Кириньяга. Килиманджаро
Шрифт:
– Ката хи ятумбо, – приказал он. – Рассеки брюхо вот здесь.
Камаби опустился на колени и вскрыл брюхо гиены. Запах был непереносимым, но масаи подобрал палку и стал ковыряться ею во внутренностях зверя. Наконец он отодвинулся.
– Я надеялся, что мы там найдем браслет или серьгу, – сказал он, – но мальчишку загрызли уже давно, и эти штуки, по всей видимости, уже прошли через нутро физи.
– Кориба мог бы бросить кости и узнать, та ли это гиена, которая убила Джуму, – предложил Коиннаге.
Самбеке презрительно
– Кориба может бросать кости до сезона долгих дождей, но ничего не узнает. – Он обвел взглядом собравшихся. – Я убил физи старым способом, чтобы доказать, что я не трус и не европеец, которые охотятся только при дневном свете и только с ружьями. Раз уж я вам показал, на что способен, то завтра я продемонстрирую, сколько физи я могу уничтожить моим способом, а вы сами решите, чей способ лучше, Корибы или мой.
Он помолчал.
– Теперь мне нужна хижина для сна, чтобы утром, когда взойдет солнце, я был свеж и полон сил.
Все, кроме Коиннаге, наперебой принялись предлагать ему свою хижину. Масаи по очереди посмотрел на каждого, после чего развернулся к верховному вождю.
– Я буду спать в твоей хижине, – сказал он.
– Но… – начал было Коиннаге.
– И одна из твоих жен будет согревать меня этой ночью.
Он посмотрел Коиннаге прямо в глаза.
– Или ты осмелишься отказать мне в гостеприимстве после того, как я убил физи для вас?
– Нет, – наконец выдавил Коиннаге, – я не откажу тебе.
Масаи торжествующе улыбнулся мне.
– Это еще не Утопия, – сказал он, – но уже ближе.
Наутро Самбеке ушел охотиться с ружьем.
Я спустился в деревню дать Зинду мазь для облегчения боли в полных молока грудях, ибо ее ребенок родился мертвым. Покончив с этим, я пошел мимо шамба, обновляя заклинания на пугалах, и вскоре, как обычно, сбежались дети, упрашивая меня рассказать им историю. Наконец, когда солнце уже высоко поднялось в небе и стало слишком жарко, чтобы продолжать обход, я сел в тени акации.
– Хорошо, – сказал я, – теперь я расскажу вам историю.
– Какую историю ты нам сегодня расскажешь, Кориба? – спросила одна девочка.
– Думаю, стоит вам рассказать историю про глупого слона, – сказал я.
– А почему он был глуп? – поинтересовался один мальчик.
– Послушай, и ты узнаешь, – сказал я, и все умолкли.
– Жил-был один молодой слон, – начал я, – и поскольку он был очень юн, то еще не набрался мудрости, свойственной его роду. Однажды слон наткнулся на построенный в саванне город, вошел туда и подивился чудесам, ибо ничего более прекрасного он в жизни не встречал. Всю жизнь он день и ночь искал себе пищу, чтобы живот его не оставался пустым, но в городе нашлись удивительные машины, которые могли настолько облегчить его существование, что он вознамерился раздобыть их. Однако, когда слон приблизился к человеку с палкой-копалкой, которой мог бы откопать бобы акации, владелец сказал:
– Я бедняк, я не могу отдать тебе мою палку-копалку. Но раз ты так сильно хочешь ею обзавестись, то
– Но мне нечего предложить тебе взамен, – грустно отвечал слон.
– Конечно же, у тебя есть, – возразил человек. – Если ты отдашь мне свои бивни, чтобы я украсил их резьбой, то взамен получишь мою палку-копалку.
Слон обдумал предложение и согласился, ведь с палкой-копалкой ему больше не надо было бы копать бивнями землю.
Он прошел еще сколько-то и увидел старуху с ткацким станком. Ему показалось, что это превосходная вещь, ведь, получи он ее, мог бы сшить себе одеяло и больше не мерзнуть по ночам.
Он попросил женщину отдать ему ткацкий станок, но та ответила, что не отдаст его просто так, однако согласна продать.
– Но у меня больше ничего нет, кроме палки-копалки, – возразил слон.
– А мне не нужна палка-копалка, – сказала старуха. – Я бы отрезала тебе одну из ног и сделала из нее стул.
Слон долго размышлял и наконец, вспомнив, как холодно было ему предыдущей ночью, ответил согласием, и обмен состоялся.
Затем он пошел дальше и увидел человека с сетью и подумал, что хорошо было бы обзавестись такой сетью, ведь с ее помощью можно было бы собирать плоды, падающие с деревьев, а не поднимать их с земли.
– Я не отдам тебе свою сеть, потому что я потратил много дней, чтобы сплести ее, – сказал человек, – но согласен выменять ее на твои уши, из которых сделаю отменные матрасы.
И снова слон согласился, а потом вернулся в стадо, чтобы показать, какие чудесные приспособления дали ему в городе людей.
– А какой нам прок от палки-копалки? – спросил у слона его брат. – Она не прослужит так же долго, как наши бивни.
– Одеяло могло бы, наверное, нам пригодиться, – сказала его мать, – но, чтобы соткать его, нужны пальцы, а у нас их нет.
– Не вижу, какая нам польза от сети для сбора фруктов, – сказал ему отец. – Если держать мешок хоботом, как тогда стряхивать фрукты с деревьев, а если трясти дерево, то как тогда держать сеть?
– Теперь я понял, – сказал молодой слон, – что орудия людей не предназначены для слонов. А человеком мне не быть, так что лучше я снова стану жить слоновьей жизнью.
Его отец печально покачал головой.
– Да, ты – не человек, но ты больше и не слон, потому что менялся с людьми. У тебя нет одной ноги, ты не поспеешь за стадом. Ты отдал им свои бивни, ты не сможешь теперь копать землю в поисках воды или бобов акации. Ты расстался с ушами и теперь не сможешь махать ими, остужая кровь, когда солнце стоит высоко в небе.
И вот слон провел остаток своей несчастливой жизни, разрываясь между стадом и городом, ибо он не смог стать частью одного и перестал быть частью второго.
Я замолчал, глядя вдаль, где у края одного из наших полей щипало траву небольшое стадо импал.
– Это все? – спросила девочка, которая первой потребовала рассказать историю.
– Это все, – сказал я.
– Не очень хорошая история, – продолжала она.
– Да? – переспросил я, стряхнув ползущее по руке насекомое. – А почему?