Киево-Печерский патерик
Шрифт:
Об этом узнал властитель города и велел наказать воров. И затужил Григорий, что из-за него осуждены они; он пошел, отдал свои книги властителю, а воров отпустил. Остальные же книги продал, а деньги раздал убогим, говоря так: «Да не впадет кто-нибудь в беду, думая украсть их». Ведь сказал Господь: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небесах, где ни моль не истребляет, ни воры не крадут. Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет». Воры же те, ради чуда, бывшего с ними, покаялись и более не возвращались к прежним делам своим, но, пришедши в Печерский монастырь, стали работать на братию.
Имаше же сей блаженный малъ оградець, идже злие саша и древа плодовита. И на се пакы приидоша татие,
Имел этот блаженный Григорий маленький палисадник, где выращивал овощи и плодовые деревья. И на это опять позарились воры, и когда, взвалив на себя ношу, хотели идти, то не смогли. И стояли они два дня неподвижно, под гнетом своей ноши, и начали они вопить: «Господин наш Григорий, пусти нас, мы покаемся в грехах своих и не сделаем больше такого!» Услышали это монахи, пришли и схватили их, но не могли свести с места. И спросили они их: «Когда пришли вы сюда?» Воры же отвечали: «Два дня и две ночи стоим мы здесь». Монахи же сказали: «Мы все время тут ходим, но вас здесь не видали». Воры же сказали: «Если бы и мы вас видели тут, то со слезами молили бы вас, чтобы он нас отпустил. Но вот, уже изнемогши, начали мы кричать. Попросите теперь старца, чтобы он отпустил нас».
Григорий же, пришед, глагола имъ: «Понеже праздни пребывасте всь живот свой, крадущаа чюжаа труды, а сами не хотяще тружатися, нын же стойте ту праздни прочаа лта до кончины живота своего». Они же съ слезами моляху старца, к тому не сътворити имъ таковаа съгршениа. Старецьже умилися о них и рече: «То аще хощете длатии от труда своего инхъ питати, то уже пущу вы». Татие же съ клятвою рша: «Никакоже преслушаемся теб». Григорий же рече: «Благословенъ Богъ! Отселе будете работающе на святую братию, и от своего труда на потрбу ихъ приносите». И тако отпусти ихъ. Татие ти скончаше живот свой в Печерьском монастыр, оградъ предръжаще; их же, мню, исчадиа и донын суть.
И пришел Григорий, и сказал им: «Так как вы всю жизнь свою пребывали праздными, расхищая чужие труды, а сами не хотите трудиться, то теперь стойте здесь праздно и дальше, до конца жизни». Они же со слезами молили старца, обещая, что больше не совершат такого греха. Старец же смилостивился и сказал: «Если хотите работать и трудом своим других кормить, то я отпущу вас». Воры клятвенно обещались: «Ни за что не ослушаемся тебя». Тогда Григорий сказал: «Благословен Бог! Отныне будете вы работать на святую братию: приносить от труда своего на нужды ее». И так отпустил их. Воры же эти окончили жизнь свою в Печерском монастыре, занимаясь огородом; потомки их, думаю я, живут еще и доныне.
