Кетцалькоатль
Шрифт:
— Нет, конечно! — заулыбался и замахал обеими руками Лукки.
— Сколько дней пути? — спросил я.
— Недели три или больше, точно не знаю, — ответил он и показал на купца, который неподалеку руководил погрузкой на лам купленных товаров: — Спроси у Пурика, он из тех краев.
Пока я прощался с Лукки, у его коллеги случилась неприятность — одна из нагруженных лам подогнула ноги и легла брюхом на землю. Эти животные перевозят где-то от двадцати пяти до сорока пяти килограмм. Цифра зависит не от размера животного, а от его настроения в данный момент. Сегодня может везти сорок килограмм, а завтра сочтет, что и тридцать много, и ляжет. Поднять ламу нереально. Это вам не тупой осел или трусливая лошадь. Видимо, так и случилось в данном случае, потому что Пурик заходился от ярости, угрожая продать на мясо скотину, которая вчера
— Сколько стоит лама? — спросил я у Лукки.
— Смотря какая… — начал он задумчиво.
— Которая плюнула, — уточнил я и показал бронзовую пластинку намного большую, чем здесь служат деньгами, захваченную из Салины: — Этого хватит?
— Хватит! — весело заверил купец. — Думаю, эту ламу он бесплатно отдаст!
Пурик был другого мнения о цене животного. Правда, торговался недолго. Мы ударили по рукам, ладонь по ладони, скрепив сделку. Купец приказал разгрузить проданную ламу и одному матросу остаться присматривать за товаром, пока не перевезет остальное на постоялый двор, расположенный в северной слободе, и не пришлет за ним.
— Надо успеть обернуться до темноты и купить новую ламу, чтобы рано утром двинуться в путь, — сказал Пурик.
— В Ичсму? — поинтересовался я.
— Нет, в Парамонгу, она ближе, — ответил Пурик.
— Можно присоединиться к твоему каравану? — спросил я.
— Как хочешь, дорога не моя, — сказал он, после чего сделал правильный вывод: — Вместе безопаснее будет.
Когда его рабочие избавили ламу от тяжелой поклажи и она поднялась, я приказал Гуаму нагрузить на нее мое барахлишко. Набралось килограмм пятнадцать или немного больше. Судя по медленному перемалыванию жвачки и смягчившемуся взгляду больших карих глаз, вес нового груза был для ламы удовлетворительным. Она неспешно поплелась в сторону северной слободы. Подгонять лам, как и верблюдов, малоэффективно и даже стрёмно, так что купца мы догнали лишь на постоялом дворе, довольно вместительном, с саманными каморками разной площади для людей и товаров. Для лам был отдельный загон, где им дали свежей травы. Питание одного животного входило в оплату одной каморки. Я расплатился двумя бобами какао, которые тут дороже, потому что на территории Чимора это дерево не растет.
Долго не ложился спать, предполагая, что жрецы не позволят мне покинуть Чан-Ан, но никто так и не пришел. То ли я переоценил жрецов, то ли они меня недооценили, то ли наоборот. Утром в составе большого каравана, почти на полсотни лам, двинулись в путь. Следом за нами шагало около сотни переселенцев, нагруженных личным барахлом. Это молодые семьи и одинокие мужчины, которым пообещали по наделу земли на недавно захваченных территориях. Чем больше людей в караване, тем безопаснее. Как меня предупредил Лукки, на дорогах иногда шалят горцы из разных племен. В каждой стране свои чичимеки.
Благодаря продуманной ирригации, возле Чан-Ана много полей, на которых растет кукуруза, опять кукуруза и еще несколько раз кукуруза, а так же картошка, перец, помидоры, хлопок… Эта благодать заканчивается километров через двадцать. Дальше идет сухая пустыня с сильными ветрами, в которой зимой, когда гаруа случается часто, растет трава, и тогда здесь пасут лам-самок. Летом, которое только началось, можно за весь день не увидеть ни человека, ни зверя, только птицы кружат в небе, в основном лысые гифы с бурыми маховыми перьями, растопыренными веером, как пальцы у блатного через жопу заводного. Слева высоченные горы, справа океан. Неприветливая земля. Наверное, поэтому народ здесь, что сейчас, что в будущем Перу, более суровый, замкнутый в сравнение с другими латиноамериканцами и только с ними.
