Киоск
Шрифт:
– Разумеется. Вы оба здесь не случайно, и я тоже. Если не мы дергаем за ниточки, тогда кто?
Политик уставился на гангстера.
– Знаешь, в его словах что-то есть. В конце концов, это Третий переходный период.
– Итак, - продолжал Борислав, - перестаньте разыгрывать из себя крутых и в кои-то веки подумайте по-новому! Вы говорите, как ваши деды!
Борислав сам удивился своей горячности. Славич, к его чести, выглядел смущенным, а Туз неловко почесал голову под шерстяной шапкой.
– Послушай, Бутсы, - наконец произнес
– Мне хорошо известно о преступном синдикате Северной реки, - беззаботно ответил мистер Славич.
– Мой комитет по расследованиям занимается анализом деятельности их банды.
– О, значит, вы занимаетесь анализом, вот как? Наверное, «речные» просто умирают со страху.
– В этой стране существуют законы против рэкета, - заявил Славич, злобно глядя на Туза.
– Когда мы возьмем власть и избавимся наконец от преступных элементов в нашем обществе, ничто не помешает нам арестовать этого мелкого панка в его дешевой красной обувке. Мы ликвидируем весь его паразитический класс: я имею в виду его, его подружку - певичку из ночного клуба, его отца, его босса, его братьев, его кузенов, весь его футбольный клуб… Пока жив хоть один честный судья - а у нас есть несколько честных судей, - мы не остановимся! Никогда!
– Слыхал я о ваших честных судьях, - презрительно ухмыльнулся Туз.
– Их можно заметить по столбам дыма, когда взрываются их автомобили.
– Туз, перестань заноситься. Позволь мне внести ясность, что поставлено на карту.
– Борислав сунул руку под стол, достал прозрачный пластиковый пакет и со стуком бросил его на стол.
Туз немедленно заинтересовался.
– Ты сфабриковал череп?
– Это мой собственный череп.
Киоск сканировал его каждый день. Поэтому череп Борислава был записан в файл.
Туз вытащил предмет из прозрачного пластикового пакета и передал политику.
– Это изделие просто превосходно! Посмотрите на четкую проработку швов!
– Согласен. Замечательное техническое достижение.
– Мистер Славич повертел череп в руках и нахмурился.
– Что случилось с вашими зубами?
– Они вполне нормальные.
– Вы называете эти зубы мудрости нормальными?
– Эй, дайте мне взглянуть, - попросил Туз. Мистер Славич перекатил угольно-черную сферу по крышке стола. Потом бросил взгляд через плечо на других политиков, раздраженный тем, что они веселятся без него.
– Послушайте меня, мистер Славич. Во время предвыборной кампании я повесил ваш плакат на стене своего киоска. Я даже голосовал за вас и…
Туз оторвал взгляд от пустых глазниц черепа.
– Ты голосовал, Бутсы?
– Да. Я уже немолод. Мы, старики, ходим голосовать. Славич изобразил притворно-вежливое внимание.
– Мистер Славич, вы наш политический лидер, - нажал Борислав.
– Вы радикальный либеральный
– Очень хорошо, что вы задали мне этот вопрос, - кивнул Славич.
– Вы, наверное, понимаете, что могут возникнуть серьезные сложности с вашей машиной в вопросе об интеллектуальной собственности.
– Какие сложности?
– Я имею в виду патенты и авторские права. Законы инженерного анализа. Торговые марки. Мы в нашей стране всех этих законов не соблюдаем… говоря откровенно, мы вообще не соблюдаем почти никаких законов. Но остальной мир живет в соответствии с правовыми нормами. И если вы будете пиратским способом делать свадебные сервизы, производители, несомненно, когда-нибудь об этом пронюхают. И могу заверить, вам вчинят судебный иск.
– Понятно.
– Вот так работает мир. Если вы наносите ущерб чьим-то доходам, на вас подают в суд. Там, где деньги, там и судебные иски. Простой принцип. Хотя у вас тут очень милая обстановка… Киоск действительно сделал нашу округу ярче…
В кафе появился профессор Дамов в обществе жены. Госпожа Да-мова, профессор социологии, любила подразнить общество марксистскими и феминистскими высказываниями. Она носила шубу, солидную, как банковский сейф, и шляпу из вздыбленного меха.
Дамов указал на черную табличку на столе Борислава.
– Извините, господа, но этот столик зарезервирован для нас.
– Ох, - вырвалось у Борислава. Он не заметил изготовленную фа-брикатором табличку, такая она была черная.
– У нас сегодня маленький праздник, - заявил Дамов.
– Годовщина свадьбы.
– Поздравляю, господин и госпожа!
– произнес мистер Славич.
– Почему бы вам не разделить наше общество всего на минутку, пока не прибудут ваши гости?
Бутылка сухого вина от Мирко восстановила всеобщие дружеские чувства.
– В конце концов, я адвокат района Искусств, - сказал Славич, обходительно наполняя до краев бокалы.
– Итак, Борислав, на вашем месте я назвал бы этот фабрикатор художественной инсталляцией!
– Правда? Почему?
– Потому что когда эти скучные иностранцы со своими исками пытаются устроить скандал по поводу искусства, это никогда не срабатывает!
– Славич подмигнул профессору и его жене.
– Мы ведь получали от него удовольствие, а? Мы же наслаждались превосходным шоу?
Туз сорвал с себя темные очки.
– Это «художественная инсталляция»! Браво! Вот блестящая находка!
Борислав нахмурился.
– Чему ты так рад?
Туз нагнулся к приятелю и зашептал, прикрываясь рукой:
– Потому что именно это мы скажем «речным мальчикам»! Мы им объявим, что это просто художественное шоу, а потом закроем акцию. Они останутся в своем промышленном районе, а мы сохраним свою территорию. Все здорово!
– Это твое ноу-хау?
– Ну да, - ответил довольный Туз, откидываясь на спинку стула.