Кейджера Гора
Шрифт:
Мужчины с ненавистью смотрели на опустившую голову и дрожащую Шейлу.
– Как бы нелепо не звучали мои слова, - продолжил Менициус, - они имеют под собой основание. У меня есть как минимум два доказательства моим утверждениям. Во-первых, на полях, за стенами Корцируса, среди травы и кустарника периодически находят выжженные пятна, окружённые глубокими, геометрически правильно расположенными вмятинами в грунте. Складывается впечатление как будто там сидело нечто имеющее высокую температуры и массу, возможно похожее на гигантское раскалённое стальное насекомое или огненную механическую птицу. И, во-вторых, прямо с самом дворце, в подземной
Лигуриус не осмеливался оторвать взгляд от пола.
– Лигуриус?
– окликнул его Клавдий.
– Я ничего не знаю об этом, - пожал плечами Лигуриус.
– Ну что, мы проверим, кому из них принадлежали эти тряпки?
– поинтересовался Менициус, поднимая сжатые в кулаке мелкие предметы нижнего белья земных женщин.
– Да, да, - раздались мужские голоса из разных концов комнаты.
– Пожалуйста, не надо, Господин!
– закричала Шейла, мгновенно прикусив язык, съёжившись и прижимая голову к полу. До меня сразу дошло, что она заговорила без разрешения. Солдат, стоявший позади неё, взглянув на Хассана и увидев его кивок, отвесил ей затрещину тыльной стороной ладони, и особо не церемонясь, вернул в прежнее положение. Менициус, тем временем, бросил клубок предметов нижнего белья одному из егерей, а уже тот сунул их под нос слина. Через мгновение зверь уже клацал своими острыми клыками в нескольких дюймах от лица отчаянно верещавшей Шейлы, беспощадно удерживаемой неподвижно на коленях, гвардейцем, стоявшим за её спиной.
– Опознание проведено, - огласил Клавдий, и жестом руки, повелел егерю успокоить слина. Тихое сигнальное слово, и только что бесившийся зверь внезапно отступил. Дрессирован он был превосходно, и больше ничего не напоминало, что ещё недавно он рвался вперёд, и стегал себя по бокам своим гибким длинным хвостом. Лишь его язык, освобождая тело животного от перегрева, вызванного его активностью, далеко вывалился изо рта и истекал слюной, капавшей на плитки пола. Я также заметила, что его лапы оставляют влажные следы. Тело слина устроено так, что излишек тепла в значительной степени отводится через его рот и потом через кожистые подушки его лап. Рядом с мордой зверя упал приличный кусок мяса.
Шейла, наконец отпущенная солдатом, изо всех сил пыталась держаться вертикально. Женщина, запрокинув голову, тряслась от рыданий, и задыхалась не в силах протолкнуть воздух в лёгкие. Казалось, что она вот-вот упадёт в обморок. Мне оставалось только вздохнуть от облегчения, что это она, я не я, оказалась объектом этой второй идентификации. Не смотря на всё со мной произошедшее, я чувствовала к ней жалость. Теперь, она, как и я, была всего лишь рабыней. Мало того, что на Горе есть рабовладельцы, здесь ещё водятся слины. А нам остаётся только стараться доставлять им удовольствие и делать то, что нам приказывают.
– Могу я говорить, Господин?
– спросила Шейла обращаясь к Хассану.
– Молчи! – зашипел на неё Лигуриус.
– Ты можешь говорить, - разрешил Хассан своей рабыне.
– Я признаюсь во всём, - заговорила она. – Это я была настоящей Татрикс Корцируса! Женщина рядом со мной невиновна. Её доставили на Гор в качестве ничего не понимающей дурочки, выбранной из-за её сходства со мной, чтобы служить моим двойником на случай,
– Дура! – отчаянно заорал на неё Лигуриус.
– Дура!
Бывший первый министр задергался в своих наручниках, но они, как и полагается, держали его крепко.
Я поражённо уставилась на Шейлу, почти не веря своим ушам. Она сама признала свою личность. Теперь я была оправданной рабыней, по крайней мере, от обвинения в её преступлений, таких как мелочность, гордыня, эгоизм и жестокость меня освободили. За подобные преступления, на Горе для женщины существует только одно наказание - порабощение.
– Я перед Вами, я раздета, и я в цепях. Я, та кто некогда была Шейлой - Татрикс Корцируса, Вашим врагом, - заявила она.
– Я стою теперь Вами, и Вы можете сделать со мной всё что захотите.
– Дура! – опять закричал на неё Лигуриус.
– Что Ты можешь сказать по поводу предположений Менициуса, - спросил Клавдий, - тех, которые имеют касательство к делам всего мира, и отношениям Царствующих Жрецов и их противников.
– Они обоснованны, Господин, - признала она.
– Молчи!
– простонал Лигуриус.
– Говори, - приказал Клавдий.
– Будь осторожен, Клавдий, - предостерег Убара один из мужчин. – Вначале подумай, следует ли простым смертным расследовать такие вопросы.
– Прежде чем задавать такие вопросы, лучше взвесить дважды, а лучше трижды, стоит ли лезть в дела, касающиеся второго, а то и третьего круга знаний, - поддержал его другой.
– Я - мужчина, - ответил им третий.
– Я не признаю никаких различий между кругами знаний. Знание - едино. Это только те кто знает - разные.
– Мы не Посвященные, - сказал ещё кто-то.
– Наш статус, престиж и средства к существованию не зависят от увековечивания невежества и, распространения суеверий.
– Ересь!
– закричал на последнего какой-то мужчина.
– Я выясняю правду так, как считаю нужным, - горячился некий активный юноша.
– Я - свободный мужчина.
– Это, и наш мир, тоже, - поддержал его человек постарше.
– Конечно, вполне допустимо исследовать такие вопросы, - сказал другой, - но делать это мы должны с осмотрительностью и уважением.
– Я думаю, - наконец заговорил Клавдий, - в этих вопросах и наши страхи, и наше благородная, воинственная суета неуместна. Я уверен, что богам, не требуется серебро Аргентума, и им не нужны огненные корабли для того, чтобы преодолеть длинные, тёмные пути между мирами. Боги, я уверяю Вас не оставляют следов в подземных комнатах, и не оставляют в земле глубоких ран. Можно не сомневаться, что те о ком мы говорим, также как и мы едят, и точно также истекают кровью.
– Выходит, что мы не имеем в виду Царствующих Жрецов, - облегчённо заметил один из мужчин.