Киро

Грант Максвелл

Бриллиард кивнул. Сунул руку в карман халата, достал маленькую карточку и написал на ней адрес.

– Отправляйтесь сюда, - сказал он.
– Это апартаменты вблизи Кабилдо. Рядом с Джексон сквер. Я арендовал там квартиру на имя Ричарда Гайаса. Имя на двери. Представьтесь Гайасом и живите там. Таким образом, вы исчезнете из поля зрения на некоторое время. Постарайтесь никуда не выходить, кроме как сюда; сюда вы можете прийти в любое время днем или вечером, до полуночи. Если дверь будет закрыта, не входите. Это будет означать, что у меня настоящий клиент. Это случается редко, поскольку я обычно не беру работу. И еще одно: после происшедшего, будьте осторожны, перемещаясь по Кварталу.

– Почему?

– Из-за Кардоны.

– Вы думаете, он пожалует сюда?

– Если он искал кого-то, и не нашел в клубе Caprice, то обязательно заявится во Французский квартал. Если этот визит будет единичным, ничего страшного; в противном случае за ним нужно будет установить слежку.

– Я понял. Он будет ожидать сообщений из клуба. Если он их не получит, то, возможно, явится сюда.

– Правильно. И в этом случае, можно ждать от него неприятностей. Но я не думаю, что они возникнут.

Судя по тону, Бриллиард был раздосадован. Лэнс заметил это и стал ходить по студии. Внезапно он повернулся к художнику.

– Скажите, Бриллиард!
– воскликнул он.
– А как насчет того парня, Линка Ракерта, того, про которого вы сказали, что он будет ждать меня в отеле Douran? Почему бы мне не связаться с ним?

– С какой целью?

– Избавиться от Кардоны. Линк мог бы привлечь своих ребят и разобраться с этим копом. Дело верное. Здесь, во Французском квартале, полно укромных мест...

Бриллиард улыбнулся и поднял руку. Лэнс сразу же замолчал.

– Парни в Vieux Carre, - сказал художник, встряхнув головой.
– Полиция могла бы обнаружить их так же легко, как я могу обнаружить подделку среди подлинных картин Рембрандта. Вы допускаете обычную ошибку, Лэнс. Старые дома, дворы, много иностранцев - это создало у вас впечатление, что Французский квартал в Новом Орлеане - рай для преступников. Но вы могли бы заметить, что Квартал хорошо наблюдается. Конечно, здесь нередко случаются беспорядки, но это внутренние разборки. Преступник, который стал бы искать здесь убежища после совершения преступления, сам сунул бы голову в петлю. Линку Ракерту и его парням лучше оставаться там, где они есть. В это время года в Новом Орлеане много приезжих, но Квартал занимают французы, испанцы и итальянцы, которые традиционно живут здесь.

Бриллиард сделал паузу и улыбнулся. Лэнс казался озадаченным.

– Вы удивляетесь, почему в таком случае Линк Ракерт здесь?
– заметил француз.
– Это просто. Его ребята, Лэнс, ждут сигнала. Но вы, мой друг, подали мне идею.

– Относительно Кардоны?

– Да. С ним можно покончить с помощью моих апашей. Они выглядят как исконные обитатели Vieux Carre. Они похожи на крыс, Лэнс, когда дело касается поиска укрытия. Предоставьте это дело мне. Все, что мне нужно, это описание Кардоны. Опишите его, Лэнс, - Бриллиард протянул ему блокнот и карандаш, - а потом отправляйтесь в апартаменты как Ричард Гайас.

– Вы не собираетесь сообщить об этом Киро?

– Он сам выходит на меня. Каждый день, когда я потягиваю свой шоколад в Тибо, может прийти письмо или последовать звонок. Сейчас нам надлежит действовать. Время пришло, мой друг.

– Хорошо, - согласился Лэнс.
– Тогда я пошел, Бриллиард. Когда мне прийти?

– Demain, - ответил тот, снова взявшись за кисть и палитру.

– Завтра?
– уточнил Лэнс.

– Oui, - сказал художник.
– Да, завтра. Сегодня у меня вечеринка.

Лэнс ушел. Бриллиард возобновил работу. Он начал напевать; сначала тихо, затем все громче и громче, так что его стало слишно во внутреннем дворике.

Наступил полдень; художник закончил. Он придирчиво осматривал свою работу, когда в комнате появился новый посетитель.

– Ah! Mademoiselle Gaudrin!– воскликнул Бриллиард, узнав Алисию.
– Comment-vous portez-vous ce matin? Как вы себя чувствуете сегодня утром?

– Я чувствую себя прекрасно, мсье Бриллиард, - засмеялась девушка.
– Но, пожалуйста, оставьте ваш французский. Вы же знаете, я не говорю на этом языке.

– Увы, мадемуазель, - согласился художник, переходя на ломаный английский.
– Здесь, в Новом Орлеане, не говорят по-французски.

– Я вам рассказывала, что в пансионе изучала немецкий.

– Я помню, мадемуазель. Это меня очень огорчает. Хотелось бы, чтобы в городе, где живет так много моих соотечественников, знали язык, на котором они говорят.

Сказав так, Бриллиард поклонился. Только сейчас он заметил, что Алисия не одна. С ней был молодой человек, которого француз, судя по всему, не знал.

– Это мистер Эксетер, - представила его Алисия.
– Он хорошо говорит по-французски, мсье Бриллиард.

– C'est vrai?– спросил художник, поворачиваясь к австралийцу.
– В самом деле?

– Да, - ответил Эксетер, кивнув.

Бриллиард задал еще один вопрос; Эксетер ответил. Затем они обменялись еще несколькими быстро произнесенными фразами; завязался разговор.

Алисия рассмеялась. Бриллиард, разговаривая, размахивал руками.

Эксетер, говоря по-французски, вел себя так же.

Вопросы, шутки и смех быстро прекратились, насколько девушка могла судить. Все посерьезнели.

Эксетер слушал и кивал; Бриллиард что-то объяснял. Молодой человек что-то отвечал ему; французу это явно нравилось. Потом разговор оборвался. Бриллиард повернулся к Алисии и указал на мольберт.

– C'est fini, mademoiselle, - сказал он.

– Он закончен, - перевел Эксетер.