Кеноби
Шрифт:
Но А’Ярк опять вспомнила о волшебном оружии, висевшем у человека на поясе, и о том, при каких обстоятельствах она видела такое в последний раз. Ей очень хотелось узнать больше — но если волшебник умрет, ей не узнать ничего. И если радостные крики людей из-за гребня значили, что с тускенами в каньоне покончено, ей и сородичам следовало поспешить.
А’Ярк снова повернулась к сыну. Отдав свой гадерффай соплеменнику, она подняла тело с земли.
— Мы уходим, и вы уходите, — повторила тускенка. — Пока вы еще
— Сорок восемь! — провозгласил Маллен.
— Сорок восемь? — переспросил Оррин, спустившись по каменным ступеням на дно теснины. — По головам считал?
Сын разразился густым горловым смехом, от которого фермер всегда морщился.
— Другие части тела не в счет! — выдал Маллен. — Некоторые тускешки расшиблись чуть ли не в лепешку!
Оррин огляделся по сторонам. Зрелище внушало. Все дно каньона — даже за изгибом ущелья — было усеяно трупами. Он присвистнул:
— Что, неужели все они были в оазисе?
— Джейла Джи видела еще нескольких к востоку от Надела, — сообщил Маллен, имея в виду их общую подругу на скайхоппере. — Они наверняка готовились взять пленников. Но потом основной отряд бежал из Надела, и те припустили следом.
Большинство дружинников уже спустились в теснину, чтобы добить раненых, — никто не желал, чтобы песчаные люди выжили и принялись мстить. С ними была и дочь Оррина, которая пыталась преодолеть полосу препятствий из тел у восточной стены ущелья.
— Какая мерзость! — зажав нос, пожаловалась отцу Вика. — Пойдем отсюда!
Оррин не успел ответить: из кармана раздался резкий звонок.
— Погоди, — сказал он дочери, вытаскивая комлинк. — Как у нас дела, Небо-один?
— Все спокойно, господин Голт, — затрещал голос пилота скайхоппера. Она только что сделала широкий круг по просьбе Оррина. — И вы были правы, — продолжила Джейла. — Энни Колуэлл и этот бродяга были здесь, но сейчас они идут на запад.
На запад? Оррин выгнул бровь. Неужели они поехали к Бену? Надел находился к северу. Он было подумал, не отправиться ли вслед за ними, но подошедшие дружинники, бурно праздновавшие победу, напомнили ему о его обязанностях. Среди них был и Джейб с ружьем — старшие поселенцы похлопывали его по плечу. Фермер выключил комлинк и улыбнулся:
— Попал в цель, сынок?
— Да, сэр. Мне так кажется.
— Что же, тебе полагается трофей. И пора ехать.
Сияя, Джейб шагнул к двум кучкам металлического барахла: дружинники сложили посохи гаффи и ружья отдельно. Паренек оглянулся на Оррина:
— Как вы думаете, здесь есть оружие, которым убили моего отца?
— Великие солнца! Не знаю. Выбери, что понравится.
Пока Джейб медлил, фермер отошел посовещаться с сыном:
— Нам нужно что-нибудь из этого хлама?
— Нет, у нас всего навалом.
Джейб запустил руку в горку посохов и вытащил серебристый гадерффай — покороче остальных и относительно чистый. Вика рассмеялась:
— Как раз тебе по руке, пупсик.
Захохотали и остальные,
Оррин оглянулся на поле боя — поистине гиблое место. Без сомнения, тускены получили по заслугам. Он вспомнил своего сына Варана. Даннара Колуэлла. И даже жену Ларса — сегодня все они дождались справедливости. Но Оррин понимал, что сведение счетов в теснине не поможет ему свести концы с концами.
— Скоро ли поправится Зедд? — прошептал он на ухо сыну.
— Я бы на него не рассчитывал, — бросил Маллен. — Доктор Мелл с первого взгляда выдал, что наш бугай выбыл на месяц, а то и больше. — Он повел густой бровью. — А что? Думаешь, сегодняшняя заваруха сильно испортит нам дела?
— Не знаю.
Оррин повернулся к толпе и сосредоточил взгляд на Джейбе. Мальчик всегда был счастлив, когда выбирался из лавки, но сейчас и вовсе был на седьмом небе. Джейб заметил, что привлек внимание фермера, и потряс своим блестящим трофеем, вызвав радостные возгласы публики.
Оррин улыбнулся мальчику. Юный Колуэлл определенно вырос. Стоило ему поаплодировать.
— Вот так-то, ребята, — выкрикнул Оррин, подойдя к остальным. — Сначала праздник нам хотели сорвать гонщики, потом тускены. Так вернемся же в Надел и покажем, как мы умеем веселиться!
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Медленно, осторожно складывала А’Ярк камень на камень. Было важно правильно подобрать камни и сложить их в определенном порядке. Погребальная насыпь, возносящая останки А’Дина над почвой Татуина, должна быть выстроена прочно и простоять вечность. Завтра имело значение только для мертвых.
Род А’Ярк не хоронил своих погибших в земле. Да они и не смогли бы сделать этого здесь, в тени Столпов, где почва расщепит любой инструмент. Нет, А’Дин будет лежать высоко, на спальном алтаре, и массиффы, ручные рептилии тускенов, будут охранять его покой от диких зверей. И дух его будет бороться с духами солнц.
В конце концов тело даже самого несгибаемого воина истачивает ветер. Тогда над останками кладут еще слой камней, и груда вырастает, становясь крепостью, где будут покоиться сыновья и внуки воина. Но могилы предков А’Дина были далеко, в другой части пустошей.
И потому в вечерних сумерках в этом бесприютном месте А’Ярк безмолвно возводила усыпальницу на одного — для мальчика, который и недели не пробыл воином. Его дети не лягут вместе с ним спустя годы, но его дух будет жить — столько же, сколько проживут погребальные камни. Она тщательно отбирала их — с материнской заботливостью.
А’Ярк была матерью — но и воином тоже. Соблюдение старых обычаев в отношении полов стало роскошью, которую клан не мог себе позволить. Племя стало малочисленно. Все переменилось в один ужасный день тринадцать циклов тому назад. Сегодня клан понес тяжелые потери, но они были пустяком по сравнению с тем, что произошло во время битвы с хаттами.