Кеноби
Шрифт:
Нет, любые потуги были тщетны. Ее род исчезнет, уцелевшие соплеменники войдут в банды, неприкаянно кочующие по пустыне. Если только…
Мысль поразила ее. Племя однажды уже потеряло всякую надежду, и тогда Шарад с его необыкновенными способностями дал им цель в жизни. Он привлек на их сторону другие кланы. Появись сейчас такой вождь — и род А’Ярк перестанет быть жалкой тенью славного прошлого. Племя вновь объединит тускенов, и вместе они сокрушат поселенцев — раз и навсегда. Будь только с ними второй Шарад.
Будь с ними Бен.
Если
С одной стороны, Бен стремится уберечь Колдунью — но ее не удастся использовать для шантажа. Новый набег на оазис им не под силу. Люди — странные существа, и у них нелепые привязанности. Возможно, Бену на Татуине дорог кто-то еще. И ради этого кого-то он пойдет на что угодно — даже станет тускеном.
Широко распахнув здоровый глаз, А’Ярк решилась. Новая мысль вдохнула жизнь и энергию в ее измученное тело. Если у Бена есть слабость — она обнаружит ее и не преминет ею воспользоваться.
Но сначала ее младшего сына нужно уложить спать.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
По пути домой Бен почти не раскрывал рта. Эннилин, напротив, так и сыпала вопросами, пока их мотоспидер погружался в растущие тени Западного Джандленда.
«Что случилось с Ульбреком в магазине?»
«Что за имя назвала тебе эта женщина, этот Красный Глаз?»
«И почему это имя тебе знакомо, хоть ты прилетел сюда совсем недавно?»
Бен сделал вид, будто не слышит ее из-за шума мотора. Может, и правда не слышал. Эннилин начала сбрасывать скорость, надеясь, что теперь-то дождется ответа. Но куда там.
— Мы теряем высоту, — только и сказал он.
«Что ж, с этим не поспоришь». Когда они спускались к лачуге Бена, Эннилин ощутила, как давит на плечи груз дневных забот.
— Мы на месте, — объявила она, нажимая на тормоз. Чуть раньше, возле ущелья, они слегка повздорили насчет возвращения в Надел, откуда Бен должен был забрать свою эопи. Между тем на Татуине наступала ночь, и пусть тускены уже скрылись, природа планеты оставалась неизменной — все прочие хищники в темноте выходили на охоту.
— Спасибо, — ответил он, спрыгнув с парящей машины. Женщина окинула взглядом жилище своего нового знакомого. Бен продолжал расчищать двор, хотя и без особого успеха. — Завтра я забегу за Рух. Ты даже не заметишь, что я приходил.
Эннилин соскочила вслед за ним:
— Если хочешь сэкономить время, мое предложение по-прежнему в силе. Комната для гостей свободна, и я буду рада…
— Нет! — Тут он, похоже, смутился, потому что продолжил уже спокойнее: — То есть… После того, что перепало на твою долю сегодня, ты захочешь уделить время семье и магазину. Посторонние будут только путаться под ногами.
— Куда уж без них, — проворчала
«Судя по всему, так и будет», — подумалось ей.
— Что ж, тогда тебе и без меня забот хватит, — проронил Бен, направившись к своей хижине. — Надеюсь, твой завсегдатай поправится.
Эннилин побледнела от одного лишь воспоминания о том, как выглядел раненый родианец.
— Бедняга Бомер. Я и раньше о нем думала. Он всегда сидел на одном месте, уставившись в одну точку. Никогда не понимала почему. Но только сейчас мне представилось, до чего ж ему грустно, что он готов вот так просиживать дни напролет. И каково это — угодить в такую передрягу…
Бен оглянулся:
— Дело вовсе не в грусти.
— А в чем же?
— Я видел его сегодня — и раз до этого, когда только прибыл. — Отшельник сжал ладони. — Я бы сказал, что он испытывал не грусть, а удовлетворение.
Эннилин уставилась на него:
— Но… как ты узнал?
— Это лишь ощущение. — Взгляд его голубых глаз задержался на заходящих светилах. — Понимаешь, я видел, что такое грусть, и это читалось по многим лицам. А Бомер был доволен. Напиток, который ты приносила ему утром, и столик, за которым он сидел, были пределом его мечтаний.
— Но его же ранили…
— …Когда он защищал то, чем дорожил. Думаю, с ним все будет хорошо. — Бен развернулся и в молчании продолжил подниматься по склону.
Эннилин вспомнила, как днем Бен говорил об утрате. Он боролся с каким-то чувством, и она могла бы поклясться, что оно не из приятных. Но в то же время он выглядел таким сосредоточенным — и это в самом центре вселенской пустоты.
Эннилин долго подбирала слова, прежде чем остановиться на трех:
— Кто же ты?
Он усмехнулся:
— Бен. Мы уже это проходили.
«Да что ты говоришь». Эннилин встряхнула головой:
— Вольнонаемный философ из пустыни, а вдобавок — целитель и спасатель!
— Сомневаюсь, что все было именно так. Потом ты будешь помнить события иначе.
Эннилин встала у подножия холма, уперев руки в бедра:
— Слушай, ты же талант в землю зарываешь. А ведь человек вроде тебя должен чему-то посвящать свое время. — Ненадолго умолкнув, она с пылом продолжила: — Хотя бы заботе о семье.
Бен остановился и бросил взгляд через плечо. По губам скользнула легкая улыбка.
— Как знать? Может, у меня уже есть семья, о которой надо заботиться.
После такого ответа оставалось только глаза закатить. Эннилин развернулась и вскарабкалась на мотоспидер.
— Эй! — неожиданно окликнул ее Бен. Он порылся в складках плаща и выудил какой-то прямоугольный предмет. — Из-за всей этой суеты я чуть не забыл, что твой планшет так и остался у меня.
— Оставь себе. — Она уже заводила мотор. — На память о безумном деньке.