Кифа, или Святой Пётр

Бриньон Луи

Руководство этой великой миссией папа возложил на четырех ученых: двух иезуитов — отцов Ферруа и Киршбаума, и двух мирян — Аполлония Гетти и г-на Хоси. О ходе раскопок никто ничего не знал. Со строителей взяли слово, что о работе они не будут говорить ни с кем, даже со своими домочадцами.

Когда закончилась война, христианский мир узнал только то, что раскопки идут своим чередом. И не больше того. Шли месяцы, и нетерпение правоверных все возрастало. Что же это за раскопки? Почему они держатся в тайне? Каковы их результаты. Наконец, в январе одна тысяча девятьсот пятьдесят второго года был опубликован «Отчет о раскопках, проводившихся в соборе Святого Петра в Риме беспрерывно с одна тысяча девятьсот тридцать девятого года по тысяча девятьсот сорок девятый год. Отныне тайное стало явным. О раскопках узнал весь мир. Теперь можно было ответить на вопрос, волновавший всех: удалось ли найти гробницу Святого Петра?

По мере того

как исследователи ценой неимоверных усилий проникали все глубже в землю, порой откладывая в сторону лопаты и выгребая грунт голыми руками, они сделали удивительные наблюдения. Поиски привели их совсем не к тому результату, который они искали. Открытия, сделанные ими, оказались совершенно неожиданными. Раньше полагали, что южные стены собора — те, что слева, если смотреть на него с площади Святого Петра, — опираются на стены цирка Нерона. Во всяком случае, так явствует из документов начала XVII века, когда был возведен нынешний храм. Таким образом, считалось, что часть собора Святого Петра стоит над тем самым местом, где при Нероне, по словам Тацита, казнили христиан и где, очевидно, и был распят головой вниз Петр. На самом же деле раскопки показали совершенно другую картину. Оказывается, базилика Константина была построена не там, где прежде стоял цирк Нерона, а на том месте, где некогда было кладбище. Вот главное и удивительное открытие, которое сделали исследователи. Можно легко понять волнение археологов, когда они, проникнув в подпол базилики Константина, сначала наткнулись на один мавзолей, а потом и на другие — все они стояли в ряд, образуя своего рода подземную анфиладу, напоминавшую настоящую улицу. Под ударами заступов и лопат из тьмы возник целый некрополь — несколько десятков великолепных мавзолеев и захоронений поскромнее, в виде глиняных саркофагов и каменных склепов с навесами… Мало–помалу удалось определить очертания и площадь кладбища — то был самый крупный древнеримский некрополь из всех, какие когда–либо раскапывали археологи. Некрополь этот находился как раз под нефом собора. На их стенах также можно было разобрать какие–то надписи, которые, как легко догадаться, главным образом и заинтересовали ученых. Из надписей явствовало, что мавзолеи предназначались в основном для язычников, и лишь в некоторых из них покоился прах христиан. Стало быть, христиан хоронили здесь еще на заре христианства и задолго до того, как Константин повелел выстроить на этом месте храм; выходит, некоторые христиане сами выбрали это языческое кладбище в качестве своего последнего пристанища, предпочтя его пещерам, где покоились одни только их собратья. Но для этого нужна была очень серьезная причина: быть может, часть христиан хотела обрести вечный покой рядом с мощами святого, к которому были устремлены все их помыслы, — рядом с Первоверховным Апостолом, рядом с Петром? Вопрос этот, разумеется, задавали себе и археологи, тем более что они обнаружили пустое четырехугольное пространство, которое со всех сторон обступали мавзолеи и склепы, возведенные еще в начале нашей эры так, чтобы не захватывать его.

Это «пустое» пространство было расположено точно под Исповедальней Святого Петра. Больше того, во времена поздней античности, в I веке, эта «пустота» была огорожена стеной, на которой остались следы красно–белой штукатурки. Как явствует из отчетов, «данная особенность», не наблюдаемая ни на одной другой могиле из тех, что расположены по соседству. Затем ученые определили время сооружения мавзолеев и склепов в этой части кладбища и узнали их историю. По мере приближения к огороженному пространству число захоронений возрастало. А в непосредственной близости могилы обступали его буквально сплошным кольцом. Еще до 161 года, когда на престол взошел Марк Аврелий, — как явствует из надписей на камнях, — вокруг таинственной могилы было возведено дополнительное заграждение — «красная стена» высотой два с половиной метра, толщиной шестьдесят сантиметров и длиной семь метров. Таким образом, она ограждала прямоугольник площадью семь на три с половиной метра. Поскольку стена эта была испещрена христианскими надписями, археологи окрестили ее «стеной знаков».

Кроме того, в «красной стене» были обнаружены три ниши. Одна из них находилась под землей и была выложена плиткой из известнякового туфа. Другая была выбита прямо над ней, на уровне земли, и накрыта сверху большой известняковой плитой, задний конец которой уходил глубоко в стену, а передний держался на двух изящных мраморных столбиках. Однако на этом поиски не закончились, ученые пошли еще дальше — в конце концов они установили, что эта конструкция и есть те самые «трофеи Святого Петра», о которых в конце II столетия упоминал священник Гай, — иными словами, гробница Первоверховного Апостола.

