Кейджера Гора

Норман Джон

– Во мне нет ненависти к Вам, - рассмеялась я.
– И Вам нет нужды сомневаться в моём повиновении и качестве моего служения. Ведь я -рабыня, Вы всегда можете исправить их. К тому же, я с нетерпением жду возможности начать служить Вам, и вовсе не потому, что этого требует надетый на меня ошейник, я от всего своего сердца.

– Возможно, я всё-таки должен унизить и опозорить Тебя, - заметил он.

– Чем больше Вы будете унижать меня, Господин, тем больше я буду любить Вас.

– Надеюсь, Ты ещё не забыла как мучила меня в Корцирусе! – напомнил он, сердито глядя на меня.

–

Я была жестокой и мелочной, - признала я.

– Ты принесла мне тогда много страданий.

– Мне жаль, - улыбнулась я.

Признаться, я не была сильно расстроена, узнав о его тогдашних мучениях.

– Но в действительности, Ты же не сожалеешь об этом, не так ли? – с ядовитой улыбкой на губах поинтересовался Дразус Рэнциус.

– Говоря по правде, нет, - признала я, пытаясь пожать плечами, что не очень получилось, из-за верёвок на руках.

– И почему же? – спросил мужчина.

– Да потому, что я - женщина, - огрызнулась я.

– Значит, женщинам нравится насмехаться над мужчинами, и мучить их желанием, - заметил он.

– Некоторым женщины, и иногда, - ответила я.

– Но Тебе это нравится, - заявил он.

– Да! – с вызовом отозвалась я, переворачиваясь на спину и пытаясь приподняться, опираясь на локти.
– Мне - да!

– Ну, что ж, я так и думал, - кивнул он.

– Это, весьма лестно для женщины, - объяснила я, - почувствовать, что в её власти пробудить желание мужчины!

– Несомненно, - раздражённо согласился он.

– Мне только жаль, что тогда я не знала, насколько важна я была для Вас в то время, - усмехнулась я.
– Это сделало бы игру намного интересней!

– Понятно, я учту это, - сказал Дразус.

– И даже сейчас, мне было приятно узнать, - сказала я, - насколько я потревожила Вас тогда. Благодарю Вас, за признание в этом!

– Так, значит, Тебе радостно, - спокойным тоном проговорил он, пожалуй, даже слишком спокойным.

– Да, я рада, что у меня получилось сделать Вас несчастным! – призналась я, сердито.
– Я рада, что заставила Вас потеть и смущаться, когда была для Вас недостижима!

Что и говорить, я и правда была рада этому!

В Корцирусе, хотя и будучи отчаянно увлечённым мною, он сопротивлялся моим чарам, и это безумно расстраивало меня. И как следствие этого сопротивления, во мне разгорелось желание отомстить ему по-женски. У меня были тысячи способов для того, чтобы помучить его, такие как, томные взгляды, казалось бы, ничего не значащие слова, улыбки, как бы случайные жесты и движения, небрежная близость, кажущееся безразличие. Много раз замечая, как в ответ на мои действия в Дразусе вспыхивало пламя страсти, я, надменно, опускала его с небес на землю, охлаждая его своей надменностью и иронией.

– Но те дни остались в прошлом, не так ли?
– заметил Дразус.

– Да, Господин.

Я с трудом проглотили вязкую слюну. Я внезапно вспомнила, что лежу перед ним, нагая и крепко связанная по рукам и ногам, абсолютно беспомощная перед его силой и властью.

– И кое-что теперь изменилось для Тебя, не так ли? – спросил он.

– Да, Господин, - признала я неизбежное.

Что и говорить, теперь я была его рабыней. И наименьшее недовольство,

что девушка вызывает у своего владельца, может быть отпечатано на её коже. А я теперь как раз и была в полном его распоряжении. Теперь уже я сама должна быть готовой по щелчку его пальцев, по небрежному взгляду, полностью ублажить его и выполнить его любые приказы.

– На колени, - скомандовал Дразус Рэнциус.

– Да, Господин, - отозвалась я, принимаясь извиваться и дёргаться.

Это оказалось непростым делом, встать на колени, со связанными за спиной руками, да ещё и со скрещенными щиколотками. Он даже не сделал попытки помочь мне. Наконец мне это удалось, и я замерла перед ним. Он стоял от меня в нескольких шагах, скрестив руки на груди.

– Ты хорошо смотришься на коленях и связанная как рабыня, - сказал он.

– Спасибо, Господин.

Мне вспомнился Корцирус, где я сидела над ним на троне в роли Татрикс. Теперь уже он возвышался над своей связанной, голой рабыней.

– Кажется, для Тебя пришло время расплаты, - бросил он.

– Делайте со мной всё что пожелаете, - ответила я.
– Я Ваша.

– Даже не сомневайся, именно это я и сделаю, - усмехнулся он.

– Да, Господин, - опустила я свою голову.

– Как же я презираю Тебя! – вдруг крикнул Дразус Рэнциус.

– Да, Господин.

– Ты чрезвычайно красива, - сказал он.

– Спасибо, Господин.

– Ты боишься меня?

– Да, - кивнула я.

– Но Ты не кажешься испуганной, - заметил Дразус Рэнциус.

– Я не думаю, что Вы – относитесь к мужчинам, которые покупают женщин, ради того, чтобы причинять им боль, - пояснила я.

– Но ведь Ты не можешь знать этого наверняка, - усмехнулся он.

– Конечно, нет, но я могу надеяться, - сказала я.

Это почти как с замужеством. Ведь большинство женщин, до вступления в брак, действительно почти не знают мужчину, за которого они выходят замуж. Окончательно они узнают его, только спустя некоторое время совместного проживания. Естественно, что женщина, вступая в такие отношения, испытывает некоторый трепет. Также, только многократно страшнее, это происходит и с рабыней. Ведь своего нового владельца, того, у которого будет полная власть над ней, она, скорее всего не будет знать совершенно. Этого человека, она, вполне вероятно, до своего приобретения даже не никогда в глаза не видела. Окружит ли он её своей любовью и заботой, будет оберегать и лелеять её как сокровище, или будет обращаться как с животным и кормить дождём и снегом. Она понятия не имеет, что её ждёт. Всё что она может сделать, это изо всех сил стараться понравиться ему. Она – его собственность, и ей остаётся только надеяться на лучшее.

– Что-то Ты не кажешься мне убеждённой, - прищурился Дразус.

– Так и есть, - улыбнулась я.

– Возможно, подходящая порка могла бы убедить Тебя, - задумался мужчина.

– Возможно, - согласилась я, продолжая улыбаться.

– Ты, правда, уверена, что Тебя никогда не накажут? – удивился он.

– Нет, Господин, - ответила я.
– Я знаю, что я - рабыня. Я знаю, что являюсь объектом приложения Вашей плети.

Он опустил руки и бросив на меня полный ярости взгляд проговорил: