Кинжал в постели
Шрифт:
– Занял?! – разозлился сразу до кашля Воскобойников.
– Занял, – покорно выдохнул Серега. – Вы же обещали премию, вот я и…
– Обожрался?!
– Не-ет, – не очень убедительно произнес Серега и, кажется, мотнул головой, Олег отчетливо слышал хруст. – Поел, девчонку одну угостил, девчонка-то нужна была, Олег Иванович. Для конспирации! И смотрел во все глаза за вдовцом этим. Радуется он, Олег Иваныч. Сильно радуется!
– Адрес Макса Свиридова нашел? – перебил его Воскобойников. Он все понял, и лепет Серегин ему был уже неинтересен. –
– Тут возникла проблемка одна, Олег Иванович, – заюлил сразу стервец. – Он это… Это… Пропал куда-то.
– Что значит пропал?!
Он снова разозлился. И не дожидаясь кашля, бросил в рот еще пару мятных леденцов. Серега финтил, сто процентов. Пропил деньги, которые еще и не получил даже. Сорвался с девчонкой и про вторую часть задания забыл, гадина такая.
– Нет его по адресу.
– По которому?
– По адресу прописки.
– Так я и без тебя знал, что его там нет! – взревел Воскобойников и жахнул кулаком по столу. – Ты чего из меня идиота делаешь??? Я и без тебя знаю, что его нет по месту прописки! Он уже неделю там не появлялся! А если и появлялся, то так, что его никто не видел! Ты мне его место жительства найти должен был! Лежку его! А ты вместо этого… Ох и урод ты все же, Серега! В общем, так… Если Свиридова не найдешь, никаких тебе денег!
– Олег Иваны-ыч!!! – заныл уже в полный голос Серега. – Я же заня-а-ал!!! Но как же так?! Вы же обещали!!!
– Найди Свиридова, – коротко гавкнул в трубку Воскобойников и отключил телефон.
Все! Домой! Он устал! Дома его ждет невероятно прекрасная женщина с ласковым взглядом и нежными руками. Она приготовила великолепный ужин, уже звонила два раза и столько же раз разогревала. А ему было жутко приятно слушать ее хлопотливое оханье. У него просто душа пела от мысли, что она его ждет, без конца смотрит в окошко. А когда думал о предстоящей ночи, у него ныло в низу живота и хотелось кричать во все горло.
Все! Домой! Дела подождут до утра…
Глава 10
Как только Сергея увезли, она заперла калитку и вернулась в дом. Долго стояла, прижавшись лбом к входной двери, рассеянно покручивая головку замка. Голые щиколотки обдувало ледяным ветром. Где-то внизу, у самого порога, обнаружились щели. Надо же, подумала Алика, а установщик обещал полную герметичность. А дует же, и еще как! Она шевельнула голыми пальцами. Выдувает тепло из дома, выдувает последнюю надежду из ее души.
Боголюбов никого не убивал. В этом она была уверена. Он был нормальным. Она изучила его досье вдоль и поперек. Поэтому и решилась на такой отчаянный шаг, поэтому и вытащила его из тюрьмы. И за эти дни даже успела привыкнуть к его присутствию. С ним было спокойно, увереннее как-то и не страшно стало в пустом холодном доме, хотя он почти и не оставался у нее ночевать.
А у Мари вот остался, тут же отдалось болью в сердце. Сначала Алексей, теперь вот он – Боголюбов. Что есть в той такого, чего нет в ней, интересно?!
Алика оттолкнулась
Она некрасивая? Или она неудачница? Или в ней нет ни грамма этой самой сексуальности, которая из Мари брызжет как сок, стоит ее коснуться? Что с ней не так? Почему мужчины, находя ее привлекательной и очень умной, отворачиваются от нее?
Алика стащила с плеч куртку и швырнула ее в зеркало. Нет сил рассматривать себя. Нет сил вообще ни на что. Только гремучей тоске было место в ее душе. Сначала глодала тоска по Алексею, потом к ней добавилась досада на затянувшуюся попытку найти злодея. А тут еще арест Боголюбова. Все летело ко всем чертям. Вся ее затея.
– Что же все так плохо, а?!
Ей вдруг захотелось обратить свой вопрос к Лешкиному портрету, но она все фотографии убрала в большую картонную коробку, еще когда он был жив. Еще когда признался ей в измене. Просто смахнула все рамки с фотографиями со всех тумбочек, столов, комодов, сняла все со стен. Побросала в картонную коробку, заклеила скотчем и задвинула под лестницу, давая себе слово никогда больше ее не доставать. А тут вдруг захотелось возродить в памяти их счастливые дни. Захотелось посмотреть на них, счастливых.
Она побрела к лестнице, но вдруг остановилась.
А что, если позвонить этому, как его…
Да, Стрельникову! Другу Боголюбова! Он же наверняка не откажется помочь другу, попавшему в беду. Тем более что тот никогда прежде о помощи не просил. Где-то, где-то, где-то у нее был его номер телефона.
Алика пошла в гостиную и долго рылась в папке с бумагами, где было собрано все на Боголюбова. Ага, вот она, запись. Стрельников Михаил Федорович, сорока лет от роду, женат. Жена Жанна…
Так, стоп! А не эту ли женщину убили? Сергею ведь именно какая-то Жанна звонила в тот вечер. И на встречу к ней он отправился. Ладно, все равно позвонит другу Боголюбова. Заодно и узнает подробности, которыми ее не особенно потчевал скупой на эмоции и мысли Воскобойников.
– Алло, – осторожно отозвался на ее звонок Михаил.
– Здравствуйте, это Михаил?
– Да, а с кем имею честь?
– Меня зовут Алика. Алика Верещагина, в замужестве Гладьева, – представилась она и зажмурилась от неприятного чувства, порожденного мужским голосом.
В голосе этом звучала настороженность, страх, может быть, подавляемое ликование, но отнюдь не горе. А ведь человек жену потерял недавно. Возможно, только похоронил сегодня! Если ее тело отдали ему.
– Простите, но ваше имя мне незнакомо.
– Догадываюсь, – она вздохнула. И все же не удержалась: – У вас горе?
– Д-да, знаете ли. Сегодня состоялись похороны. – Он тяжело вздохнул. – Моя супруга…
– Ее убили, как я слышала, – перебила фальшивые вздохи Алика. – Вас это удивит, возможно, но я немного в курсе.