Кэнто
Шрифт:
– Я буду стараться, – ответил Кэнто. Он поклонился и, подхватив коробку, направился к своей двери.
Снег не пошёл, и даже потеплело. Ранним утром погода уже напоминала зимнюю, но днём солнце прогревало воздух, и после хорошей пешей прогулки хотелось снять куртку и выпить стакан воды со льдом.
Кэнто казалось, что со времени его знакомства с Мидзусимой прошёл месяц, хотя в действительности минула только неделя. Кэнто наслаждался своей ролью так, как умел: он ощущал себя героем кинофильма и тренировался с большой самоотдачей. Профессор ничего не говорил о том, когда состоится первая игра «нового Кэнто» и сколько времени потребуется, чтобы научиться отсчитывать интервалы с нужной точностью. Поэтому когда Мидзусима вдруг объявил, что на следующий день нужно
– Но разве я готов?
– Хасэгава-сан, если мы не начнём, то готов не буду я. Никогда. Как-то я сказал, что мне нужно больше информации. Пришло время добыть эту информацию. Итак, завтра Игра. Вы откроете всего две карты, как будто вы ити-кацу. Закончите и уйдёте.
– Заканчивать, даже если попадётся удача? – удивился Кэнто, и профессор кивнул в ответ.
– Итак, первая карта, которая меня интересует, – тринадцатая. Если это неудача, закройте её через восемь секунд, выждите тринадцать секунд, откройте шестнадцатую. Если первой окажется любая другая – выждите двадцать шесть секунд и откройте восьмую. Дальнейшее не важно. Запомните рисунки!
– Тринадцатая, закрыть через восемь, ждать тринадцать, шестнадцатая. Если не закрыл – двадцать шесть, восьмая… – начал повторять про себя Кэнто, но Мидзусима протянул ему листок с только что сказанной информацией:
– Держите. Позже придумаем, как всё записывать, чтобы стало легче запоминать.
Ити-кацу 36 называли игроков, которые приходили, чтобы открыть две карты. Если с первой пары они не получали удачу, игроки не продолжали и покидали Чёрную комнату. Причиной появления ити-кацу являлись сами правила: открыв одну карту-неудачу, игрок мог тут же закрыть её, снова прикоснувшись к ней. Однако сделать это разрешалось лишь дважды за Игру. На третий раз игрок получал тройную неудачу: на столе одновременно переворачивались шесть карт, закрытых или уже открытых, и на всех был изображён разрезанный круг. Одно время стратегия ити-кацу была достаточно популярна: ты не рисковал, надеясь рано или поздно получить небольшую, заслуженную долгими стараниями удачу. Через некоторое время игроки стали замечать, что у практикующих ити-кацу первыми картами следующей партии всё чаще начинали оказываться разрезанные круги…
36
Дословно означает «один-победа».
В Правилах Игры, которые каждый землянин изучал ещё в школе, учителя всегда обращали внимание на пометку, сделанную Ошаспелями: «Однако пользоваться этим правилом не рекомендуется». На естественный вопрос о причине существования сказанной пометки учителя не могли дать ответа, как не мог дать ответа ни один землянин: Ошаспели не комментировали правила и ничего не объясняли. «В каждой строке и каждом слове Правил есть смысл. В каждом слове, сказанном Ошаспелем, есть смысл. Живите в соответствии с духом сосуществования. Не пытайтесь перехитрить судьбу. Не лгите, не скрывайте, не замышляйте: для Ошаспелей не существует тайны. Принимайте будущее с достоинством и благодарностью – каким бы оно ни было», – так начиналась книга, написанная Ричи Судзуки, человеком, который более других приблизился к Ошаспелям.
У Кэнто была эта книга – небольшая мягкая брошюра. На белом фоне обложки один под другим находились два круга: красный и чёрный. Книга называлась «Сосуществование», однако на обложке названия не было: оно помещалось внутри, на первой странице. Хотя Кэнто следовал многому из того, что написал в «Сосуществовании» Ричи Судзуки, он не считал книгу особенной, как не считал автора особенным человеком, а на прославляющих «Сосуществование», словно дхарму 37 , игроков посматривал с насмешкой. Одно время он чуть не выбросил книгу вместе с мусором; то были дни его взлёта, время, когда Игра стала ему ненужной.
