Чтение онлайн

на главную

Жанры

Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера
Шрифт:

Эти почтенные горожане наняли ПОВАРА и взяли его с собой в путешествие. Мне перепадало кое-что с их стола – пудинг из цыпленка, сахарные косточки, молоко, крутые яйца. Он приправлял еду имбирем и другими пряностями, названия которых, впрочем, хранил в секрете. Очень было вкусно! Он отлично разбирался и в лондонском пиве, умел и жарить хоть на вертеле, хоть в масле, и варить, и тушить. Он с одинаковой расторопностью мог и пирог испечь, и рагу приготовить. Одно только нехорошо: на ноге у него была большая уродливая язва, она сочилась гноем и сукровицей. Но его мусс из цыпленка был великолепен. Что ж – нельзя быть везучим во всем.

С нами ехал и ШКИПЕР, сам родом из западных краев. Думаю, он был из Девона, судя по его выговору, хотя наверняка не скажу. Ехал он на ломовой лошади и в седле держался как мог, но странствовать посуху было ему непривычно. Сухопутная мода тоже была ему чужда, потому на нем была накидка из грубошерстной ткани. На шейном шнурке у него болтался кинжал, словно в пути он ожидал встретить пиратов. Он весь как будто прокалился и прокоптился на летнем морском ветру. Но Шкипер был славный малый. Он частенько присасывался к бочкам с прекрасным бордо за спиной у купца и ничуть не страдал от уколов совести. Ведь груз на судне не является чем-то неприкосновенным. Его родной стихией было море. Он в совершенстве овладел всеми тонкостями обсервации и навигации;

он умел предсказывать приливы, отливы и течения, был давно знаком со скрытыми опасностями пучины. Он лучше всех знал все бухты, все якорные стоянки от Халла до самого Карфагена; он умел определять положение луны и звезд без помощи астролябии. Он знал наперечет все гавани от Готланда до мыса Финистер, все узкие морские заливы что в Бретани, что в Испании.

Он рассказывал мне, что побывал на крайнем севере – в Исландии, плавал и в венецианские колонии на Крите и на Корфу. Он по привычке называл кровать «койкой», а попутчиков – «матросами». Борода у него поистрепалась от жизненных бурь, но он был вынослив и отважен. «Знаешь, по каким широким водам безопаснее всего ходить?» – спросил он меня как-то раз. «Вот уж не знаю». «По росе». Кстати, корабль его назывался «Магдалина».

Ехал с нами и ДОКТОР МЕДИЦИНЫ. Он лучше всех умел поразглагольствовать о врачевании, о хирургии. Он был живой иллюстрацией к старинной поговорке, что хороший врач – наполовину астроном. Да, он всё знал о влиянии звезд! Он рассказал мне, например, что созвездие Овна управляет нашей головой и всем ее содержимым; когда Луна находится в Овне, то он спокойно оперирует щеку или лоб пациента. Телец – знак, отвечающий за шею и горло. Яички, или тестикулы, или мошонка, или уд, явно помещаются в Скорпионе. Это меня удивило. Я-то думал, им самое место между ног моей любовницы! Но не будем об этом. Я не люблю откровенничать. Так вот, врач этот знал причины всех хворей, зарождающихся в наших телесных жидкостях. Одни из них горячи, другие холодны; одни влажны, другие сухи. Но, увы, всё под Луной перемешано и перепутано. А затем он принялся рассуждать о гуморах. «Вы, – сообщил он мне, – по натуре меланхолик. И самую малость флегматик». Я и не знал, радоваться мне или тревожиться. Так или иначе, он был превосходным врачевателем. Как только он распознавал корень и причину любой болезни, сразу же назначал подходящее лекарство. Знакомые аптекари присылали ему нужные снадобья и целебные составы – так что и они, и он прекрасно зарабатывали. Голубиный помет – отличное средство от боли в ногах. А чем он лечит конвульсии? Шалфеем, как следует смешанным с испражнениями воробья, или малого ребенка, или собаки, которую кормят одними костями. Он был сведущ в учении Асклепия и прочих античных премудростях; он цитировал на память Галена, Аверроэса и Авиценну, да и еще многих других. Конечно, в писаниях Галена он был искушен куда больше, чем в Священном Писании. Зато что он проповедовал другим, то и к себе применял. Жизнь он вел весьма воздержанную, питался умеренно. Он говорил мне, что молоко помогает от меланхолии, а свежий имбирь улучшает память. Он носил одежду, какую обычно носят лекари: с меховым капюшоном, с вертикальными шелковыми полосками – красными и пурпурными. Но, вопреки своей внешности, он был весьма умерен в тратах. Он клал в копилку почти все, что зарабатывал врачебной практикой. Добрый Доктор обожал золото. Золото – вот снадобье от всех напастей. Нет в мире лучшего лекарства.

