Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь
Шрифт:
"Рейнских пилигримов" Бульвер задумал и начал писать, когда возвращался по Рейну из Италии, и рассказы его героя о старине никак не были случайностью — в Италии Бульвер стал историческим романистом. Вероятно, он давно об этом мечтал. Он всегда восхищался Вальтером Скоттом, в свое время послал ему сборник своих юношеских стихов и даже удостоился от него похвалы и благодарности, но вступать с ним в соперничество не решался. Италия, сохранившая столько следов своей истории, произвела на него, однако, такое впечатление, что он снял с себя этот зарок. В Риме он задумал роман "Риенци, последний римский трибун" (1835) и начал упорно собирать для него материалы, а живя в Неаполе, посетил раскопки Помпеи и приступил к работе над романом "Последние дни Помпеи" (1834). Мысль об этом романе возникла у него, впрочем, еще раньше, в Милане, где он видел знаменитую картину К. П. Брюллова "Последний день Помпеи".
В «Риенци» нашли себе полное выражение популистские тенденции Бульвера. Главная мысль романа четко сформулирована на его страницах: "Есть только один способ вернуть народу его величие — воззвать к самому народу. Князья н патриции не могут упрочит" славу государства — они хотят возвыситься сами. Все великие мировые преобразования — результат народных движений". Роману предшествовал эпиграф из "Чайльд Гарольда": "…друг Петрарки, Италии надежда, освободитель от веков позора, Риенци, последний римлянин". Недаром этот роман, переведенный на русский язык в 1860 году, был дважды инсценирован у нас в годы революции. Он оказался созвучным времени. А еще до этого, в 1842 году, Рихард Вагнер создал одноименную оперу на сюжет этого романа.
"Последние дни Помпеи" — самый доселе популярный из исторических романов Бульвера. Внук Бульвера, второй граф Литтон, написавший в 1948 году книгу о своем знаменитом деде, рассказывает, каким почетом был он окружен, когда в Помпее признался экскурсоводу, что он потомок автора романа, только что горячо рекомендованного слушателям. Вышедший впервые на русском языке в 1842 году, этот роман продолжает издаваться поныне.
Вернувшись в Англию, Бульвер написал еще два романа о далеком прошлом на сей раз прошлом своей родины ("Последний барон", 1843, и "Гарольд, последний из саксонцев", 1848). В первом из них рассказывается о гибели графа Барвиха, "делателя королей" (1428–1471) и угасании феодальной вольницы, во втором — о кратковременном правлении последнего саксонского короля Британии Гарольда II (род. в 1022 г.), убитого при вторжении нормандских завоевателей в 1066 году. Публика встретила эти романы неплохо. Иначе отнесся к первому из них Теккерей. В опубликованной в 1847 году пародии "Романы прославленных сочинителей, или романисты — лауреаты премий «Панча» он, заново поиздевавшись над Бульвером за "Пола Клиффорда" и "Юджина Эрама", помянул и "Последнего барона", где автор, как, впрочем, и в прежних книгах, "ставил себе целью живописать одним махом целый век".
Кто знает, не эти ли уколы заставили Бульвера вернуться к роману из современной жизни? В 1849 году появляется "Семейство Кэкстонов", а в 1851–1852 — "Мой роман" — книги, полные юмористических зарисовок в духе Стерна. Эти романы при всей своей поверхностности лучше вписывались в литературу, определяемую творчеством Диккенса и Теккерея. Шесть лет спустя, в 1858 году, вышел в свет еще один роман подобного типа — "Что он будет с этим делать?".
И все же Бульвер упорно искал "свое место" в литературе. Он обращается к жанру, в котором сейчас не видит себе соперников, — к фантастическому роману. В,1842 году он публикует первый из них — «Занони», названный так по имени главного героя. Этот человек, не стареющий много веков, достиг большой мудрости и накопил несметные богатства. Его долголетие отчасти объясняется тем, что он сумел избавиться от всех человеческих страстей и привязанностей. Но любовь все-таки побеждает его холодную отрешенность. Он женится на прекрасной неаполитанской певице и гибнет, спасая ее.
Менее удачным оказался роман "Странная история" (1862), написанный для журнала Диккенса "Круглый год". Его герой овладел тайной долголетия, но в отличие от Занони он бездушный себялюбец, преданный лишь собственным удовольствиям. Этот роман, впрочем, тоже по-своему интересен: в нем найдена идея, ставшая необычайно популярной в последующей фантастике — герой "Странной истории" обладает способностью влиять на расстоянии на других людей.
В фантастическом жанре написано и одно из последних произведений Бульвера — "Грядущая раса" (1871). Роман этот оставил заметный след в истории фантастической литературы. В нем Бульвер подвел некоторые итоги предшествующей фантастики и поставил вопросы, еще долго обсуждавшиеся в пределах и за пределами этого жанра.
