Кибердемоны. Призрак
Шрифт:
Фирмы, выпускающие эксклюзивные вещи всё еще пыжились, но их продукцию покупало всё меньше народу - те, кому это было по карману. Но и они делали это всё реже. Выделяться нынче было не модно. Выставлять богатство напоказ - не комильфо. Безликость и однообразие - залог спокойной уютной жизни...
Мелета вдруг остановилась.
– Что?
– Мирон напрягся.
– Опять дрезина?
– он уже понял, что тренированный слух девушки ловит звуки гораздо лучше, чем его привыкшие к Плюсам уши.
– Да нет, всё
– Давай всё-таки поедим. Потом может не получиться...
– Прямо здесь?
– Мирон оглядел уходящие в обе стороны рельсы.
– А ты знаешь место получше?
– Ладно, как скажешь.
Он уселся на рельс - в метро было довольно тепло и металл не холодил. Он был гладким и приятным на ощупь. Прикосновения к нему даже как-то успокаивали.
Эти рельсы выплавили люди еще в прошлом веке...
– подумал он. Добывали руду, очищали, варили специальный сплав в Доменных печах... А сейчас они никому не нужны.
– Мы из разбираем, - сказала Мелета, усаживаясь рядом. Она будто услышала мысли Мирона. Или догадалась.
– Очень хороший металл, - девушка похлопала ладонью по рельсу. Тот отозвался глухим гулом.
– Можно делать оружие, ножи, еще много чего...
Она достала из рюкзака пакет, обмотанный прозрачной плёнкой. Извлекла из него что-то, похожее на сэндвичи, но какое-то неуклюжее и на вид совсем не привлекательное.
– Это что?
– спросил он, когда девушка протянула ему слипшиеся комки хлеба.
– Бутерброды.
Он привык, что сэндвичи выглядят не так. Аккуратные треугольники, между которыми зажат ярко-розовый пласт ветчины, красиво уложенные помидоры и обязательный ярко-зеленый листик салата...
Мирон осторожно взял это нечто и принюхался. Пахло, во всяком случае, аппетитно. Девушка уже во всю жевала, и он тоже откусил.
В нос ударили разнообразные запахи. Что-то очень свежее, мягкое, и в то же время хрустящее...
– Из чего это?
– спросил он, прожевав первый кусок.
– Жареная говядина, огурцы, майонез. Хлеб.
– Почему он не в треугольниках?
– Потому что пекут его в квадратной форме, балда. А потом разрезают. Наш же выпечен без всякой формы.
– Так это - домашний самодельный хлеб?
Он потёр свободной рукой щеки. Что-то он в последнее время тупит. Совсем не соображает.
– Как и всё остальное. Говядина и соус...
– А где вы взяли мясо? Что-то я не видел у вас фабрики клонирования.
– Потому что это мясо еще недавно ходило на четырёх ногах. И жевало траву.
Мирон чуть не выплюнул. Нет, правда... Ко всему можно привыкнуть, но есть живое существо?
– Где вы его взяли?
– выплевывать он не стал, философски рассудив, что раз корову всё равно убили - не пропадать же добру.
– У фермеров, за городом. У нас с ними бартер... Чаю хочешь?
Открыв термос, она плеснула в крышечку ароматной жидкости. От неё сразу пошёл пар.
– Чай вы тоже сами вырастили?
– скептически спросил Мирон.
– Нет, дурачок. Чай выращивают в Грузии. С грузинами у нас тоже бартер...
Бутерброд оказался очень сытным - Мирон еле его доел. А потом сразу потянуло в сон. Голова сделалась тяжелой, руки-ноги тоже налились свинцом. Очень хотелось свалиться на землю прямо здесь, не сходя с места, и закрыть глаза.
– Идём, - дёрнула его за рукав Мелета.
– Здесь нельзя долго оставаться.
Они вновь затопали по одинаковым шпалам между однообразных рельсов.
– Как думаешь, вашим удалось отбить церковь?
– спросил Мирон.
Мелета не ответила. Только передёрнула плечами под лямками рюкзака - после привала Мирон предлагал его понести, но девушка отказалась.
Переживает, - понял он.
– Все её друзья там, защищают своё жилище, а она возится с ним...
– Прости, что так вышло, - сказал он, догнав девушку и подстраиваясь под её шаг.
– Я ничего не знал.
– Я тебе уже говорила, - отмахнулась она.
– То, что мы делаем, гораздо важнее.
– Важнее, чем защитить дом?
– Важнее, чем все дома, вместе взятые.
– Может тогда расскажешь, в чём заключается наша миссия?
– Стой, - вместо ответа сказала девушка.
– Опять дрезина?
Она молча покачала головой и приложила палец к губам. А затем побежала. Мирон рванул следом.
Бежать было неудобно, фонарик, прицепленный к рюкзаку Мелеты подпрыгивал, круг света метался вместе с ним. Нужно было смотреть под ноги, чтобы не споткнуться, и следить за тусклым кружком света, чтобы не отстать.
Наконец они выбежали из узкого тоннеля, Мелета сразу подошла к высокому - выше своего роста, краю платформы, закинула руки и одним красивым ловким движением вспрыгнула наверх. Присела и протянула руку Мирону.
Когда они выбрались - это оказалась заброшенная станция, пустая и захламлённая - Мелета оттащила его от края и затихла, тяжело дыша. Фонарик на этот раз она выключать не стала.
Но Мирону всё равно было не по себе. Казалось, что из тёмных арок за ними кто-то наблюдает.
Один раз - он мог в этом поклясться - мелькнул силуэт с оплавленной головой, сразу переходящей в плечи. Точно такой, как в квартире Платона. Он хотел указать на него девушке, но не успел.
Шелест. Шуршание. Топот, писк, какие-то скребущие неприятные звуки... Но прежде всего - волна запаха. Она катилась по узкому туннелю, в котором раньше был поезд. Горячий дух живых тел, мокрой шерсти, крови, мочи и экскрементов. Запах был таким мощным, что почти валил с ног. От него резало в глазах и плавились сопли в носу.