Была среди нас добрая женщина, БАТСКАЯ ТКАЧИХА. Эта искусная мастерица превосходила даже ткачей из Ипра и Гента. Жаль, что она была немножко глуховата. Еще, пожалуй, она была чуточку гордячка. Горе той прихожанке, что подходила к ящику для церковных подношений вперед нее: наша Ткачиха приходила в такой гнев, что все мысли о милостыне мигом улетучивались из ее головы. Льняные платки, которые она повязывала на голову, отправляясь на воскресную службу, были из самой лучшей ткани; наверное, иные из них весили фунтов десять, не меньше! На ней были ярко-красные чулки, туго перешнурованные, и мягкие кожаные башмаки, сшитые по последней моде. Лицо у нее тоже было красным, и глядела она очень бойко. Да и чему удивляться! Она пять раз венчалась в церкви, а уж сколько в юности у нее было интрижек – и не сосчитать. Теперь-то нет нужды о них вспоминать. Право же, то была почтенная женщина. Все вам подтвердят. Она ведь, как-никак, трижды паломничала в Иерусалим – сколько же морей ей довелось переплыть, и всё из благочестия! Она и в Риме побывала, и в Булони, и в Сантьяго-де-Компостела, и даже в Кёльне, где приняли мученичество одиннадцать тысяч девственниц. Уж куда дальше паломничать! А она всё странствовала, всё скиталась по дальним дорогам. Говорят, будто редкозубые женщины вроде нее распутны, но за это я не поручусь. На лошади она сидела очень ловко. На голове у нее был красивый платок да поверх него шляпа – широкая, как мишень для стрельбы; вокруг ее полных бедер была верхняя юбка, а на башмаках – шпоры, на тот случай, если лошади придется не по нраву столь изрядный вес. Она была смешлива и со всеми дружелюбна. Ко мне она, похоже, прониклась особой симпатией, ей нравились истории об утраченной любви и злополучных влюбленных. Когда рассказывали одну такую повесть, она вдруг подалась ко мне и схватила меня за руку. Ей были знакомы такие игры. Говорили, что она мастерица танцевать. Вот я вам и описал Батскую Ткачиху.

Ехал с нами вместе и бедный СВЯЩЕННИК из маленького городка, очень хороший человек. Хоть за душой у него не было и гроша, богатство его заключалось в добрых помыслах и благих делах. Он был к тому же ученым мужем, клириком, проповедовал весть Христову самым преданным образом и преподавал своим прихожанам уроки благочестия. Он был милосерден и усерден; беды, как он не раз доказывал в пути, сносил терпеливо. Он отказывался отлучать от церкви кого-либо из паствы, если тот не мог уплатить ему десятину; да скорее бы он раздал ту малость, что имел сам, беднякам из своего прихода. Он не получал больших доходов, не брал себе ничего с блюда для приношений, но довольствовался малым. У него был большой приход, иные дома находились ох как далеко, но ни дождь, ни гроза не мешали ему посещать своих прихожан, когда тех постигала беда или нужда. Он брал свой крепкий посох и шагал в самые отдаленные уголки прихода, неся свое благословение и богачам и беднякам. Он служил лучшим примером для паствы. Вначале действуй, а потом уж проповедуй. Добрые дела куда полезней добрых слов. Он вычитал это из Евангелия, но и от себя кое-что добавил: если уж золото начнет ржаветь – чего тогда ждать от железа? Коли священнослужитель будет порочен – что тогда будет с мирянами, вверенными его опеке? Ведь это же стыд для духовенства, если овцы будут чисты, а пастухи – паршивы! Жизнь священника должна служить знаком, указующим путь на небеса. Только тогда прихожане будут следовать его добродетельному примеру. Потому-то он и не отдавал на откуп свое место. Не хотел бросать своих овечек в трясине, чтобы самому сбежать в Лондон и там искать себе синекуру где-нибудь в гильдиях или при часовнях. Нет! Он оставался дома и оберегал свою паству от грозных волков – от грехов и жадности. Он был истинным пастырем, а не каким-нибудь церковным наймитом. Но, хоть сам он был человек праведный и добродетельный, он не обдавал грешников презрением, не отшатывался от них с отвращением; в беседе он не выказывал презрения или высокомерия, всегда оставался благожелательным и учтивым. Ему хотелось привести людей к Богу с помощью добрых слов и благих дел. Неужели вы думаете, повторял он, что на небеса можно попасть одним прыжком? Он не был так уж благосклонен к мужчинам и женщинам, которые упорствовали в грехах. Он отчитывал их суровыми словами, невзирая на их земное звание. «Бесплодное зерно, – говорил он одному из них, – называют глухим зерном. Гнилой орех называют глухим орехом. Ты – глухой человек». Думаю, лучшего священника и не найти. Он никогда не ожидал особенного почтения или благоговения от тех, кого встречал, и не кичился собственной совестливостью. Он просто проповедовал и сам соблюдал слово Христово и благую весть апостолов. Он был любимцем Божьим. Я до того преклонялся перед ним, что почти не в силах был с ним заговорить.

