Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера
Шрифт:
Маркиз спешился и подошел к Гризельде. А та даже не осмелилась поглядеть ему в глаза. Он задумчиво посмотрел на нее, а потом важно заговорил:
«Где твой отец, Гризельда?»
«Он здесь, сеньор. В хижине».
«Ты позовешь его?»
Гризельда поднялась с колен и вошла в хижину. Когда она привела отца, маркиз пожал ему руку и отвел в сторонку.
«Яникул, – сказал он, – я не стану больше скрывать своих чувств. Я люблю твою дочь и хочу жениться на ней. Если ты дашь согласие на наш брак, я обещаю любить ее и жить с ней до самого дня моей смерти. Я знаю, что ты – мой
Старик так обомлел и оторопел, что стал весь красный. От волнения он так дрожал, что не мог поначалу ни слова произнести. Наконец ему удалось выдавить из себя ответ.
«Милорд, – сказал он, – пожалуйста, поступайте, как вам будет угодно. Я на все согласен, если вам это по душе. На все!»
«Подожди немного. Думаю, мне нужно побеседовать с тобой и Гризельдой. – Маркиз разговаривал с ним очень мягко и учтиво. – Ты согласен? Я хочу спросить у нее самой, желает ли она стать моей женой и слушаться меня, как своего законного мужа. Я хочу поговорить с ней в твоем присутствии. Ты услышишь все, что я ей скажу».
И вот они все втроем вошли в хижину и начали беседовать. О чем они говорили, я перескажу вам позже. Тем временем около хижины начал собираться самый разный народ. Эти люди громко выражали свое изумление: какой чистый да опрятный домик! Сама Гризельда не меньше отца удивилась такому неожиданному повороту событий.
Никогда прежде она не видела вблизи таких знатных дам и вельмож, таких рыцарей в блестящих латах. Она никогда не знала подобного великолепия. Да чтобы у нее дома, перед ней сидел сам маркиз! От волнения она побледнела. А теперь я передам вам слова, с которыми обратился маркиз к этой жемчужине, этому перлу, этому чистому сердцу. Но довольно. Вот его собственные слова.
«Гризельда, – сказал он, – ты, наверное, уже знаешь, что мы с твоим отцом достигли взаимопонимания. Мы договорились, что ты станешь моей невестой и законной супругой. Надеюсь, у тебя нет возражений? Но вначале позволь задать тебе один вопрос. Все произошло так поспешно, я это признаю. Так вот, я хочу узнать, рада ли ты. Или, может быть, тебе нужно время, чтобы подумать?
У меня есть еще один вопрос. Готова ли ты подчиняться мне во всем, следовать всем моим желаниям? Останешься ли ты верной мне, как бы я ни обращался с тобой – хорошо ли, дурно ли? Ты не должна будешь жаловаться. Ты не должна будешь прекословить мне, говорить мне „нет“ вместо „да“. Ты не должна будешь хмуриться или выказывать неудовольствие. Если ты поклянешься мне выполнять эти условия, то я поклянусь жениться на тебе».
Гризельда испугалась и призадумалась.
«Синьор, – сказала она наконец, – я недостойна той чести, какую вы желаете оказать мне. Но если и вправду такова ваша воля, то я с радостью покорюсь ей. Сейчас я поклянусь вам в присутствии своего отца, что никогда не буду перечить вам ни словом, ни делом. Клянусь в этом своей жизнью, хотя жизнь моя мне очень дорога».
«Ты сказала достаточно, Гризельда. Ты будешь моей».
Маркиз с очень
«Вот моя жена, – сказал он. – Чтите ее и любите ее, как вы любите и чтите меня. Мне нечего к этому добавить».
Вальтер не хотел, чтобы его невеста брала с собой во дворец какие-то старые вещи, поэтому он велел дамам переодеть ее прямо сейчас. Этим дамам совсем не хотелось прикасаться к ветоши и лохмотьям, которые носила Гризельда, но пришлось подчиниться приказу властелина, хоть они и рисковали перепачкать руки. И вот старое тряпье полетело на землю. Вот невесту облачили в новые наряды. И вот перед ними явилась Гризельда, вся лучившаяся и ослеплявшая взоры природной красотой.
Ей причесали волосы, которых едва ли когда-нибудь касался гребень. На голову ей возложили корону. К платью прикололи броши и другие драгоценности. Что еще сказать о ее внешности? Она сделалась такой нарядной и царственной, что ее было не узнать.
А потом маркиз надел ей на палец свадебное кольцо в знак их союза. Он усадил ее на белоснежную лошадь, и они неторопливым шагом поехали к дворцу. Люди, стоявшие вдоль дороги, громко выражали пожелания счастья молодоженам. Прибыв во дворец, все отправились пировать, и этот праздничный пир продолжался до заката.
Я не стану бесконечно и подробно расписывать красоту и добродетели Гризельды. Довольно сказать, что в ней было столько врожденного изящества, что казалось просто невероятным, что она в самом деле выросла в нищете. Просто не верилось, что она жила раньше в хижине или хлеву! Нет, наверное, она воспитывалась в императорском дворце!
Даже люди, пришедшие из ее родной деревни, которые видели, как она росла год от года, с трудом верили, что это та самая Гризельда, дочь Яникула. Они готовы были поклясться, что это совсем другая женщина.
Она оставалась добродетельной, как и прежде, а в ее новом, более высоком положении все ее достоинства засияли еще более ярким светом. Она была столь же прекрасна, сколь красноречива, столь же щедра, сколь кротка. Она стала всенародно любимой принцессой. Все, кто глядел на нее, проникались к ней любовью.
Так слава о Гризельде разнеслась по всей области Салуццо и даже за ее пределами; повсюду, узнав о ее добродетелях, из разных частей Италии стекались мужчины и женщины, старые и молодые, чтобы увидеть ее.
Итак, маркиз Вальтер все-таки женился вовсе не на худородной невесте. Казалось, он женился на знатной, и ему так повезло в браке, что он жил в мире с самим собой и другими. Он тоже пользовался всеобщим почетом. Он всем доказал, что за внешней нищетой могут скрываться и добродетель, и изящество. Поэтому его подданные считали, что он – человек благоразумный, а это довольно большая редкость для любимца Фортуны.
Добродетели Гризельды отнюдь не ограничивались кругом домашних хлопот и обязанностей. Когда того требовали обстоятельства, она пеклась об общем благе и помогала простым людям справиться с бедами. Она умела решить любой спор, унять любую печаль, устранить любые разногласия. Она склоняла людей к миру и согласию.