В романе рассказывается, как один молодой американец проник через глубокую штольню в подземный мир, жители которого овладели особым видом энергии — «врилем». Он и врачует, и приводит в действие машины, и помогает прокладывать дороги сквозь скалы. Врилии, как называет себя этот народ, могут даже летать и носят на себе крылья, наподобие ангельских. Если окинуть взглядом фантастику, предшествующую бульверовской, то выяснится, что именно он впервые заговорил о коренном переломе в развитии производительных сил, связанном с открытием новых научных принципов, и о вытекающих отсюда социальных и политических последствиях.
Но каких?
По Бульверу, подобный перелом не разрушит существующие социальные институты, а, напротив, закрепит их, разве что сделав несколько более патриархальными.
Впрочем, роман Бульвера нес в себе черты не только утопии, но и антиутопии. В обществе, где исчезли все виды социальных и личных противоречий, исчезли заодно и все виды искусства, и жизнь здесь необычайно скучна. Но врилии этого не замечают. Это люди усредненные, без индивидуальности. К тому же вриль — источник величайших опасностей. С его помощью можно уничтожать все живое на огромных расстояниях, и хотя врилии никогда не повредят своим соплеменникам, другие народы они попросту не считают за людей.
С Бульвером, разумеется, стали спорить. И хотя правда чаще была на стороне его оппонентов, в этих спорах рождалось многое из последующей фантастики.
Книга, которая лежит сейчас перед читателем, — последнее законченное произведение Бульвера. Он дописал ее 1 января 1873 года — немногим более чем за две недели до того, как воспаление уха (Бульвер с детства страдал болезнью ушей), перебросившееся на мозг, свело его в могилу.
Успех романа был значительным. По тогдашним временам продажа более трех тысяч экземпляров в первый день означала, что публика заинтересованно отнеслась к последней книге писателя, со столькими произведениями которого успела познакомиться почти за полвека. В том же году книга вышла в немецком издательстве Таухница, работавшем для англоязычного читателя по всему свету.
Если проследить историю русских переводов Бульвера, то выяснится, что время от выхода очередного романа в Англии до его выхода в России, как правило, все сокращалось. Для "Кенелма Чиллингли" оно оказалось рекордным. Роман был издан в том же году, что и в Англии, причем сразу в двух переводах. Один был сделан (предположительно) писательницей и издательницей E. H. Ахматовой, выпускавшей в Петербурге серию "Собрание иностранных романов, повестей и рассказов в переводах на русский язык", другой был опубликован несколько позже в виде приложения к журналу "Русский вестник". В 1932 году слегка отредактированный перевод Е. Н. Ахматовой появился у нас в серии "История молодого человека XIX столетия", выходившей под редакцией А. М. Горького и А. К. Виноградова. И еще раз, вновь отредактированный, он был издан в 1965 году. В настоящем издании читатель получит все тот же перевод, подвергшийся основательной редактуре.
"Кенелм Чиллингли" во многом — итоговый роман Бульвер-Литтона. Нельзя, конечно, сказать, что в нем соединились все направления творчества писателя. В нем нет ничего от фантастического или от «ньюгетского» романа, но все равно присутствуют черты, роднящие его даже с ними. Бульвер иногда называл себя писателем «метафизическим», стремящимся к философскому обобщению, а то и просто к отвлеченным рассуждениям, по возможности включенным в художественную ткань повествования. Так, сделав Юджина Эрама крупным ученым, Бульвер от его лица познакомил читателя со многими своими соображениями о литературе, истории, жизни. Нечего и говорить, что в таком, тяготеющем к философии, жанре, как фантастика, он тем более выказывал себя "метафизическим писателем". В "Кенелме Чиллингли" тоже немало общих рассуждений, споров о литературе и жизни. Но основа этого романа иная. Он представляет собой очень сложный симбиоз стернианского романа (в первой его части имя английского писателя, зачинателя литературы сентиментализма, Стерна, прямо упомянуто — и не зря, ибо весь эпизод с выбором имени для героя очень напоминает соответствующее место из "Жизни и мнения Тристрама Шенди"), романа большой дороги, лучшие образцы которого Бульвер нашел в "Джозефе Эндрусе" и "Истории Тома Джонса, найденыша" Филдинга, "Жиль Блазе" Лесажа и романах Смоллета, романа воспитания (здесь Бульвер обратился к "Годам учения Вильгельма Майстера" и "Годам странствий Вильгельма Майстера" столь любимого им Гете) и, наконец, романтической повести. Историю" любви своего героя к Лили автор писал, возвращаясь душой к годам своей юности. Когда ему было семнадцать лет и он еще только готовился к поступлению в университет, он встретил и полюбил девушку своего возраста, с которой каждый день гулял на берегу реки. Однажды девушка не пришла на свидание, а три года спустя он получил письмо, в котором она поведала ему, что ее заставили выйти замуж за нелюбимого и она умирает от чахотки. Теперь Бульвер заново переживал минувшие дни. По свидетельству его сына, работая над главой, где описываются страдания героя на могиле возлюбленной, Бульвер весь день находился в подавленном состоянии, а когда читал эти места вслух, не мог удержаться от слез.