Керченский узел – 2
Шрифт:
С пленником решилось все быстро. Лишний раз убеждаюсь, что ничто так не располагает к душевной беседе, как прилюдно вспоротый живот менее разговорчивого собеседника. Пленный украинский вояка – щуплый парнишка лет двадцати пяти, с бледной кожей, засаленными волосами, которые слиплись в длинный оселедец на затылке. Парень сейчас дрожал от холода и кутался в собственную куртку. Ботинки с него сняли, ремень на брюках срезали, молнию на куртке сломали. На бледной коже босых ступней выделялись темно-синие татуировки – трезубцы. Из идейных что ли?
Я вкратце объяснил, что мне от него надо, пообещал, что лично его убивать не буду,
– Пан командир, це Антон, дядько з яким ми поїхали, він насправді не вантажить цеглу для будівництва, вони тут, в Любимівці грабують багаті будинки, – боязливо косясь на нож и читая по бумажке затараторил пленный. – Три вантажівки забили вже всяким добром, мені хабар запропонували, я взяв, але вирішив вам зателефонувати. Тут стільки всього цінного: електроніка, меблі, побутова техніка, джип! Беріть всіх наших і приїжджайте швидше, відберемо все у них і собі заберемо. Куди їхати? На краю села, ближче до моря, чотири окремо стоять будинки з червоним дахом. Ви самі побачите – три вантажівки "Тонар" з синіми причепами. Гаразд жду!
– Он сказал, чтобы я вышел навстречу и встретил их, – со мной пленный разговарил на чистом русском.
– Я слышал.
– А вы меня, правда, не убьете? – с явной надеждой в голосе в очередной раз спросил пленник.
– Как и обещал, лично я, не убью, – задумчиво произнес я, потом повернулся к Глюку, одному из подчиненных Сахарова и коротко приказал: – Этого в расход, он нам больше не нужен!
Хмурый мужик, откликавшийся на кличку Глюк, понятливо кивнул, сделал шаг вперед, со всего размаху влепил носком ботинка в лицо пленного и когда тот упал, навалился сверху, вонзая нож в его сердце. Пара секунд и пленный затих.
– А можно я его автомат себе заберу, – осторожно, как бы пробуя слова на вкус, произнес Воршавин.
– Нет, – отрезал я. – После штурма лагеря получишь оружие. И смотри мне, если, что пойдет не так, пристрелю!
– Не доверяете? – хмыкнул парень. – Это хорошо, доверчивые долго не живут, с таким командиром как вы, можно воевать!
– Личный состав построен! – хмуро доложил подошедший Рыжиков, недовольно глядя на мертвое тело пленного.
– Бойцы! Сейчас мы с вами пойдем в бой. Наша задача уничтожить три объекта: концлагерь, расположение добровольческого батальона, где кучкуются нацики и фашисты, и аэродром, на котором стоят турецкие беспилотники и итальянские вертолеты. Ясно? В нашем отряде все не просто добровольцы, те, кто самостоятельно принял решение идти за линию фронта, здесь только те, у кого есть личный счет к врагу, те, у кого погибли родные и близкие. Мы здесь для того, чтобы мстить, чтобы враг понял, что на нашей земле ему никогда не будет спокойной жизни. Мы будем не просто воевать, мы идем убивать и мстить. Пленных брать только для получения информации, потом тут же убивать. Никакой пощады!
Закончив пламенную речь, обвел строй бойцов, стоявших передо мной. Молодые парни, многим нет еще тридцати. Лица сосредоточенные, хмурые и напряженные. Почти всем страшно.
Страх – это естественная реакция организма на опасность для своей жизни. Но можно ли избавиться от страха на войне? Можно ли преодолеть это крайне мерзкое чувство, когда парализуется воля, сознание, сковываются руки, ноги становятся ватными и сами собой подламываться? Можно, но для этого надо пережить свой первый бой, убить своего первого врага и тогда ты уверуешь, что избранный, пули тебя не берут. Но это ровно до первого ранения, и вот тогда, когда впервые прольётся твоя собственная кровь, вот тогда и придет настоящий Страх. Именно он и ломает бывалых воинов.
– Красиво сказал, одухотворенно, – похвалил Сникерс, вырвав меня из пелены размышлений. – Будешь? – он протянул мне вскрытый пакет с паштетом.
– Нет, не хочу, – отмахнулся я. – Пошли, проверим позиции.
Наши позиции были надежно замаскированы, и состояли из трех уровней. Первый – несколько, наиболее опытных бойцов, которые должны были захватить тех, кто приедет на «Хаммере», то есть командование концлагеря, второй уровень – шесть ПКМов, четыре РПК и восемь автоматчиков, ну, а если каким-то чудом врагу удаться вырваться из второго круга засады, тогда их ждет внешний контур – РПГ и РПО. Их просто сожгут.
– Из гнезда выпорхнули два тетерева, один дятел и бобер, – доложилась рация голосом Метлы, оставшимся в дозоре возле концлагеря. – Сколько тетерева несут птенцов не видно, дятел несет троих, на бобре сверху никого нет.
Хоть наши переговоры и были защищены цифровым кодированием, но все равно, привычка девка въедливая, она заставляет разговаривать в эфире иносказательно. Из ворот концлагеря выехал «хаммер», в котором трое, два тентовых «Урала» и «бардак» у которого на броне никого не было.
Сколько же может быть всего бойцов противника? Минимум отделение: 10 – 11человек, максимум взвод: 25 – 30 бойцов. БРДМ – это конечно, хоть какая-никакая, но бронемашина и спарка из КПВТ и ПКТ – серьезный аргумент, но, если, что сожжем к чертям собачьим!
Я связался с отделением лейтенанта Топкина, они прикрывали ложбину, по которой могла поехать вражеская колонна, и предупредил о готовности номер один.
– Стрелки, по сигналу работайте самостоятельно! Приготовились! Команду подам голосом, через громкоговоритель, – приказал я, бойцам со снайперскими винтовками в руках.
Метрах в двухстах показалась передовая машина вражеской колонны. Засаду мы обустроили в пяти километрах от концлагеря. До основной дороги, по которой перемещались вражеские патрули, и шло хоть какое-то движение, было около километра, место нашей засады прикрывали чахлые и куцые посадки. Надо работать быстро и желательно малошумно. Идеально взять их без единого выстрела. Есть такой вариант. На камуфляже моих бойцов были желто-голубые опознавалки, а на спинах прицеплены липучки с надписью – «СБУ».
В одном месте грунтовой дороги, было разлито целое море глубокой лужи, которую справа обходили следы объезда. Там в колее лежал поваленный бетонный столб. Мы с этим столбом возились минут сорок, раскачивая его, чтобы падение выглядело натуральным. Но, ничего справились, раскачали и точно на колею завалили.
БРДМ-2 идущий первым замедлил ход, попробовал вильнуть вправо, потом влево, но все-таки повел правее и, прибавив газу, рванул через лужу. Следом шел «хаммер», он замедлился, а потом и вовсе встал. Видимо водитель не был таким отчаянным гонщиком и решил вначале посмотреть, как «бардак» преодолеет водную преграду.