57
Стоял я в Лиме пару раз. Впечатления не лучшие. Будто попал в девяностые годы двадцатого века в Сочи. Однажды в выходные взял машину на прокат, чтобы прометнуться по городу и окрестностям. Автобусы в Перу, как и почти все остальное, грязные, обшарпанные, набитые битком, что в жару особенно неприятно. В планах была и поездка в Мачу-Пикчу на следующие выходные, если простоим в порту долго. Ума хватило
На первом же перекрестке, где я остановился первым на красный свет светофора, под машину кинулся щуплый и смуглый до черноты, словно сын трубочиста, пацаненок лет восьми-девяти и довольно артистично изобразил, что его сбили. Я такое уже видел в Москве, только в исполнении старушки, которая, видимо, собирала деньги на свои похороны, которые при таком занятии должны были случиться вот-вот. Один из его корешей бросился помогать жертве, а еще пять или шесть принялись скакать, как обезьяны, вокруг машины, тарабанить кулаками в стекла и что-то орать. Тогда у меня испанский был не очень, понимал только отдельные ругательства. Детворе вторили взрослые с тротуара. Видимо, приняли меня за тупого и потому богатого гринго. Когда загорелся зеленый свет, «артисты», погрозив кулаками напоследок, убрались на тротуар, потому что автомобили позади меня начали сигналить. Кстати, перуанские водители жмут на клаксон при каждом удобном и не очень случае, чем напоминали египетских. Кучи мусора на улицах и во дворах и недостроенные дома с торчащей сверху арматурой тоже как будто перенеслись сюда из Александрии или Суэца. Пустыня — она и в Южной Америке пустыня, а похожий ландшафт порождает одинаковое поведение. С Донбассом эту часть Перу роднил пыльный воздух. В белой рубашке ходишь первые полчаса, а дальше — в серой. При этом ландшафт не назовешь похожим, потому что родной мне Донбасс — это степь, и терриконы явно уступают Андам по размеру.
Интересен только старый центр Лимы, построенный испанцами, и районы для богачей Сан-Исидро, Мирафлорес и, может, еще какой, я не весь город объехал. Остальные разной степени убогости. Есть даже свои фавелы. Видел дом на выступе скалы, издали похожий на скворечник, как по расположению, так и по форме и размеру. Дороги убитые и с высокими «лежачими полицейскими». Иногда перед ними есть дорожный знак, иногда нет, а иногда есть, но препятствия нет, Единственная более-менее приличная дорога — Панамериканское шоссе. По нему все едут, вдавив педаль газа в пол.
Живых дорожных полицейских на шоссе не видел, хотя, казалось бы, именно там и ловить за превышение скорости. Как позже понял, там просто не остановятся, даже если поставить поперек полосы полицейскую машину. В основном в этом подразделении служат женщины. Видел несколько раз, как остановленные водилы, выйдя из машины и отчаянно жестикулируя, орали на полицейских и потом спокойно уезжали, не заплатив.
Одна блюстительница порядка тормознула меня, хотя правила не нарушал. Наверное, тоже приняла за гринго, которые боятся полиции, как огня, и решила подрубить деньжат. По мнению перуанских полицейских, им сильно недоплачивают, поэтому работают на себя и немного, по зарплате, на государство. Гайциха (женский род русского слова гаец, то есть гаишник-гибэдэдешник) была одета в черную бейсболку и бежевые рубашку с коротким рукавом, поверх которой черная безрукавка с желтыми светоотражающими полосами, и штаны. Форма в обтяжку. Рубаху спереди разрывали то ли огромные сиськи, то ли добрые слова, которые водилы напихали ей полную пазуху, а штаны — задница, выпирающая на полметра, вполне возможно, что накладная, чем грешат многие латиноамериканки, обиженные природой. Есть женщины в перуанской полиции!
Я опустил стекло в левой дверце, уставился на нее молча. Гайциха что-то затараторила на испанском. Я смотрел, как альпака на новые ворота: моя-твоя-не-понимай! Тогда дама перешла на ломаный английский.
Я помотал головой, улыбнулся и произнес всего одно слова:
— Россия.
Она сразу замолчала, а потом замахала руками, чтобы проваливал к черту. Латиноамериканская примета: если наедешь на русского, закончится тем, что дашь ему денег на бензин, чтобы свалил побыстрее. Хуже только с занудой-немцем связаться, который не отлипнет, пока не выяснит, кто именно остановил (подразделение, должность, звание, номер удостоверения (жетона), имя, фамилия), не получит протокол с четким перечислением, где, когда, какой пункт и какого правила нарушил, и, самое оскорбительное, квитанцию для оплаты штрафа через банк или мобильное приложение.