Кинжал Зигфрида
Шрифт:
– Допустим, кто-нибудь из них согласится. За кем ты собираешься следить?
– За Куприяновыми.
– Это не опасно?
– Не опаснее, чем переходить дорогу. Всякое может случиться.
– Я отвечаю за ребят! – возразил Матвей.
– Обратимся к самому старшему. Сведем риск к минимуму – это будет даже не слежка. Пусть понаблюдает за домом Куприяновых. Я выяснила: у них целое имение в подмосковной Витеневке. Ему ничего не нужно будет делать – просто смотреть, кто въезжает, кто выезжает, входит и выходит.
– Думаешь, Лианозовы и Куприяновы заодно?
– Я сама в растерянности, – призналась Астра. – Сегодня, после разговора с сыном профессора, я позвонила Борисову. Он знает семейство Куприяновых только понаслышке. Они жили очень уединенно, особенно раньше. Ни с кем не общались, замкнулись в своем кругу. Павел Анисимович уверенно шел в гору, сначала сделал карьеру чиновника, потом успешно повел собственный бизнес. Но благосостояние никак не изменило образ жизни семьи. Разве что Куприянов приобрел большой земельный участок в Витеневке и построил дом по образцу помещичьих усадеб девятнадцатого века. Предпринимательская жилка у него была отлично развита, зато в отношениях с близкими Павел Анисимович злоупотреблял властью, слыл самодуром, поклонником домостроя, завел в семье строгие порядки. Жена и дочь не смели ослушаться и шагу ступить самостоятельно. Чем богаче становился Куприянов, тем больше портился его характер. Уже после совершеннолетия Леды Куприяновы начали изредка появляться в обществе. По серьезным поводам – юбилей компании, какая-нибудь бизнес-акция. Ничего личного.
– Таких людей больше, чем принято думать.
– Интересно, что и после смерти главы семейства вдова и дочь продолжают жить затворниками.
– Они привыкли. К тому же следует соблюдать приличия – у них траур как-никак. Со дня смерти Куприянова еще и года не прошло.
Тут Астра высказала не то, что ожидал услышать Карелин:
– Знаешь, что связывает мне руки? Согласие работать на Леду. Она моя нанимательница, как ни крути, и я не должна действовать ей во вред. Мне следует искать ее жениха Влада Неверова, а не совать нос в семейные тайны Куприяновых.
– А они есть? Дурной характер не редкость. Богатый человек – это не ангел. Он просто умеет делать деньги. Деньги же имеют свойство усиливать недостатки своего обладателя, провоцируют вседозволенность.
– Сын Лианозова около двух недель провел в разъездах, – снова невпопад сказала Астра. – Тверь, Питер, Новгород. Он мог убить Неверова и егеря Лычкина. Готова поспорить, что у него нет алиби.
– Месть за отца? Но Неверов уж точно ни при чем.
– Сама загадка содержит подсказку. Если я пойму, почему пропал жених Леды, многое встанет на свои места.
Люстр в квартире еще не было, с потолка свисала лампочка. В ее свете вечер за окнами казался синим.
– Когда-то ныне покойный Лианозов собирался встретиться с ныне покойным Куприяновым. Состоялось ли это рандеву? Если да, то какова была его цель? Вот ты, например, помнишь, с кем намеревался встретиться твой отец более десяти лет назад?
– Вряд ли…
– Вот видишь? А сын Лианозова помнит! Или у него память феноменальная,
– Думаешь, клинок был у Куприяновых? А Влад похитил его и скрылся?
Астра покачала головой. Она не знала.
– Теперь Куприяновы – единственная ниточка, которая может привести молодого Лианозова к реликвии.
– Поэтому ты хочешь проследить за их домом? Не появится ли там Лианозов?
– Мне необходимо удостовериться, что…
Она замолчала на полуслове, уставившись в одну точку.
Новгород
Михаил вернулся через два дня и не узнал Таисию. На жене лица не было.
Спали молодожены порознь. Она – в спальне, он – в гостиной на диване. Хорошо, что он не стал экономить, снял двухкомнатную квартиру.
– Что-то случилось? – спросил он за завтраком.
Картошку пришлось варить самому. Таисия ела без масла, брала по маленькому кусочку, с трудом глотала, еле сдерживая слезы.
– По сестрам тоскую… Как они там?
– Нормально. Только вот бесы в Камку повадились. Все дома вверх дном перевернули. И твой тоже.
– Опять бесы? А чудотворная икона цела?
– Цела, цела. Невредима.
На самом деле он не обратил внимания на икону. Но расстраивать жену еще больше не хотелось.
– Зачем они приходили в Камку? – спросила она.
– Понятия не имею. Я ни в ангелов, ни в чертей не верю. Скорее всего, это были люди или один человек.
Прилукин промолчал о том, как поймал в курятнике егеря Старикова, посадил в погреб, как потом выпустил на все четыре стороны. Он не судья, не прокурор, не мент, чтоб человека под замком держать. И стукачом никогда не был. Пусть правосудие само разбирается, кто в чем виноват и кому какое наказание положено. Без него.
Куда сильнее его тревожила Таисия. Ее будто подменили.
Вчера она встретила его в черном свитере под горло и сегодня вышла к завтраку в нем же.
– Тебе не жарко? – спросил он.
– Меня знобит.
И все. Сидит, как неживая, молчит. А в глазах – страх, растерянность, боль.
– Ты куда-нибудь звонила?
Она отложила вилку и заплакала.
– Я тебя чем-то обидел? – заволновался Михаил. – Что-то не то сказал?
Таисия судорожно всхлипнула. Она бы хотела во всем признаться мужу, но тугой комок в горле перекрыл дыхание.
– Ты выходила из дома? – догадался он.
Она не могла лгать и правду сказать не решалась.
– Ладно, ничего не говори… Главное, ты вернулась. Ведь так? Значит, ты по-прежнему моя жена.
Беседа не клеилась. Таисия сослалась на головную боль и легла. Михаил стоял у окна, смотрел, как внизу неторопливо течет река, покачиваются на волнах разноцветные лодки.
В Камке он сделал все, что от него зависело. Возвращаться туда не имеет смысла. Задание свое он выполнил, только все по-другому сложилось. Теперь встал вопрос: оставаться им с женой в Новгороде или ехать в Питер? А может, махнуть в Москву?