Кинжал без плаща
Шрифт:
Она окончила разговор, разделась и погрузилась в горячую ванну. Здесь у нее была бритва – его старинная, опасная бритва «Золинген», которую она взяла, уезжая из палаццо.
…По мере того, как вода в ванне краснела, ей казалось, что его руки гладят ее все нежнее и нежнее…
История третья. Miserere
Самолет гигантским птеродактилем тяжело опустился на бетонное покрытие и резво кинулся вперед, постепенно замедляя свой бег. За иллюминаторами проплывала залитая ослепительным солнцем африканская земля. Лайнер, словно сбившаяся с курса арктическая птица, окунулся в пекло. Взревели напоследок двигатели, пассажиры затряслись в своих креслах.
«Не ходите дети в Африку гулять». Что ж, детьми они были уже давно, а сюда прилетели отнюдь не для праздных прогулок, а решать очень серьезные дела – прямо скажем, государственной важности. Прибыли в составе трех человек: Алексей и двое его спутников – полковник ГРУ Виктор Муромов и представитель «Росвооружения» Олег Чердынцев. Звание последнего Алексею Смирнову было неизвестно.
В аэропорту их встречали люди Васильева. Алексей с легкостью вызвал в памяти электронное досье на этого новорусского магната. Опуская подробности, можно было резюмировать: Васильев – «владелец заводов, газет, пароходов» из тех, кого называли предпринимателями-патриотами, – из новой волны национально ориентированных бизнесменов, исповедующих идею сильной и независимой России и стойко не переносящих разных олигархов-инородцев и иже с ними. Васильев упрямо поднимал производственную инфраструктуру, соединяя в единую империю множество разбросанных по регионам промышленных объектов, дышащих на ладан. Учредил несколько культурных фондов, строил школы и детские сады, открывал дома культуры и новые храмы, финансировал издание российских литературных журналов и деятельность отечественных киностудий. И еще много чего делал, неизменно добиваясь успехов – действуя, где напором, а где хитростью. Не жалел денег на подкуп чиновников, раздавал щедрые подарки, оказывал разнообразные услуги нужным людям.
Георгий Иванович Васильев слыл прагматичным, трезвомыслящим реалистом и циником. Но, как и у всякого, истинно русского человека, присутствовала в его широкой натуре некая загадка, необъяснимая глубинная суть, заставляющая расчетливого нувориша поддерживать проекты, ну совершенно невыгодные с точки зрения делового человека, а где-то и прямо убыточные. Выгода от этих начинаний лежала в плоскости иной, виртуальной – возрождение духовности России, самосознания ее народа, идейности ее сынов и дочерей, самоуважения и достоинства граждан, и еще Бог знает чего, столь же, на первый взгляд, эфемерного. Но лишь на первый взгляд…
Из аэропорта разведчиков привезли в город, в резиденцию Васильева – пятизвездочный отель, где весь верхний этаж снимал русский богатей. Из окон была видна рощица пальм, за которыми шумел океан – его приглушенный рокот доносился и досюда. Этажом ниже для гостей были зарезервированы номера-люкс с видом на побережье.
– Так что, сами понимаете, други мои, – Васильев обвел гостей испытующим взглядом, – дело это для нашей державы, как сказал бы незабвенный Владимир Ильич, архиважное. Представляете, какие деньги потекут в наш прохудившийся бюджет? Причем этот веселый ручеек обещает в дальнейшем превратиться в полноводную реку, так сказать, в канал…
Он выдержал паузу, затем добавил, четко выговаривая каждое слово:
– Если мы с вами сделаем все как надо.
Хозяин поднялся, подошел к широкому окну, прикрытому каскадом жалюзи, обернулся и с хитрецой промолвил:
– Ну, а я стану смотрителем этого канала, а посему приложу максимум усилий в его строительстве. Впрочем, вы люди взрослые, серьезные, сами все прекрасно понимаете.