37
10
Кэнто открыл две карты, закончил Игру и вышел.
На улице он сразу зарисовал увиденные изображения. Ему казалось, что он ещё не встречал их в Игре. Впрочем, до этого дня Кэнто, подобно другим игрокам, не обращал внимания на изображения, не связанные с удачей: игроки называли такие карты «пустыми».
В субботу и воскресенье Кэнто снова играл. В воскресной игре первой картой оказалась неудача. Вид разрезанного круга сбил Кэнто, и он ошибся в счёте – по крайней мере, так казалось ему. Профессор отнёсся к происшествию спокойно:
– Реакция ожидаемая: вы ведь человек. При встрече расскажете подробности.
После Игры Мидзусима ожидал его в парке. Профессор ещё в первый раз объяснил Кэнто, что им следует по возможности действовать тайно:
– Может быть, не тайно, но по крайней мере не афишировать наши цели и методы, – уточнил Мидзусима.
Это волновало Кэнто. Одно дело использовать математику и решать загадку, которую, как утверждал профессор, сами пришельцы задали человеку, а затем получить за её решение достойное вознаграждение. И совсем другое – тайно действовать против Ошаспелей. Такого Кэнто делать не хотел.
– Профессор, если мы не нарушаем правил, зачем нам меры предосторожности? Вы с самого начала говорите мне, как всё сложно, как всё опасно. Одновременно вы утверждаете, что мы не станем идти против законов и что нам нечего бояться. После этого оказывается, что вам нельзя приближаться к Чёрным комнатам… – Кэнто засунул руки в карманы, нащупал в правом коробок спичек и принялся крутить его, удерживая между большим и средним пальцами. – Правда, что Ошаспели могут читать мысли людей?
– Я полагаю, что могут, – ответил Мидзусима.
– Тогда какой смысл? Они всё равно узнают, что я встретился с вами после Игры, что передал вам рисунки открытых карт. Узнают, о чём мы говорили. Я верю вам, но я хочу выигрывать законно.
– Верно, верно…
Впервые слова профессора прозвучали неуверенно. Он смахнул с пальто принесённую ветром соринку и продолжил:
– Они как-то ограничивают свои возможности. Сложно сказать… Хасэгава-сан, а почему, собственно, вы так хотите быть на их стороне и соблюдать не только их правила, но и… как это сказано в вашей любимой книге? дух сосуществования. А, Хасэгава-сан?
– Почему вы решили, что это моя любимая книга?
– Разве это не так?
– Не так.
– Тогда прошу меня простить. Я ошибся. Но в таком случае я тем более не понимаю вашего отношения. Или вы просто боитесь Ошаспелей?
Кэнто хотел ответить отрицательно, но остановился и задумался. Он вспомнил, как сидел недавно в кофейне, размышляя о том, какую позицию занимает в жизни, о своём праве стать сильным и быть сильным. «Где-то здесь проходит линия, за которую одни переступают легко, другие колеблются, третьи не переступают никогда, – думал он. – Это известная истина. Это всем известно. Такие слова говорили себе тысячи человек. Игра снимает с нас ответственность, умаляет сложность решения: единственное решение – это отправиться играть и играть до победы или до поражения. Выигранная удача придёт затем сама. Какое будущее меня ждёт? Если я хочу изменить свою жизнь, разве не лучше попытаться сделать это сейчас, пока я ещё не стар?» Он вспомнил, как тащил керосиновый обогреватель. Неприятный запах керосина! Он напоминал ему о машине, которой Кэнто хотел владеть, но которой у него не было. Кэнто заранее ненавидел следующие два месяца, когда он будет вынужден возиться с этим обогревателем. Они опять поссорятся с Нацуки. Опять помирятся. На новый год она пригласит его поехать с ней к её семье. Он снова откажется: он ни разу не соглашался. Она уедет одна. Он…