Иногда же пакы приидоша трие нции, хотяще искусити сего блаженнаго. И два от них молиста старца, ложно глаголюще: «Сий другъ нашь есть, и осуженъ есть на смерть. Молимъ же тя, подщися избавить его: дай же ему чимъ искупитися от смерти». Григорий же възплакався жалостию, провде бо о немъ, яко присп конець житию его, и рече: «Люте человку сему, яко присп день погыбели его!» Они же рша: «Ты же, отче, аще даси что, то сий не умреть». Се же глаголаху, хотяще у него взяти что, да разделять себ. Григорий же рече: «И азъ дамъ, а сий умреть». И въпроси ихъ: «Коею смертию осуженъ есть?» Они же рша: «На дрв повшенъ хощеть быти». Блаженный же рече имъ: «Добре судисте ему, заутра бо сий повсится». И пакы сниде въ погребъ, идже молитву творяше,
В другой раз снова пришли трое неизвестных, надеясь обмануть этого блаженного. Двое из них стали молить святого, ложно говоря: «Вот это друг наш, и осужден он на смерть. Молим тебя, помоги спасти его: дай ему, чем откупиться от смерти». Заплакал Григорий от жалости, провидя, что на самом деле приспел конец жизни того, и сказал: «Горе человеку этому, ибо приспел день погибели его!» Они же сказали: «Но если ты, отче, дашь что-нибудь, то он не умрет». Говорили же они это, чтобы получить от него что-нибудь и разделить между собой. Григорий же сказал: «Я дам, но он все равно умрет». И спросил он их: «На какую смерть осужден он?» Они отвечали: «Будет повешен на дереве». Блаженный сказал им: «Точно присудили вы ему, завтра он повесится». После этого сошел он в пещеру, где обыкновенно молился, чтобы не слышать ничего земного и очами не видеть ничего суетного, и, вынесши оттуда оставшиеся книги, отдал им, сказав: «Если это вам не пригодится, то возвратите мне». Они же, взяв книги, стали смеяться, говоря: «Продадим их, а деньги разделим». И увидели они плодовые деревья, и решили: «Придем нынче ночью и оберем плоды его».
Наставши же нощи, приидоша сие трие и запроша мниха в погребе, идже б моляся. Единъ же, рша его на дрв повсити, възлзъ гор и нача торгати яблока, и яся за втвь: оной же отломльшися, а сии два, устрашившися, отбегоша; сий же, летя, ятся ризою за другую втвь и, не имя помощи, удавися ожерелиемъ.
Когда настала ночь, пришли эти трое и заперли инока в пещере, где он был на молитве. Один же из них, тот, о котором они говорили, что его на дереве повесят, влез на верхушку дерева и начал обрывать яблоки, и ухватился он за одну ветку, а она обломилась; те двое испугались и побежали, а он, падая вниз, зацепился одеждою за другую ветку и, оставленный без помощи, задушился воротом.
Григорий же бо запренъ б и не обретеся приити к сущей братии въ церковь. Изъшедше же вонъ изъ церьки, и вси видвше человка, висяща мертва, и ужасошася. Поискавши же Григориа и обретоша его в погребе затворена. Изъшедше же оттуду блаженный, и повел сняти мертваго, и къ другомъ его глаголаше: «Како се убо збысться ваша мысль! “Богъ бо непоругаемь бываеть”. Аще бысте мя не затворили, то азъ, пришед, снялъ быхъ его съ древа, и не бы сей умерлъ. Но понеже врагъ вы научилъ хранити суетнаа лжею, тм же милость свою оставили есте». Слышавше же ругателе та събытие словес его, и, пришедше же, падошана ногу его, просяще прощениа. Григорий же осуди ихъ в работу Печерьскому монастырю, да к тому тружающеся свой хлбъ ядять и доволни будут и инехъ напитати от своихъ трудовъ. И тако тии скончаша животъ свой, и с чады своими работающе в Печерьскомъ монастыр рабомъ пресвятыа Богородица и ученикомъ святаго отца нашего Феодосиа.
Григорий же был заперт и не смог прийти в церковь, на молитву со всей братией. Когда стали выходить из церкви, то все увидали висящего на дереве мертвого человека, и ужас напал на них. Стали искать Григория и нашли его в пещере запертым. Вышедши же оттуда, блаженный велел снять мертвого, друзьям же его сказал: «Вот и сбылась ваша мысль! “Бога обмануть нельзя”. Если бы вы не заперли меня, я пришел бы и снял его с дерева и он бы не умер. Но так как враг научил вас покрывать суетное ложью, то Бог и не помиловал вас». Обманщики же те, видя, что сбылось слово его, пришли и упали ему в ноги, прося прощенья. И Григорий осудил их на работу Печерскому монастырю, чтобы теперь, трудясь, свой хлеб ели они, и достанет им, чтобы и других питать от своих трудов. И так они и окончили жизнь свою, с детьми своими работая в Печерском монастыре на рабов пресвятой Богородицы и учеников святого отца нашего Феодосия.