Они понимали. Африканцы долго думали и выбирали, пока, наконец, не склонились окончательно в их пользу – российское оружие в условиях жары и пустыни предпочтительнее европейского, израильского и даже американского. Да и дешевле выйдет! Плюс давние связи с их оборонкой – еще со времен некогда могучего Советского Союза.
Как ни странно, российские спецслужбы и даже оборонщики здесь не приложили никаких усилий – всю предварительную рекогносцировку и договоренность осуществил втихомолку дядя Жора (как Васильева именовали уважительно в деловых и властных кругах). Прибывшим спецслужбистам, как представителям государства российского, предстояло лишь закрепить достигнутый на первоначальных переговорах успех. Потом машина закрутится – все будет закреплено официально, подтверждено подписями и заверено печатями. Но вначале – переговоры тет-а-тет с тутошними министрами и воротилами бизнеса. Министров было двое – обороны, безопасности и внутренних дел (все в одном лице), а также финансов и внешней политики. Местные магнаты-олигархи же представлены одним лишь двоюродным братом президента – самого богатого человека в северо-восточной части африканского континента. Экономические, политические, военные и даже геополитические интересы двух государств сошлись воедино в предстоящих переговорах. Впрочем, затрагивали они интересы и третьей стороны – вот почему дело не предавали огласке и с обеих сторон старались провернуть все как можно незаметнее.
Алексей сидел в кресле в ожидании напарника Муромова. Он был собран и целеустремлен, хотя до прибытия машины оставалось еще с полчаса. Сегодня разведчиков повезут на секретную встречу с президентским кузеном – на его загородную виллу, затерянную где-то в тропических лесах. Казалось, опасности не предвиделось никакой, но в подобных делах нужно быть готовым к любым неожиданностям и сюрпризам.
За безопасность их группы отвечал представитель ГРУ Муромов. Полковник все время где-то пропадал, улаживая и устраивая общие дела, но в нужный момент неизменно оказывался на месте. Чувствовалось, опыт у грушника имелся прямо-таки колоссальный по части конспирации, налаживания связей и шпионажа. На него можно было положиться, и все же что-то неприятно зудело у Смирнова под ложечкой, вызывая тревогу. Впрочем, подобное чувство возникало всегда перед опасным и рискованным заданием.
Алексей решил отвлечься и вызвал в памяти встречу с родными перед отъездом. Жена с дочерью прощались сдержанно, ничем не проявляя смятение – командировка как командировка, и в Африке люди живут. На самом деле о характере его работы они имели самое общее представление, но догадывались, что служба эта намного серьезнее, чем та версия, которой придерживался в разговорах с ними Смирнов.
Побывал он и у матери с сестрой, провел с ними вечер. Мама перед его уходом неожиданно подарила ему миниатюрную иконку на цепочке с изображением Богородицы – такие носят на груди подобно нательному крестику.
– Пусть она хранит тебя, сынок, – улыбнулась старушка, – ты уж носи ее, не обижай мать…
Он, смеясь, дал слово, что будет носить – хотя к подобным вещам относился несерьезно. Вот мать, та действительно ВЕРИЛА – она ведь и раньше-то, в ТАМОШНЕЕ время считала себя православной, как-никак родители крестили, не то что нынешние нехристи… А в последние годы так вообще воцерковилась, посещала храм, молилась, соблюдала посты и праздники.
«Пусть ее, – думалось Смирнову, – у нее это, может, единственная радость осталась, после гибели державы советской: вера да мы, ее дети и внуки».
Алексей обнял мать на прощанье, отстранил, всмотрелся в дорогое ему лицо с дорожками слез на морщинистых щеках. Постарела матушка, сдала, разве признаешь в ней ту красивую женщину, кружившую голову многим мужикам, да так и не вышедшую повторно замуж, после смерти супруга. Вся целиком сосредоточилась на воспитании их с сестрой. Практически в одиночку – родные, конечно, помогали, чем могли – подняла деточек на ноги, сделала из них людей. Что ж, за своих детей ей краснеть никогда не приходилось.