КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ
Шрифт:
Вот оно, оказывается, как! Ну, я ничуть не удивлен.
– Ну, а тебе чего нужно в этом месте? – спросил Черный, оборачиваясь к девице. Та заалела – отчего-то внимание Черного к ней начало её смущать. – Только не говори, что собираешься жить в этом доме!
– Нет, конечно, – буркнула она. – Мне нужно золото, конечно, чтобы достойно жить. Ну, и птица – интересно было бы глянуть на живую птицу, сделанную из желтого металла! Я подумала – а что, если б меня охранял такой зверь! Или хотя бы украшал мой дом, как трофей! Тогда бы
И ни один из них ни словом не обмолвился о той вещи, что опаснее и ценнее всего…
А вот попутчик её, рыцарь Роман, показался нам с прибабахом.
Незадачливый и никчемный телохранитель, увешанный бесполезным оружием, он был не только убежденным наемным убийцей – он был еще и девственником. Ну, это он так утверждал.
Роману было на вид лет тридцать пять – сорок, у него была аккуратная бородка и усы, стервозное выражение лица, истеричные манеры и не то злые, не то затравленные бегающие глаза. Он все время недобро косился на Ненси, и мы уж (весьма несправедливо) заподозрили в нем сексуального маньяка, жаждущего комиссарова тела (или жаждущего это самое тело непременно сжечь в соответствии с законом), но дело оказалось, было совсем не в этом.
Роман, оказывается, отрицал секс.
С минуту мы карабкались по ступенькам в полной тишине, ошарашенные известием.
И в самом деле, чем и с какой силой нужно ударить человека по голове, который живет во времена, где нравы просты и бесстыдны в некоторых моментах, чтобы он дошел до такой мысли?! То, что господа портили девок без счету – это даже никто внимания не обращал, включая самих испорченных.
– Э-э… – проблеял Черный, не в силах переварить информацию, несмотря на нечеловеческие потуги мысли. – Это в каком смысле..? Как..?
Воодушевленный нашим вежливым и деликатным молчанием, столь несвойственным этому миру (по всей вероятности, его часто высмеивали, а то и били за подобные проповеди), но тут же начал излагать свою теорию, захлебываясь собственным истеричным голосом:
– В прямом смысле! Ведь это – болезнь…
– Да?!
– И притом – заразная, как зависимость от вина или от ядовитой травы шари!
– Да ну?!
– А как безобразны люди, занимающиеся этим, как омерзительны их движения! Как совокупляющиеся собаки или свиньи…
– Извращенец, – пропыхтел Черный, – ты за кем подсматривал?
Я, испугавшись, что Роман больше ни слова не скажет перебил его:
– Подождите, подождите! Может, у тебя просто что-то вышло не так, может, тебе неудобно было или дама у тебя была… м-м… с отклонениями?
– Извращенка, – подсказал язвительный Черный.
Но все оказалось куда более интересно и с тем проще – он был девственник.
– Что?! – удивился Черный. – Но как же ты тогда можешь судить об этом, если этого не пробовал? Как это я мог бы сказать, плохо или хорошо есть мясо, если б я не ел вообще никогда?! Это несерьезно; приведи хоть один
– Да сколько угодно, – горячась и едва ли не брызжа слюной, вскричал Роман, возбужденно сверкая глазами. – Бессмысленное, не развивающее ум занятие. Как оно искажает тело и лицо человека!
– Можно подумать, сидя на горшке ты развиваешься духовно, и сам акт исполнен глубокого философского смысла! А рожу свою ты видел в тот момент? Красавец, да и только, нечего сказать! Почему бы тебе не быть и против этого? Почему именно секс? – встрял опять Черный.
– Сидеть на горшке – бессмысленно?! – вскипел Роман. – Выводить грязь из тела – бессмысленно?!
– Я говорил о духовной составляющей, – напомнил неумолимый Черный. – Кроме того, во время секса тоже кое-что выводится, – резонно заметил он. – Излишки разнообразные. От этого дети родятся и это весьма полезно для твоего мужского здоровья.
– Ничего подобного! Воздержание продлевает молодость, и ни коим образом не влияет на мужское здоровье… Я наоборот, не заболею ничем заразным, если воздержусь!
– Молодость продлевает?! Да?! А сколько тебе лет?
– Двадцать девять.
– !!!
Мы хором заржали, как лошади, и он покраснел:
– Это борода меня немного старит…
– Немного!!! Да-да, ты, конечно, ничем не заразишься, но вот органы твои, типа чресла, будут болеть, – язвительно и зловеще пообещал Черный. – Появятся боли в животе, рези при… – он зашептал что-то Роману на ухо, – и рези в паху – от переизбытка постоянно образующейся и застоявшейся семенной жидкости. Зато жил ты в воздержании!
Ур лишь кивнул с видом маститого профессора медицины.
Роман молчал, шумно сопя носом.
– Но сам процесс, – наконец нашелся он, – отвратителен а конечный этап…
– Оргазм, – подсказал угодливый Черный.
– … не что иное, как приступ падучей болезни!
Мы с ужасом поглядели на него:
– Ты что, еще и эпилепсией болен?!
– Нет!
– Ничего не понимаю, – бормотал Черный. – Так каким же образом ты узнал, что одно похоже на другое? – произнес дотошный Черный.
– Ну, по виду…
– Ну, ты загнул!
– Погоди-ка, – вдруг осенило меня. – А как же дети?! Ведь если никто этим заниматься не станет, то откуда же люди будут браться? Человечество же вымрет.
– Можно же оплодотворять женщин как-нибудь по-другому, – неуверенно заявил Роман.- Отдавать им семя…
– Ага! Значит, когда ты будешь отдавать семя, – ехидно прищурился Черный – пусть это будет похоже на падучую, пусть изуродуются лицо и тело- это ладно! И пусть ты сам получишь удовольствие, схожее с зависимостью от ядовитой травы шари, так? Так в чем же смысл, о ты, светоч во тьме разврата?
Роман судорожно соображал; видимо, до этого места разговор с другими людьми у него не доходил – ему загодя били морду.