Кинжал Зигфрида
Шрифт:
– Здесь есть приписка, – пробормотал он. – «У головы большого камня-черепахи».
– Видимо, речь идет о плоском камне, по виду напоминающем черепаху, – высказала Астра догадку. – Неизвестно, как он выглядит сейчас. На карте нет ни координат, ни названий населенных пунктов.
– Человек же пишет – у него помутнение рассудка! Такое письмо нельзя принимать всерьез. А это что?
Ниже карты кто-то от руки совершенно другим почерком написал: «Получено от П. А. Куприянова».
– Ты знаешь, как письмо попало к сыну профессора? – спросил Матвей. – Покойный Куприянов дал?
Астра
– Валериан сказал Леде, что при переезде на другую квартиру перебирал вещи отца и нашел листок между страницами книги «Легенда о Нибелунгах». Начал интересоваться Куприяновыми. Он уверен – профессор встречался с Павлом Анисимовичем, и тот передал ему письмо.
– А где оригинал?
– Был в частном архиве Куприянова. Валериан много раз перечитывал записки отца, никак не мог успокоиться по поводу его внезапной смерти. Профессор кратко вел хронику своих поисков Кинжала Зигфрида, и в этих записках встречался человек, некий П. А. К. Исходя из контекста, Валериан догадался, что это Павел Анисимович Куприянов. В записках отмечено, что П. А. К. передал профессору «письмо с фронта».
– Оригинал?
– Нет, конечно. Копию. Леда вспомнила, как отец в детстве показывал ей старые тетрадки и письма, которые достались ему от какой-то дальней родственницы. Аксинья Куприянова сочиняла стихи, писала рассказы, изредка печаталась в журналах. После ее смерти бумаги переходили из рук в руки, пока не попали к Павлу Анисимовичу. Среди них, вероятно, было и это письмо. Вряд ли Куприянов потрудился хотя бы просмотреть его. Мини-архив непризнанной поэтессы хранился в домашнем кабинете Куприянова, в нижнем ящике его письменного стола.
– И где он сейчас?
– Леда говорит, на месте. Старые тетрадки и письма никого не интересовали, кроме отца. Она недавно наводила порядок в кабинете и видела коробку с архивом.
– Оригинал письма там?
– Она не знает. Я попросила ее проверить и позвонить мне.
Закат красной полосой лег на воду пруда. Воздух остывал. С трассы доносился гул автомобилей. Астра зябко повела плечами. Не от холода – от зловещей истории с клинком.
– Думаю, письма в коробке нет, – сказала она. – Когда профессор обратился к Куприянову с просьбой показать ему послание от Николая Лианозова, если оно имеется в архиве поэтессы, тот впервые ознакомился с содержанием письма. Трудно представить, что он подумал, но наверняка переложил письмо в другое место.
– Куда, например?
– В сейф. Я бы так и поступила. Павел Анисимович был человек основательный. Скорее всего, именно встреча с профессором и архив поэтессы пробудили в нем желание покопаться в родословной. С годами оно крепло, а болезнь подстегнула этот интерес.
– Значит, оригинал письма лежит в сейфе?
– Не исключено. Готова поспорить, что господин Неверов нашел его и прочитал, ведь это он разбирал бумаги покойного. Потому-то его и потянуло на отдых в Старую Руссу. Маршрут не случаен, как и книжка про Алтуфьево в его джипе. Куприянов мог сделать на письме отметку, кому и когда давал копию. Неверов встретился с сыном профессора, и они вместе пустились на поиски кинжала Зигфрида. Распечатка, найденная в мусорной корзине, подтверждает эту версию.
– А потом не поделили добычу, и один убил другого? – усмехнулся Матвей. – Подвалы алтуфьевского дома отпадают? Нет смысла
– Настоящий клинок может храниться здесь, – возразила Астра. – А на болотах зарыт двойник, чтобы сбить искателей со следа.
– Какие у тебя основания думать, что речь идет именно о Кинжале Зигфрида?
– Николай Лианозов пишет о кольце «Мертвая голова». Эксперт по оружию говорил мне, что такие кольца получали только эсэсовцы от своего шефа Генриха Гиммлера. Я почитала кое-какие материалы и выяснила: кольцо «Мертвая голова» нельзя было ни купить, ни продать. Если кавалер кольца покидал ряды СС или погибал, кольцо должно было вернуться к рейхсфюреру. Все кольца хранились в замке Вевельсбург.
– Ну и что?
– Ты не дослушал. Кольца были именными, с датой вручения и факсимильной подписью Гиммлера. Лианозов пишет о сокращенной надписи на кольце: «Моему дорогому фон Штейну…» Понимаешь? Барон фон Штейн, со слов того же эксперта, бредил Кинжалом Зигфрида, искал его… А потом барона обнаружили застреленным в гостинице в Альпах.
– Не вижу связи.
– Разве? – рассердилась Астра. – Ты нарочно меня злишь!
Матвей пожал плечами – она была права. Сейчас его меньше всего волновали перипетии мифического клинка. Смеркалось, над водой лежала лиловая дымка. Одинокий рыбак сидел с удочкой, уставившись на поплавок. Белые стволы берез мягко светились в закатных лучах.
– Раз кольцо фон Штейна было привязано шнурком к рукоятке кинжала, о котором пишет Лианозов, значит…
– …это тот самый Кинжал Зигфрида! – миролюбиво подхватил Матвей. – Я все понял. Осталось отправиться на болота и забрать его! Или обшарить с металлоискателем алтуфьевский дом с подвалами и парк в придачу. Кстати, а как насчет дна этого милого водоема? Ты умеешь нырять с аквалангом?
Он был несносен. Астра промолчала, одарив его гневным взглядом.
– Я в замешательстве, – не унимался он. – Мы ищем человека или какой-то ржавый ножик для разделки драконов? Нам он без надобности, дорогая…
Она упрямо сжала губы.
– Неверов встречался с Лианозовым? – запоздало сообразил Матвей. – Откуда тебе это известно? В зеркале увидела?
– Валериан сам признался Леде. Он сказал, что к нему приходил молодой человек, расспрашивал о профессоре. Кто это еще мог быть, кроме Влада? А потом нагрянула подозрительная журналистка, жуткая проныра… И вся эта возня вокруг смерти отца его пугает. Кинжал Зигфрида несет на себе проклятие. Теперь это проклятие может пасть и на них с Ледой. В доказательство своих слов он принес ей письмо.
– Все равно не понимаю…
– Сын профессора не так прост, – задумчиво произнесла Астра. – Он явно хотел что-то выведать у Леды. Рассчитывал нагнать на нее страху. Вдруг проболтается? Вот только о чем?
– Зачем он показал Леде копию письма?
Астра сама над этим думала. Валериан назначил Куприяновой встречу у метро «Алтуфьево», привел ее на территорию усадьбы – с какой целью? Правда, он живет неподалеку, на Долгопрудной. И все же?
– Леда могла знать о письме и без Лианозова, – рассудила она. – В конце концов, оригинал хранился у них в доме. Так что он ничем не рисковал. Но я больше склоняюсь к другому. Либо Валериан считает письмо пустышкой, либо…