Кейджера Гора
Шрифт:
– Но как же Ты прекрасна, как совершенно прекрасна, и как соблазнительна и восхитительна!
– И я - Ваша, и Вы можете делать со мной всё, что захотите, -добавила я.
– И как Ты меня бесишь! – закричал Дразус, внезапно, сжав кулаки.
Он отвернулся от меня. Я молчала не понимая его реакции. Подёргав немного руками, я в который раз убедилась, что связана была на славу. Дразус подойдя к окну своей комнаты, и уставился в него, опираясь ладонями в подоконник.
– Я помню, Корцирус, - сказал он, с горечью.
– Я, тоже,
– Шлюха, - прошипел мужчина, не оборачиваясь.
– Да, Господин, - не стала спорить я.
– Есть кое-что, за что я должен Тебе отомстить, - раздражённо заявил он. – И конечно, я имею полное право сделать это.
– Да, Господин, - улыбнулась я.
Я любила Дразуса Рэнциуса.
Он резко отвернулся от окна, и, сердито, принялся рассматривать меня.
– Давайте подумаем вдвоём, - предложила я.
– Возможно, вместе мы сможем придумать определенное и подходящее взыскание, или назначить такую службу для той высокомерной шлюхи Шейлы, которая окажется хорошим наказанием за её глупость.
– Кажется, Ты пытаешься избежать моего гнева, - заметил Дразус.
– Возможно, - улыбнулась я.
Он устало прислонился к стене около окна, не отрывая от меня своих задумчивых глаз.
– Конечно, не стоит винить девушку за то, что она надеялась сделать это, - улыбнулась я.
– Пожалуй, не стоит, - согласился Дразус.
– Ой! – воскликнула я. – Как же я могла забыть! Я же больше не Шейла, не так ли? Вы сменили на мне ошейник.
Я посмотрела на Дразуса Рэнциуса и спросила:
– У меня теперь нет имени, ведь так?
– Нет, - кивнул он.
– В таком случае, могу я поинтересоваться, собирается ли господин как-то назвать меня? – осторожно спросила я.
– Назову, если мне того захочется, - ответил мой господин. – Или не назову, тоже если мне так захочется.
– Да, Господин, - покорно отозвалась я.
– Я - дурак, - вдруг заявил он.
– Пожалуй, мне будет разумнее промолчать, - заметила я.
– Если я соглашусь, то меня обвинят в том, что признала своего господина дураком. А если я не соглашаюсь, то обвинят, по крайней мере, в том, что противоречила ему.
– Я - дурак! – несчастно повторил Дразус Рэнциус.
– Я так не думаю, Господин, - постаралась успокоить его я, - но, конечно, я – всего лишь рабыня, и очевидно моё мнение можно не учитывать.
– Я должен продать Тебя, - заявил он.
– Вы можете сделать со мной, всё что пожелаете, - сказала я.
Однако я не боялась, что он вот так возьмёт и продаст мне. Во мне была уверенность, что не ради этого он купил меня.
– Ты ведь действительно не боишься меня, не так ли? – спросил Дразус.
– В конечном счёте, нет, - призналась я.
– Почему?
– Я должна говорить? – уточнила я.
– Нет, - сердито отмахнулся Дразус, устало отворачиваясь к окну, и уставясь вдаль. – Это не обязательно.
– Господин? – наконец,
Он снова повернулся лицом ко мне.
– Ты – красивая и сложная женщина, - сказал он.
– Я - простая рабыня, - поправила я его, - игрушка мужчин, безделушка для их удовольствий.
– Простая или сложная, Ты - рабыня, - пожал он плечами. – И в этом уже нет никаких сомнений.
– Ваша рабыня, - добавила я.
– И зачем я Тебя купил? – простонал Дразус.
– Я могу назвать несколько причин, - предложила я.
– Ты хочешь поиздеваться надо мной? – зло спросил он.
– Я поддразниваю Вас, - признала я. – Но у меня и в мыслях не было издеваться над Вами.
– Я жажду Тебя, - внезапно признался он, с горечью в голосе.
– Я знаю, - сказала я.
– Но Ты всего лишь рабыня!
– Да, Господин.
– Какой же я дурак! – закричал Дразус Рэнциус.
Я сочла за благо в этот раз промолчать.
– И это Ты сделала со мной это, - ткнул он в меня пальцем.
– Я? – воскликнула я, поражённая столь несправедливым обвинением.
– Да, - зло ощерился мужчина, - Ты, с твоим интеллектом, твоей красотой, уязвимостью, чувственностью, с твоими взглядами и движениями, с твоим искусством невольницы, коварством и хитростью рабыни, совершенством твоего рабства. Это Ты сделала невозможным не желать Тебя, не жаждать. Это Ты вынудила меня совершенно иррационально хотеть Тебя, нуждаться в Тебе, и на грани безумия, стремиться сделать Тебя своей собственностью!
Я, связанная его руками, молча, стояла перед ним на коленях. В его словах и обвинениях действительно была правда, или, хотя бы часть правды. По крайней мере, я хотела надеяться, что это так и было. Я действительно, приложила все свои усилия, все навыки, которые мне преподали, пустила в ход все возможные методы обольщения, и дала волю своим инстинктам прирождённой рабыни, чтобы привлечь его внимание, чтобы соблазнить его. И не одна я так делала. Это обычная практика гореанских рабынь. Результатом такого натиска, конечно, в случае его успеха, будет то, что девушка станет рабыней выбранного ей мужчины. И, конечно, она согласна на любую месть с его стороны, лишь бы он был бы рад взять её.
Я отчаянно задёргалась в путах, и начала покрываться капельками пота. Я принадлежала ему. Кажется в тот момент, я впервые почувствовала подлинный страх.
– Ты обвела меня вокруг пальца, - прорычал Дразус.
– Ты манипулировала мной!
– Простите меня, Господин, - склонила я голову.
– Ты в тайне наслаждаешься своей властью, рабыня! – заорал он на меня.
– Простите меня, Господин, - прошептала я.
– Даже вчера вечером, своими движениями на ступени, Ты заставила меня дико желать Тебя. Ты заставила меня жаждать сорвать с Тебя шёлк и придавить твоё тело своим, чтобы бескомпромиссно взять Тебя, как соблазнительную шлюху и рабыню, каковой Ты и являешься!