Кеноби
Шрифт:
Без бант еще зеленые юнцы наверняка заблудятся. Передовой отряд уже взял неверное направление. Они проявили глупость, но вина за это целиком лежала на вожде. Расчет был и на успешный набег, и на организованное отступление. И если не удастся вернуть беглецов, все племя погибнет.
Юный и быстроногий А’Дин, новоиспеченный воин клана, припустил вперед, спеша доставить распоряжение предводителя. Тускены уже просочились сквозь каньон с отвесными стенами, известный как Лжеустье, стремясь попасть через него в Столпы. Вождю была известна тайная тропа, но иным тускенам —
Мимо со свистом пролетел серебристый лендспидер. Машина Улыбчивого.
Надо было убить его, когда представилась возможность. Из-за темного выступа в скале, где нашлось подходящее укрытие, были видны и другие машины. Некоторые неслись прямо к Лжеустью. Иные, отделившись от колонны, сворачивали к восточному и западному обрывам, взбираясь по склонам. Наверху зависла угловатая летающая машина — жаль, что слишком высоко и ружейный выстрел до нее не достанет.
Поселенцы. Машины. Их так много, что не сосчитать. Прежде А’Ярк и другие тускены не раз сталкивались с бойцами Улыбчивого и каждый раз теряли воинов и постыдно бежали. Но теперь все будет по-другому. Племя покусилось на убежище самого Улыбчивого. И потерпело поражение. Сейчас пощады ждать не стоит.
Летающая машина пролетела меж солнц. Старшее солнце тоже не смогло совершить убийство — и было приговорено к пожизненному бегству. Да, А’Ярк может бежать. И останется в живых. Но племя — нет.
И вот к ним был послан А’Дин, последний уцелевший сын. Род мог прерваться.
И не только этот род. Оставалось лишь карабкаться на скалистый холм, проклиная боль.
— Вы их догнали! Догнали!
Обрубая связь, Оррин светился от радости.
Скайхоппер привел их по нужному адресу — его пилот то и дело передавал информацию о местонахождении тускенов. Вскоре и сами дикари выдали себя, дав несколько никчемных залпов по трехкрылому летательному аппарату.
Хантерова теснина, образованная стекавшей лавой в предгорьях Джандлендских пустошей, начиналась с широкого устья, делала два изгиба и разветвлялась на десяток крутых каменных лестниц, по которым не вскарабкался бы и вуки. Но самые высокие стены каньона, восточная и западная, находились на одном уровне. И у поселенцев было преимущество над тускенами — наблюдение с воздуха. Аборигены явились на верную смерть.
— Держитесь подальше от края, — велел Оррин добровольцам. Ни к чему было лезть под выстрелы дикарей. — Ждите, пока они не полезут сами. А потом палите изо всех стволов.
Сражение уже началось. Один из отрядов дружинников, заняв позицию на уступе, который выдавался в сторону теснины, вел прицельную стрельбу по тускенам, словно по мишеням в тире. Ярко-оранжевые вспышки расцвечивали скальные обрывы, окружившие кочевников. Завывая, те падали один за другим. Другая группа добровольцев — фермер заметил среди них Джейба и свою дочь — палили по тем, кто пытался залечь и спрятаться.
Радостные крики раздались слева от Оррина — сцена бойни повторилась на другом участке каньона. После столкновения в оазисе фермеру не очень хотелось так скоро устраивать вылазку, но теперь
Да, без этого никак. Оррин вразвалочку подошел к обрыву, держа ружье на изготовку и поражаясь тому, насколько поднялось у него настроение. В этом он был не одинок — лица окружающих говорили красноречивее слов. Некоторых он узнал — поселенцы с востока, которые несколько лет назад хоронили погибших из отряда Клигга Ларса. Его бросало в дрожь при мысли, что им пришлось пережить. Немногие решались говорить об этом. Разумеется, они хотели отомстить, но понимали, что так далеко забраться в глушь — верная погибель.
Нелегко остаться прежним после такого, пришло Оррину на ум. Можно жить как ни в чем не бывало, убеждать себя, что все нормально. Но еда и вода потеряют былой вкус, и камень в груди будет стеснять дыхание. Пока не настанет момент, когда можно будет дать волю чувствам.
По-другому поступить было нельзя.
Он припал к земле у самого края. Такая осторожность была излишней: никто уже не стрелял из теснины. В поисках спасения несколько десятков обернутых в лоскуты аборигенов металось по дну каньона — кое-кто даже побросал посохи и ружья.
Тупое стадо, осудил их в душе Оррин. Чуть раньше у него возникло опасение, что дикари поумнели: как-то же они догадались нагрянуть в оазис. Сомнительный вывод: какой ум может быть в голове у тех, кто обматывает себя тряпками и живет посреди пустыни? Но ведь именно Даннаров надел служил защитой и опорой для всех прилегающих к Пикковому оазису земель, и именно влагоуловитель с сиреной первым делом принялись ломать тускены. Глядя сейчас на дикарей, бестолково суетящихся на дне каньона, фермер решил, что это чистая случайность. У Красного Глаза, быть может, и есть толика ума, но остальные тускены лишены и ее.
Встав на колено, Оррин принялся сокращать их число. Один из дикарей, худощавый и высокий, успел высоко подняться по дальнему склону, вскарабкавшись по скале к гребню. Оррин заметил его и сразил метким выстрелом. Луч вонзился дикарю посредине спины, и он свалился с другой стороны гребня, исчезнув из виду.
— Это, часом, не наш Красноглазишка полетел? — спросил Оррина его сосед-дружинник.
— Нет, чересчур высокий. Но мы потом тела проверим, — ответил фермер и хмыкнул. — Они завернулись в погребальные саваны! Так похороним их, друзья!
У Эннилин вырвался вздох.
Они с Беном достигли теснины с запада, кругами взобравшись по неровной местности к подножию насыпи. Карабкаясь на груду скального крошева, она слышала, как разносится по каньону эхо от выстрелов. А теперь, лежа на животе, видела всю картину.
— Это же просто бойня.
Бен, засевший в нескольких метрах от нее, не шевельнулся.
— Они расстреливают тускенов! — повторила Эннилин, повернув к нему голову. — Это подлинная резня!
— Вижу, — промолвил ее спутник.