Кирвалисская ведьма
Шрифт:
Пока вазочки пустели, мужчины получили следующую информацию: госпожа Александра бедная и несчастная, вконец затираненная покойным герцогом, она благословение, дарованный Кирвалису богами, с лица не воду пить, вовсе она не так уж некрасива, а про ее ум лучше у мэтра Корделя спрашивать.
Зато им тоже пришлось выложить девице, что они служилые господа из столицы, приехали на похороны, чтобы сообщить герцогине волю императора.
Реакция подавальщицы была странной.
— Ой, только бы величество не забирал у нас нашу барышню.
Когда все было съедено и выпито, Фернан всерьез вознамерился вернуться
— Эй, ты не спать ли собрался? Если бы мы сюда приехали отдыхать, я бы не стал тратиться на гостиницу, тем более что в замке нас ждут комнаты.
Тогда зачем?
Граф даже рассердился:
— Затем, что всегда надо сначала провести разведку. Э, да что с тобой говорить! Извини, Фернан, маг ты хороший, даже отличный, но в делах не смыслишь ни хрена. Я стараюсь разговорить эту куколку, чтобы она хоть два слова о твоей невесте нам рассказала, но тебе это, видно, совершенно не интересно. Хотя жениться тебе, между прочим. Я уже, хвала богам, много лет женат. Тоже, кстати, с подачи императора. Правда, не этого, а его досточтимого папаши. Но я хоть с Клотильдой был к тому времени знаком, а тебе кота в мешке сосватали. Я бы уже на ушах стоял, пытаясь все про нее вызнать, а ты….
Фернан ответил как можно более равнодушным тоном:
— А что так переживать? Я уже смирился. Какая есть, на такой и женюсь, выбора нет. Все равно моя любимая уже никогда не будет со мной.
Граф вдруг хлопнул себя по лбу и начал рыться в карманах камзола. Затем, ничего там не обнаружив, сообразил:
У меня же письмо твоей ненаглядной, только не в этом камзоле. Я его в номере оставил. Хочешь почитать?
Фернан взвился:
— У тебя?! Письмо Эли ко мне?!
— С чего ты взял, что к тебе? Твоя Эльмира взяла на себя наглость лично канцлеру написать. То есть мне!
У мага потеплело на сердце. Его любимая не рассердилась, она все поняла и, рискуя вызвать гнев императора, пытается спасти своего возлюбленного от ненавистного брака. Стефан между тем не закончил:
— Представляешь, хотела узнать, соврал ты ей, что станешь герцогом, или это правда.
— Странно.
— Ничего не странно. Девица прикидывает, в каком качестве ты для нее выгоднее. Любовницей герцога быть приятнее и почетней, чем женой мага.
— Прекрати говорить гадости об Эльмире.
— Изволь. Так отдать тебе ее письмо? Она, правда, просила сохранить все в тайне…
Фернан поступил невежливо. Он налил себе стакан сидра, выпил его не отрываясь и ничего не ответил.
Дальше вечер шел весело по нарастающей. Подвыпивший канцлер присоединился к самой шумной компании и очень быстро ее возглавил. Здесь, видимо, газет не читали и не знали Стефана в лицо. Никто не догадался об его высоком положении, все продолжали принимать графа за небогатого дворянина из соседней провинции, но его внутренняя сила, как всегда, обеспечила ему центральное место за столом.
Фернан не присоединился к благодетелю, а напивался в одиночестве. Он сам не желал себе признаться в этом, но тайное письмо Эльмиры канцлеру ударило по его самолюбию гораздо больнее, чем он хотел бы показать. И вот теперь мужчина пытался залить горе алкоголем. Оказывается, чтобы хорошенько запьянеть, сидра надо гораздо больше чем вина или даже пива. Когда веселая компания под предводительством Стефана Эстеллиса наконец разошлась по домам, Фернан лыка не вязал и встать с места не мог: жидкость булькала у него чуть не в ушах.
Недовольный граф кинул монету трактирщику и велел пристроить где-нибудь его приятеля на ночь, а утром разбудить пораньше, протрезвить и доставить к восьми часам в гостиницу. Опаздывать на церемонию из-за Фернановых душевных терзаний он не собирался.
Утром маг вернулся в гостиницу трезвый и злой, быстро умылся и переоделся, затем зашел к еще почивавшему графу. Тот, не открывая глаз, пробурчал:
— Возьми письмо там, на столике. И скажи, чтобы сварили горячего шоколада побольше, а то мы не продержимся до поминок.
Фернан забрал письмо, заглянул на кухню и передал заказ, а затем вернулся в свой номер и достал из конверта надушенный чем-то цветочным розовый листочек.
Из письма Эльмиры Крайс канцлеру графу Эстеллису Арундельскому.
…. Умоляю Вас всего об одном слове, граф, об одном-единственном! Правда это или нет? Если Фернан солгал мне, я выброшу его из своего сердца, чего бы это мне ни стоило! Если же он сказал правду, то мои чувства останутся неизменными: между нами встала чужая воля, а не предательство.
Если Фернан Савернский действительно должен стать герцогом Кирвалисским, я прощаю его. Можете ему об этом сообщить и дать мне знать одним лишь словом.
А если нет… Сожгите это письмо. Отсутствие ответа и будет в этом случае лучшим ответом для меня.
Преданная Вам
Эльмира Крайс
Фернан перечитал письмо возлюбленной несколько раз, но так и не пришел ни к какому выводу. Мысли как будто ветром выдуло их головы. По словам графа он, Фернан, был для Эли знатной добычей, и титул повышал его ценность даже если брак исключался. По его же личному мнению, письмо подтверждало чистоту чувств его избранницы. Душа рвалась к любимой, а между тем надо было ехать знакомиться с навязанной невестой. Пытка!
Ему пришлось слегка подкорректировать собственную личину, чтобы на ней не читались никакие чувства. Вышло нечто замороженное, но в высшей степени приличное.
Между тем канцлер спустился к завтраку и прислал слугу за магом. За столом Фернан уныло молчал, перебирая в памяти выражения из письма Эли, а Стефан разглагольствовал:
— Напрасно ты не интересуешься своим грядущим браком. Отвертеться все равно не получится, но то, что можно, надо брать в свои руки. Я тебе как друг говорю. Знаешь, вчера я так ничего путного и не смог узнать про твою невесту. Бедняжка! Это все, что о ней говорят. Бедняжка! Непонятно, к чему это относится. То ли к ее умственным качествам, то ли к тому, что ее отец затиранил, то ли к тому, что у нее все близкие вдруг умерли. Возможно, ко всему этому вкупе. Характерно, что её не ругают, а жалеют.