Киллер рядом – к покойнику (Сборник)
Шрифт:
– Который свалился в контейнер и схватил портфель, набитый тобою газетами!
– Я никого не просил ни о каком содействии. Если вы схватили кого-то длинного и плешивого, советую вам его не пускать в расход. Он ни при чем. Вероятно, просто увидел дорогую вещь… Ведь, если не ошибаюсь, портфель, в который вы положили деньги, стоит не меньше двухсот долларов… Ну, и решил ее взять себе и продать. Вполне нормально и естественно. А то, что он вам при этом спутал карты, – не беда. Все равно все козыри были у меня. Так что отпустите мужика –
Котов положил трубку и, выругавшись, вопросительно посмотрел на начальника своей охраны и спросил:
– Что там с этим бомжом, которого задержали?
Медведев молча провел ребром ладони по своему горлу.
– Что так? – осведомился шеф.
– Ребята устроили меленький допрос с пристрастием. Ну… и… -…живого места не оставили на мужике твои живодеры, Медведев, – уверенно закончила Анжела.
– Ну, в общем, да, – неопределенно подытожил тот. – Да, Филипп Григорьевич, – он повернулся к Котову, – только что мне сообщили, что обнаружен угнанный сегодня же «Москвич», в салоне которого нашли одежду рабочего-ремонтника. Канализацию, трубы чинит, понимаете, нет?
– Канализацию? – взревел Котов. – Так, значит, этот мудак…
– Этот мудак угнал машину, на ней доехал до места, залез в люк, забрал деньги, сел на угнанную машину, а потом, очевидно, пересел на свою собственную, которую он оставил в каком-нибудь укромном дворе.
– А зачем такие сложности? – напряженно спросила Анжела.
– А затем, чтобы обрубить «хвост». Так выйти на след этого парня куда сложнее, чем если бы он рассекал только на одной машине, – пояснил главный телохранитель.
– Какой грамотей… – процедил сквозь зубы Котов, а потом вдруг вздрогнул всей своей монументальной тушей и выговорил: – А Лена… она же его видела… слышала… свидетельница. Как же он ее отпустит? Она же наведет…
– Никого она не наведет, – мягко прервал его Медведев, словно недоумевая, как можно говорить такие нелепости. Только тревога за судьбу дочери могла извинять Филиппа Григорьевича. – Он может почистить ей память. Какой-нибудь препарат, начисто вырубающий воспоминания за определенный период времени. Это довольно распространенное явление.
Котов поднялся, тяжело дыша, а потом вдруг схватил со стола трубку телефона и, размахнувшись, остервенело швырнул в Медведева.
Тот легко уклонился, продемонстрировав прекрасно оттренированную реакцию, а багровый Кашалот разразился скомканными пыхтящими ругательствами:
– Да ты… ты ваще сечешь, бля, что тут мне гонишь? «Довольно распространенное явление…» Это же моя дочь! Слышишь, долбозвон? Моя, Филиппа Котова!!!
Медведев спокойно дослушал до конца эту экспансивную тираду, а потом коротко произнес:
– Я думаю, все будет хорошо.
* * *Алиса Смоленцева подъехала к даче, где, по словам Владимира, должна была содержаться Лена Котова. Свиридова наверняка на даче нет – Кашалот сказал, что в шесть часов
Но Лена должна быть здесь…
Алиса не могла не поехать. Потому что знала: на этой даче наедине с юной, красивой и порочной женщиной – куда более юной, чем она, Алиса, красивой более ярко и вызывающе и уж точно более порочной! – наедине с Леной Котовой оставался Он.
Мужчина, который был ее, Алисы, судьбой. Человек, который был ее единственным мужем и – как стало ясно теперь! – единственным любимым.
Тот, кого она помиловала даже после того, как узнала, что он – убийца ее родителей, бывший киллер спецслужб.
Она вышла из своего «Хендэй соната» и медленно направилась по песчаной тропинке к калитке, за которой виднелся небольшой грязно-голубой гараж.
Да, это та самая дача.
Алиса вошла в дом и поднялась на второй этаж. Никого. Молодая женщина за минуту обошла всю небольшую дачу и поняла, что Лена и Влодек здесь. То есть они были здесь, а сейчас… сейчас Влодек забирает то, ради чего затеяно все это дело, а Лена…
А где Лена?
Смоленцева вышла из дачи и медленно пошла к пляжу. …Она не чувствовала, как ей в спину упирается пронизывающий, любопытствующий и опасный взгляд.
В отличие от Владимира Свиридова, Алиса так и не научилась чувствовать разлитую в воздухе опасность.
Каким-то шестым чувством, которое сигнализирует об опасности куда быстрее, чем зрение, слух, осязание и обоняние. …Алиса медленно шла к песчаному пляжу. Дул тихий ветер, и его теплые руки гладили ее волосы, щекотали лоб и щеки, и казалось, что это нежный и любящий человек запускает пальцы в пряди Алисиных волос и ласкает кожу…
Смоленцева прошла пляж наискосок и вышла к домику, в котором раньше, вероятно, располагалась база работников пляжа. Сейчас пляж не функционировал, и домик пустовал.
Или не пустовал?..
Алиса медленно подошла к домику и внятно различила глухие хлопки. Словно удары по волейбольному мячу. Она медленно потянула на себя дверь и в тот же момент поняла, что эти хлопки – звуки выстрелов из пневматического пистолета или – из ствола с глушителем.
Алису неумолимо потянуло внутрь. Она прекрасно понимала, что нет никакой необходимости смотреть, кто там… более того, она и без того догадывалась, чья рука нажимает курок. Но тем не менее какая-то непреодолимая сила потянула ее внутрь пляжного домика…
И она увидела. …Посреди комнаты стояла девушка с небольшим пистолетом, оборудованным глушителем, в руках и сажала пулю за пулей в щит, прислоненный к стене.
Алиса широко раскрыла глаза. …Целью девушки служил фотопортрет Владимира Свиридова. Причем выполнено было изображение в цвете и столь высококлассно, что с определенной точки мало чем отличалось от оригинала.
А девушка была Леной Котовой.
Она почувствовала Алису буквально спинным мозгом и, резко обернувшись, наставила на нее дуло пистолета.