КИМ 1
Шрифт:
– Спасибо, Максим!
– просияла Шнайдер, быстро чмокнула Белова в щеку и убежала на огневой рубеж.
В голову же Белова в этот момент закралось подозрение, что показывать девушкам «Великолепную Семерку» шестидесятого года выпуска было не самой лучшей его идеей.
31 августа 1936 года. 10:00.
Кабинет С. М. Кирова. Москва, улица Дзержинского, дом 2.
В субботу, двадцать девятого августа, состоялось заседание Политбюро, главной темой которого был испанский
Против же были товарищи Орджоникидзе и Микоян, возглавлявшие, соответственно, наркоматы тяжелой и пищевой промышленности и справедливо опасавшиеся, что ввод советских войск в Испанию создаст дополнительную нагрузку на экономику, из-за чего могут снизится темпы развития промышленности.
Но Орджоникидзе и Микоян оказались в меньшинстве. Большинство членов Политбюро поддержало ввод советских войск в Испанию, причем, главным аргументом в пользу такого решения оказалась идея братской помощи испанским товарищам, а вовсе не практические соображения.
Товарищ Киров во время обсуждения Испанского вопроса занял нейтральную позицию, признавая справедливость суждений как сторонников, так и противников ввода войск. Во время же голосования он присоединился к товарищу Сталину, голосовавшему за оказание испанцам братской интернациональной помощи.
После того, как решение было принято, товарищ Сталин раздал другим членам Политбюро задания по подготовке к участию в гражданской войне в Испании. Товарищу Молотову предстояло начать переговоры с Турцией и Германией о беспрепятственном проходе советских кораблей через Мраморное и Средиземное моря, а товарищу Ворошилову - в срочном порядке сформировать добровольческую бригаду Красной Армии. Самому же товарищу Кирову поручалось подготовить для отправки в Испанию группу сотрудников НКВД для налаживания работы местной контрразведки.
И вот, придя на службу в понедельник, Сергей Миронович вызвал к себе начальника иностранного отдела ГУГБ Артура Христиановича Артузова.
В тридцать четвертом году, получив от Максима информацию по всем начальникам отделов ГУГБ и узнав, что в его истории Артузов был расстрелян по обвинению в «шпионаже, терроре и участии в контрреволюционной заговорщической организации внутри НКВД», Киров провел внутреннее расследование, по результатам которого ничего из указанного в приговоре в работе Артура Христиановича обнаружено не было.
Словом, в этой истории Киров и не подумал отстранять Артузова от должности. Артур Христианович по-прежнему возглавлял Иностранное отделение, получив после переаттестации тридцать пятого года звание комиссара государственной безопасности третьего ранга.
Помня предложение Максима о создании хорошо законспирированного подполья, Сергей Миронович решил, что без участия ИНО здесь не обойтись, для чего и вызвал к себе Артура Христиановича.
– Товарищ Киров, к вам товарищ Артузов!
– по телефону сообщил секретарь.
– Пригласите!
– распорядился Киров.
В кабинет вошел импозантный мужчина с аккуратно зачесанными назад седыми волосами и черной бородкой клинышком. В отличие от большинства сотрудников НКВД, Артузов предпочитал ходить не в форме, а в дорогом сером костюме, явно пошитом у хорошего портного.
– Здравствуйте, товарищ Киров, - кивнул Артузов, войдя в кабинет.
– Здравствуйте, Артур Христианович, присаживайтесь!
– подождав, пока Артузов займет предложенное ему место, Киров продолжил: - Довожу до вашего сведения, что двадцать девятого числа на заседании Политбюро было принято решение об отправке в Испанию группы военных советников, а также ограниченного контингента советских войск. Скажите, что вы, как начальник Иностранного отдела, думаете по этому поводу?
– Мое мнение остается неизменным, товарищ Киров, - ответил Артузов.
– На начальном этапе «Народный фронт» добьется определенных успехов, но потом входящие в него партии перессорятся между собой и все их достижения пойдут прахом. И наша помощь тут мало что изменит.
– Я помню ваш доклад о состоянии дел в Испании, - кивнул Киров, в очередной раз поразившись прозорливости своего собеседника.
– И информация из других источников отчасти подтверждает ваши выводы. Однако, есть мнение, что кое-что изменить мы все-таки сможем.
– Вот как?
– заинтересованно поднял бровь Артузов.
– Скажите, товарищ Киров, могу я ознакомиться с этим особым мнением?
– Вам будет предоставлена такая возможность, - кивнул Киров.
– Поскольку мы будем не только помогать испанским товарищам в их борьбе с фашизмом, но и решать свои собственные задачи, без вашего участия нам не обойтись. Пока военные будут нарабатывать боевой опыт, мы будем помогать местным товарищам налаживать работу контрразведки.
– И присматривать за нашими людьми, не так ли, товарищ Киров?
– тонко улыбнулся Артузов.
– И это тоже, - невозмутимо кивнул Киров.
– Но, помимо вышеперечисленных задач, являющихся довольно очевидными, у нас будет еще одна задача. Скажите, Артур Христианович, как, по-вашему, против кого западные страны так активно «откармливают» Германию?
– Разумеется, против нас, - усмехнулся Артузов.
– Я читал «Mein Kampf»[5] и хорошо помню, что Гитлер писал про жизненное пространство на востоке. Думаю, с такими темпами развития Германии, лет через десять стоит ждать войны.
– Я думаю, что раньше, - заметил Киров.
– Но это сейчас не принципиально. В этой войне Испания, скорее всего, выступит союзником Германии, вы со мной согласны?
– Согласен, - кивнул Артузов.
– После поражения республиканцев в Испании установится фашистский режим, после чего она окажется естественной союзницей Германии и Италии.
– Так вот, Артур Христианович, задача, о которой я говорил, заключается в создании в Испании хорошо законспирированного подполья, которое сможет успешно пережить и возможное поражение в гражданской войне, и нашу войну с Германией, - перешел к сути Киров.
– Сейчас испанские коммунисты не способны взять власть, но в конце большой войны у них появится шанс, и они должны быть готовы этим шансом воспользоваться.