С ним вместе ехал его брат, ПАХАРЬ, который на своем веку перетаскал кучу телег с навозом. Это был добрый и верный труженик, живший в мире и согласии с ближними. Превыше всего он любил Бога, хотя собственная его жизнь была порой сурова и полна тягот, а еще он любил ближнего, как самого себя. Из любви к Христу он молотил сено или рыл канавы для какого-нибудь пропащего бедняка, которому нечем было даже заплатить ему. Десятину он выплачивал исправно и вовремя, отмеряя ее и от заработка, и от имущества. На нем была грубая рабочая одежда, ехал он верхом на кобыле.

Другими паломниками были МАЖОРДОМ и МЕЛЬНИК, ПРИСТАВ церковного суда и ПРОДАВЕЦ ИНДУЛЬГЕНЦИЙ, ЭКОНОМ и, наконец, Я САМ. Наверное, вам приятно услышать, что больше никого не было. Иначе бы мой рассказ растянулся до бесконечности.

МЕЛЬНИК был дородный мужчина. У него были крепкие мышцы и крепкие кости. Видать, и костный мозг у него был покрепче того, что в голове. Изрядный драчун, он всегда выносил из кулачных боев награду победителя – барана. Кряжистый и коренастый, с бычьей шеей, он любую дверь мог с петель своротить и наверняка бы преуспел в той игре, в какую играют лондонские подмастерья – она зовется «вышибаем двери головой». Борода у него была красная, как вымя у свиноматки или как лисий хвост, да такая широкая, что сошла бы за лопату. На носу у него красовалась большущая бородавка, а из нее росла щетина, будто из свиного уха. Ноздри – здоровущие, что ямы, а рот – не меньше котла. На боку у него висел меч и маленький щит. Ко мне он, похоже, проникся недоверием или неприязнью – когда глядел на меня, то прищуривался. Это немного сбивало с толку. Ну, а я зато почитал его шутом гороховым. Он вечно рассказывал грязные байки про шлюх и прочих грешников. Уж меня-то точно в этом никто не станет винить! Он умел воровать зерно из мешков и драть втридорога за помол. По правде говоря, я ни разу в жизни не встречал честного мельника. Он был одет в белый плащ с синим капюшоном. Когда мы выехали за пределы города, он достал волынку и немного поиграл на ней.

Ехал среди паломников и ЭКОНОМ, работавший на судейскую школу «Иннер-темпл». Я и сам проучился там недолгое время, и мы с ним обменивались анекдотами о школярах-законниках. Вскоре, впрочем, я обнаружил, что он чрезвычайно ловок в закупках товаров и провизии. Он говорил мне, что всё годится – и наличные и кредит, лишь бы покупатель был дальновиден и умел дожидаться нужного часа. «Кузнец ведь кует, пока горячо», – говорил он мне. Мне показалось, это отличная поговорка. Надо бы ее запомнить получше. И не верный ли пример Господней благодати – то, что такой неуч обогнал в премудрости всех ученых голованов из «Иннер-темпла»? Над ним ведь было тридцать мастеров, уж куда как искушенных в делах закона. Из них дюжина или больше накопили такой опыт, что могли бы управлять землями и доходами любого английского лорда, так что – будь при них мозги – жили бы они на славу и долгов бы не знали. Их познаний хватило бы, чтобы управлять целым графством и упасти его от любых бед и опасностей. То-то оно и смешно! Ведь неученый Эконом всегда умел их всех обставить. Ну, не скажу, что он их надувал, однако же, как говорится, во многих делах он обводил их вокруг пальца.

