Кержак
Шрифт:
– Вот гадаю, если они же и сапоги у тяти стянули, наверняк схоронили в одном месте?
Пацаны замолкли, представляя каждый что-то своё.
– А если на балчуге уже выменяли? – очнулся Кержак.
– Потому и зову пошарпать… Оне, поди, на маёвке сейчас крутются, а тама поболе зевак чем на балчуге?
– Да, если так, тянуть нельзя…, – не решается Кержак.
– Не струсишь? – поддел Шуша, видя сомнения друга.
– Сам ты трус! Пошли… за своим полезу!
– Куды полезете? Можо бы с вами? – Шушу с Кержаком нагнали пионеры, воровавшие папироски
– Без вас управимся, а вы тут как? – парировал Шуша.
– Вот! – пацанёнок вскрыл свёрток, там папиросы.
– У Бузатого опять натырил?
– У него… тягомотного…
– Смари, отхайдакает не жалея, коли прознат… Рука у него тяжела как кувалда кузнечна…
Шуша знавал, о чём предупреждал. Подсобник слыл умом вараки, так ругал лавочник, а силу имел не дюжую. Однажды, в далёком голодном восемнадцатом на лавку налетела банда из трёх человек. Лавочника, жену и подсобника связали, подогнали подводу, хотели грузить товар. Поняв к чему идёт, лавочник взмолился: «Спасай, Серпуха, инче по миру пустят, а то и жизнь отымут…» Серпион поднатужился, расхомутал, порвал верёвки, коими вязали руки – двоих столкнул лбами, да так, что потеряли сознание, третьего придушил, потом аж еле откачали.
Лавочник держал Серпиона с тех пор возле себя…
– Так я же штырьком, мастырно…, – оправдался пионер, – Када поболе выйму, а в обычай одну-две…
– Это у нас Андрейка по кличке Штырь. Эвон дружок его Пузырь, тоже Андрейка…, —придержал Кержака Шуша.
– Штырь и Пузырь? Прямое сочетание…, – поручкался с пионерами Кержак, – Откуда же прозвища у них такие яркие?.. Хотя… про Штыря понятно…
– Дюха нырять не может… Голова в воде, а задница боле поверху бултыхается, а кой раз и пузыри испускает…
Штырь засмеялся, Пузырь отреагировал обидой:
– Сам ты пузырь. Было-то раз, кады чечевицей незрелой объелись, а ты столь поминаешь…
– Лады, не дуйся, Пузырь! Нам дельце, скоро обернёмся, а вы дуйте на овраг…, – Шуша развернул пацанят, – Вы нас не видели, коли спрошать кто будет – понятно?
– Понятно дело!.. – пацаны пошли, дразнясь: «Штырь», «Пузырь», «Штырь», «Пузырь», «Штырь», «Пузырь», «Штырь»…
Шуша с Кержаком вышли к погребку заокольной тропой. В пригорке бревенчатый конёк, поверху деревца и густой куст. Пяток деревянных ступенек спускают вниз к покосившемуся притвору, за которым непроглядная темь, что и со спичкой не рассмотреть. Понятно, притвор не трогали много лет.
– Кержак, тебе воровать не боязно?
– Своё не воруют, но поджилки трясутся – не унять… Ещё эта история батина смешит и подначивает к отступу: вот как поймают, мол, засудят и прозвище дадут обидное… Смешно же?
– Смех гонит страх, тятя учал… Рябые не явились бы…
Шуша спустился первым, подёргал притвор, попинал обкладку – только осыпалась пыль. Осмотрелся вокруг:
– Коли есть ныча у Рябых, то не здесь. Пропали шобоны… валить отседа надо-ть…
Шуша вылез наверх, его остановил Кержак:
– Дай спущусь… А ты походи вокруг…
Шуша полез в обход по кустам. Спускаясь, Кержак неожиданно почуял под ногой, как средняя ступенька далась вперёд. Подёргал – доска покачнулась. Потянул, увидел под ступенькой мешковину, под ней дорожный сундучок-подголовок.
– Шуша… что-то нашёл. Спускайся-ка сюда.
Шуша вышел к коньку погреба:
– Ух ты, глазастый. Подавай… тут вскроем…
Сундучок оказался незапертый. Откинув крышку, пацаны выпучили глаза и тут же обрадовались. Поверх котомки с новёхонькими сапожками Шуши лежали чёботы Кержака. Доставая вещи, ребята раскопали набор бритвенных принадлежностей, хромированные слесарные инструменты в кожаном кляссере, тут же молоток и клещи, упакованные весовые гирьки и запчасти иных механизмов. На полке карманные вроде как золотые часы на золочёной же цепке, курительная трубка, серебряный портсигар, блестящий водопроводный кран и прочая мелочь.
Также была раскопана жестяная банка от конфет. Вскрыв конфетницу, друзья удивлённо переглянулись, а Шуша аж присвистнул – внутри лежали денежные купюры разного достоинства: трёх… и пятирублёвки, червонцы, трёхчервонцы…
– Тут и мотоциклетку купить можно? – изумился Шуша, заслюнявил пальцы и взялся пересчитывать деньги.
Кержак, глядя на друга, выдержал паузу:
– Решай, Шуша, берём всё – тогда найдут и уши оторвут, или только своё и будь, что будет?..
– Не хотелось бы… без ушей-то?.. – прогунявил Шуша.
– И с кличками по примеру Рублёвы или даже Старублёвы Уши, – пошутил Кержак, и мальчишки рассмеялись.
К пустырю в ложбинке Шуша и Кержак подошли налегке. А там полно ребят: лаптари гоняют чижа, девчонки суетятся в свои игры. Картёжники на прежнем месте, возле них костерок.
– Кержак, ты спокойный, как и не было ничего?..
– Всё позади, но покоя тоже нет…
– Как так? А меня дрожка настигла…, – удивился Шуша.
– Шобоны вернули… а родичам как сказать?
– Скумекаем, коли спросят. Дрожь поскорше бы унять да забыться… Бежим чижа гонять?
– Ты же сало отыграть хотел? – притормозил Кержак.
– Придёт Плюха, будет отыгрыш. Мяч только у скрипача. Футбол по выходным, когда ему послабление дают.
– На неделе запретка? – удивляется Кержак.
– Чай да… Всё зубрит што-то да смычок пиликат…
– Привезут пожитки со слободы, будет у нас свой мяч! – гордо сообщил Кержак.
– Эвон нужная пожитка… Догоняй…, – крикнул Шуша и ребята побежали вниз.
В прихожую Кержаевых вошли дочь, следом мать и отец. Не глядя под ноги, Вера шмыгнула в большую комнату. Отец включил свет, хотел тоже пройти в зал, но жена остановила на пороге. Кивнула на одинокие боты сына:
– Ты глянь, Саня… Шунькины боты появились.
– Отыграл что ли?.. Вчера отыгрышем как бы грозился?
– Он же выиграл – так хвастал?
– Ах, да… не стыкуется… Пойду упражняться…
Отец вошёл в необжитую комнату. Кожаная тахта с высокой спинкой, всполочка с зеркалом и шкафчиками по углам. На тахте чемодан, на спинке тахты на плечиках школьные формы Веры и Шуньки. Добротный шкаф, круглый массивный стол по центру, комодик, жардиньерка – всё расставлено по своим местам. Занавесей, салфеток, скатёрок и прочего уюта пока нет. Зато витает тот запах, который дурманит каждого новосёла.