа овец… — задумался викарий, — сам я такого вопроса не решу. Агнцы, они невинные…
— А если козлища? Да у них просто души скота! А уж какого…
— Да уж… Никогда с таким не встречался. И курьер уже ускакал, как назло. Хорошо, что великолепная младенца спасла, крестила. Ты его проверила?