Кипарисовая аллея
Шрифт:
— Какая трогательная сцена! Можете еще помиловаться, если так хочется. Я подожду.
Аликс встала и принялась собирать вещи.
— Я ухожу, — сказала она. — Джиральдо ждал тут тебя.
Венеция сделала круглые глаза:
— Вот как? Ну надо же какой пунктуальный! Половины четвертого еще нет.
— Но ты сказала — в три, — напомнил Джиральдо.
— Я сказала — полчетвертого, дорогой, — сухо проронила она.
Затем Венеция обратилась к Аликс.
— Ты просто поражаешь меня, честное слово! — жеманно заворковала она. — Если бы я не смогла удержать при себе Микеле и захотела найти ему замену, уж я бы нашла себе подходящее место для охоты!
У Аликс не было ни малейшего желания отвечать на такую откровенно неприкрытую злобу, но ей пришлось защищаться.
— Ты это из-за Джиральдо? Очень глупо. Он встретил меня здесь случайно.
— Ну конечно, из-за Джиральдо. Из-за кого же еще? Не из-за Леоне же. Скажу тебе откровенно, моя дорогая, ты понапрасну теряешь время. Всем давно известно, что Джиральдо принадлежит мне, и если ты этого не заметила, то мне очень жаль.
— Мне тоже. Жаль, что ты занимаешься такой мелочевкой, — отрезала Аликс.
Она ушла, оставив их одних. Джиральдо так и не промолвил ни единого слова, и Аликс чувствовала к нему презрение за то, что он позволяет Венеции так обращаться с собой. Но, немного поразмыслив, она поняла, что была не права, что Джиральдо добровольно согласился платить эту дань, которой требует от него любовь. Зная Венецию как свои пять пальцев, он все равно продолжал любить ее вопреки всему. Вопреки очевидным фактам, вопреки безнадежности своего положения и посторонним советам. Возможно, это и есть настоящая любовь… Когда инстинкт самосохранения кричит тебе: «Беги!», но ты все равно продолжаешь стоять на своем. Зная цену, какой заплатишь за любовь, и скрывая это от всех, ты хранишь веру. Аликс поняла и другое — тому, кого любишь, отдаешь все, что у тебя есть, даже если твое сердце разбито, а он никогда не узнает об этом. Когда человек любит, он прощает и пытается понять.«Да, я согласна с этим», — мысленно ответила она Джиральдо.
Отрадно было наблюдать за мужественными попытками синьоры Париджи хоть как-то заполнить безрадостные дни, не приносившие новостей о Микеле. Поначалу с явным безразличием, а потом со все возраставшим интересом она потихоньку начала вновь брать в свои руки утраченные некогда бразды правления.
Почти каждое утро она выходила в парк, чтобы отдать распоряжения садовникам и самолично выбрать цветы для дома. Наступил наконец день, когда она заявила Леоне, что собирается похозяйничать на кухне и попробовать вести домашние счета. А однажды, с подачи Аликс, спросившей ее о шитье, она извлекла откуда-то старомодную швейную машинку и принялась учить Аликс. С тех пор они часто подолгу просиживали за швейной машинкой, Аликс была ученицей, а синьора — терпеливой учительницей.
Разумеется, не все и не всегда шло гладко. У синьоры случались дни полного уныния и бессонные ночи, о которых наутро красноречиво свидетельствовали изможденный вид и следы тайных слез. Но все же, пусть и медленно, синьора возвращалась к жизни, в которой по-прежнему не было Микеле, но в которой она начинала находить маленькие повседневные радости.
Одним из первых шагов Аликс в шитье было кремовое льняное платье, которое она сшила для себя под руководством синьоры. Они вместе ездили выбирать материал, синьора сама раскроила ткань и настояла на некоторых деталях, благодаря которым платье должно было перейти из разряда самоделки в профессионально изготовленную вещь.
Примерив его, Аликс пришла в восторг, но синьора, слегка нахмурившись,
— Чего-то не хватает, — вслух размышляла она. — Знаю, знаю, детка, ты хочешь оставить все как есть. Но тут нужно что-то еще, что притягивало бы взгляд. Понимаешь? А, знаю! Зря мы сделали пояс из той же ткани. Здесь нужен широкий, из мягкой лайки и с какой-нибудь яркой пряжкой. Вот его-то и не хватает. Завтра же поедем в «Луиджи» и что-нибудь подыщем.
Аликс пыталась было робко возразить, что есть более дешевые магазины и что вовсе не обязательно приобретать пояс в салоне «Луиджи», но синьора была неумолима.
— Это будет подарок от меня, — заявила она, и на следующий день они поехали в «Луиджи».
Пояс был незамедлительно подобран, после чего их пригласили в приемную выпить кофе, и Луиджи собственной персоной предложил синьоре посмотреть небольшую коллекцию новых поступлений из Франции.
— Я так рад снова видеть вас, синьора, — ворковал он. — Для меня это целое событие, и позвольте мне отметить его на свой лад.
Шесть манекенщиц в изысканных моделях изящно выхаживали перед ними, по знаку руководившей ими дамы приближаясь всякий раз, когда синьора Париджи или Аликс проявляли интерес к тому или иному платью.
После этого небольшого дефиле синьора разговорилась с руководительницей показа.
— Благодарю вас за этот неожиданный и очень приятный сюрприз, — сказала она. — Но я что-то не вижу одной девушки, которая у вас работала. Очень красивая, с потрясающей фигурой. Боюсь вот только, я не помню ее имени.
Но дама быстро нашлась:
— Я понимаю, о ком вы говорите, синьора. Это Бетина. Бетина Вальди. К сожалению, она здесь больше не работает.
— Вот как? Жаль. Мне всегда нравился ее стиль, хотя модели, которые она демонстрировала, для меня слишком молодежные. Она ведь работала у вас давно? Надеюсь, ее не переманили в какой-нибудь другой салон? Да нет, наверное, она просто вышла замуж. Судя по всему, она должна нравиться мужчинам. Дама подняла на нее строгие глаза:
— Да, синьора, очень нравится. Нет, никто ее не переманил, просто она прервала контракт с синьором Луиджи несколько недель назад. Прервала, надо сказать, весьма неожиданно. Но что касается замужества, об этом мне ничего не известно. Она не посвящала меня в свои планы.
— Ну что ж, спасибо. Я просто так поинтересовалась. — Синьора Париджи повернулась к Аликс. — Ну как, ты готова?
— Да, — ответила та.
Но пока продолжалась эта беседа, Аликс осенила мысль. Бетина! Это же девушка, с которой так откровенно флиртовал Микеле в тот день, когда впервые привел Аликс в салон. Он еще, помнится, сказал, что это «его тип» в отличие от бедной худенькой цветочницы с площади Испании. Микеле исчез несколько недель назад, и тогда же пропала Бетина Вальди. Конечно, глупо предполагать, но…
Повинуясь неосознанному импульсу, Аликс засунула сверток с поясом под бархатную подушку кресла. Выйдя из салона, они отправились ловить такси, собираясь доехать до ресторана, — тогда у Аликс еще не было никакого конкретного плана. Однако, посмотрев на часы, она кое-что придумала. Пять минут двенадцатого — менее чем через час все роскошные магазины города, в том числе и салон «Луиджи», закроются на полуденный перерыв. Вернувшись сейчас, она может и не успеть забрать сверток, зато этим можно воспользоваться. В двенадцать из салона начнут выходить девушки, и кто знает, может, кто-то из них поведает ей чуточку больше, чем та дама с каменным взглядом. Попытка не пытка — нужно попробовать.