Но для такого вывода нужно было собрать доказательства и тщательно их проверить. И доказательства нашли. В одном из христианских мавзолеев была обнаружена мозаика, изображающая галилейского рыбака — того самого Кифа, которому Спаситель нарек пасти овец Его. И мавзолей этот стоял в каких–нибудь пятнадцати метрах от «огороженного места»…Больше того, на «красной стене», рядом с нишами, ученые обнаружили и расшифровали надпись, в которой упоминалось имя «Петр», написанное по–гречески. Таким образом, хронология интересующих нас событий легко поддается восстановлению. Итак, в шестьдесят седьмом году Петр был казнен в цирке Нерона и погребен на близлежащем кладбище. Начиная примерно с восьмидесятого года его могилу стали охранять, о чем свидетельствует подземная стена, христиане, очевидно, купив этот участок, возвели вокруг гробницы Петра каменную ограду. Во II веке христиане поставили так называемую «красную стену». Наконец, в сто шестидесятом году строительство сооружения, которое Гай окрестил «трофеем Петра», было завершено. Оставался только один вопрос. Почему могила была пустой? Нашли ответ и на этот вопрос. В «красной стене» как говорилось выше, имелись три ниши. Одна ниша была аккуратно облицована мраморной плиткой, и уходила довольно глубоко в стену. Там, внутри, были найдены человеческие кости; судя по тому, что их спрятали в столь надежное место, они являлись некими реликвиями, а раз эти реликвии замуровали под собором Святого Петра, значит, они могли принадлежать только Святому Петру, и никому другому. Этот факт получил подтверждение и сейчас ни у кого не вызывает сомнений. Вот и вся история. — Этими словами Александрова закончила свой рассказ.

Глава 34

Решение

Уже в воздухе, полулежа в кресле самолёта, Боуд раз за разом осмысливал весь рассказ Александровой, пытаясь найти для себя точку опору. Он отчётливо понимал, что это тема святая святых, и он не имеет право ошибаться. Кроме всего прочего, Боуда мучило одно обстоятельство. Почему не появились сто сорок мучеников? Ведь во всех прошлых загадках все концы точно сходились. А здесь нет. Почему? Почему они не появились? И что вообще означали эти слова? Он впервые двигался дальше, имея позади себя вопросы. И этот факт не мог его не беспокоить. Боуд оглянулся. Олеся и профессор Коэл спали в креслах. Александрова о чём–то задумалась. Боуд кашлянул. Услышав кашель, Александрова посмотрела в его сторону. Боуд жестом показал, что хотел бы с ней поговорить. Ни слова не говоря, Александрова покинула своё кресло и села рядом с ним.

— Хотелось бы задать вам несколько вопросов, Ольга? С вашего позволения разумеется!

— Давайте уж без церемоний, Джемс! — ответила Александрова. — Что вы хотите узнать?

— Меня беспокоит один момент, — без предисловий заговорил Боуд, — в шестой части тайны остался невыясненным один момент. Если вы помните, в пятой части говорилось о ста сорока мучеников. Так вот. Ключи найдены, а эти слова не получили каких–либо реальных очертаний. Их как будто и нет вовсе. Создаётся ощущение, что они вообще не были нужны. Однако я полагаю, что это всего лишь ощущение и не больше. Они должны получить подтверждение. Больше того, я полагаю, что без ответа на этот вопрос, мы не сможем найти последнюю, седьмую часть тайны. Хотя, допускаю, что в этом конкретном случае я могу и ошибиться.

Александрова со всем вниманием выслушала его.

— Что вы хотите услышать от меня, Джеймс?

— Только то, что вы думаете об этих словах. Чтобы они могли значить, по–вашему?

Александрова задумалась. Думала она долго, но так и не пришла к определённому выводу. Это было заметно по выражению её лица.

— Ничего вообще? — с надеждой спросил Боуд.

— Ничего, Джеймс. Я даже близко не представляю, что могут значить эти слова. К сожалению. — Александрова явно расстроилась по причине того, что не смогла помочь Ьоуду.

— Давайте пойдём с другого конца? — предложил Боуд.

— Всё что угодно, Джеймс, если это только в моих силах, — с подкупающей искренностью ответила Александрова.

— Спасибо вам, Ольга. А сейчас, не могли бы вы ответить вот на такой вопрос. — Боуд замолчал, но чуть позже очень медленно продолжил. Он словно раздумывал о том, какой именно вопрос задать. — Вы рассказывали, что под собором Святого Петра был найден целый Некрополь.

Александрова кивнула.

— Так вот, не может быть так, что там есть нечто,…ну скажем, архитектурное сооружение

— Постойте, — неожиданно перебила его Александрова. Её взгляд загорелся. — Я, кажется, начинаю понимать, о чём идёт речь.

— Неужели? — Боуд просто не мог поверить в такую удачу.

— Да…точно. Я вспомнила. Площадь Святого Петра…кончено же, — Александрова радостно засмеялась, — как я могла забыть? В центре площади святого Петра стоит обелиск. Его установил ещё Юлий Цезарь. Говорят, что на самой верхней точке обелиска есть маленький железный шар. И в нём покоится прах великого Цезаря. Так вот, — с видимым азартом продолжала рассказывать Александрова, — вокруг этого обелиска, или вернее полукругом, площадь окружают двести сорок высоких колонн.