МАЖОРДОМ был худым человеком, холериком. Бороду он брил, а волосы носил остриженные вокруг ушей, как у священника. Ноги у него были длинные и тощие – ни дать ни взять палки! Икр как будто вовсе не было. Зато он был превосходным управляющим поместья: амбары у него всегда были полнехонькие, закрома ломились от припасов. Еще ни один ревизор не поймал его с поличным. По тому, много ли дней прошло от дождей до засухи, он умел предсказать, каков будет урожай семян и зерна. Этот Мажордом имел под полным надзором всю скотину своего хозяина-помещика – и коров, и овец, и свиней, и лошадей, и домашнюю птицу. Он, наверно, и червяками там заправлял! Он поступил на службу к своему господину, когда тому стукнуло двадцать, и с тех пор вел его хозяйство и ведал счетами. И плательщиком был исправным. Он наизусть знал все уловки управляющих фермами, все отговорки, какие припасены у пастухов и у слуг. Все они боялись его как чумы. У него имелся премилый домик на вересковой пустоши, окруженный тенистыми деревьями. Пожалуй, он мог бы купить себе именьице побольше того, что было у его господина помещика, – ведь он втихаря столько деньжищ скопил! Он наловчился обворовывать своего хозяина, а затем наворованное ему же и продавать. Так он одним махом стяжал и похвалу и награду. Он лучше всех в Англии умел втирать очки. В юности ему хватило разумения овладеть хорошим ремеслом, и он стал подмастерьем у плотника. Ехал он на крепком коне, сером в яблоках, по кличке Шотландец. Одет Мажордом был в длиннополый плащ из темно-синей ткани, перетянутый в поясе. На боку – ржавый меч. Но ему и не нужно было ни с кем сражаться. С миром он оставался в мире. Он поведал мне, что живет в Норфолке, близ городка Болдсуэлл. Но я про такой и не слыхивал. Он пояснил, что это недалеко от Нориджа. Но и это мало что мне говорило. Да, вот еще что забыл я сказать: он всегда ехал в нашей кавалькаде самым последним.

Еще с нами, увы, ехал ЦЕРКОВНЫЙ ПРИСТАВ. Личико у него было как у огненного херувима – всё в прыщах. Распухшие веки дополняли этот премилый портрет. Он был вспыльчив и похотлив что лондонский воробушек из пословицы. С бровей свисали струпья, а борода линяла целыми клочьями. Чего тут удивляться, что от него детишки шарахались в страхе! Его уродливые гнойнички ничем нельзя было вывести, никакими снадобьями и мазями – ни ртуть их не брала, ни сера, ни винный камень, ни свинцовые белила, ни бура. Они облепляли его щеки, точно устричные раковины. Может, прыщи у него от кормежки вскочили? Он любил лук, чеснок и порей, а ведь они, известное дело, питают горькие гуморы; вино пил красное, самое крепкое, какое мог раздобыть, а уж когда захмелеет – так принимался языком чесать и кричать как сумасшедший. «Все вы – трескуны и пустозвоны!» – заявил он как-то. И при этом на меня уставился. А уж когда он вдрызг напивался, то изъяснялся на чистой латыни, и однажды вечером вот какую старинную песенку нам спел:

Поделиться:
Популярные книги

Светлая ведьма для Темного ректора

Дари Адриана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Светлая ведьма для Темного ректора

Дайте поспать! Том II

Матисов Павел
2. Вечный Сон
Фантастика:
фэнтези
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Дайте поспать! Том II

Последний попаданец 12: финал часть 2

Зубов Константин
12. Последний попаданец
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 12: финал часть 2

Решала

Иванов Дмитрий
10. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Решала

Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич
Фантастика:
альтернативная история
7.30
рейтинг книги
Истребители. Трилогия

Попаданка для Дракона, или Жена любой ценой

Герр Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.17
рейтинг книги
Попаданка для Дракона, или Жена любой ценой

Беглец. Второй пояс

Игнатов Михаил Павлович
8. Путь
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
5.67
рейтинг книги
Беглец. Второй пояс

Черный Маг Императора 4

Герда Александр
4. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 4

Боги, пиво и дурак. Том 3

Горина Юлия Николаевна
3. Боги, пиво и дурак
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Боги, пиво и дурак. Том 3

Волк: лихие 90-е

Киров Никита
1. Волков
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Волк: лихие 90-е

Рота Его Величества

Дроздов Анатолий Федорович
Новые герои
Фантастика:
боевая фантастика
8.55
рейтинг книги
Рота Его Величества

На изломе чувств

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.83
рейтинг книги
На изломе чувств

Дракон

Бубела Олег Николаевич
5. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.31
рейтинг книги
Дракон

Кодекс Крови. Книга IV

Борзых М.
4. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IV