Кисельные берега
Шрифт:
Но неожиданным червячком-древоточцем среди маяты этих мрачных эмоций вдруг завелось и засаднило странное неприятное чувство - навязчивое и беспокойное… Что за небывалые ощущения? Кира прикусила губу, напряглась, пытаясь поймать ускользающее ощущение, удержать и идентифицировать… Может? Нет. Скользкая, смутная дрянь… Неприятно… Как будто бы от того, что она кого-то обманывает… Кого? И в чём? Но даже если и так – и что? Когда её подобное смущало?
Этих что ли? Кира зыркнула на своих странных спутников. Её мучает то, что эти клоуны обманулись в её
Кира фыркнула и тут же снова закашлялась.
Медведь вздохнул:
– Пошли что ли позавтракаем, - сказал он и направился к ближайшему малиннику.
– ---------------------------------------------------
… Кира давила во рту нежные ягоды, болезненно сглатывая сладкий сок, и чувствовала странную опустошённость внутри. Может, она просто устала? В смысле, задолбалась? Немудрено после всех этих приключений, перипетий, захлёстывающих эмоций… Возможна ли в сказке передышка? Пусть небольшая, коротенькая совсем – только бы дух перевести перед новыми испытаниями!..
В сказке… Значит, она уже согласна на эту версию… Думает об этом, как о деле ясном и бесспорном. Пожалуй так… А какие ещё варианты могут рассматриваться ныне – с учётом собственной заколдованности и разговаривающего медведя?.. Она покосилась на мохнатого зверюгу.
– Что теперь? – поинтересовалась зверюга, чавкая. – Что думаешь делать дальше?
Спальчик замер с недонесёнными до рта ягодами, обдумывая вопрос.
– Не знаю, - он растерянно шмыгнул носом. – Нельзя мне в деревню-то…
– А ты, красавица? – Медведь повернул голову к принцессе.
Та скользнула по нему отсутствующим коровьим взором и вернулась к поеданию малины.
– Кхм… Вот что, друзья, - зверь уселся на широкий мохнатый зад, задумался. – Надо вам куда-то прибиваться – к людям, к пище… До соседнего королевства, в общем-то, недалече – дневной переход плюс-минус. Там городок сразу, у леса, небольшой… Могу проводить.
«Нас там прям ждут…» - жёлчно хмыкнула Кира.
– Гляните – что да как… Может, в услужение к кому наймётесь.
«Что?!! В прислуги?!! Лучше сразу меня убейте! Ещё чего не доставало! Пусть вон это сопливое недоразумение нанимается, а я – да ни за какие коврижки! Я не переживу такого позора! Дожилась, блин, до карьерного предложения!..»
Спальчик утёр грязный нос рукавом:
– Оно-то, конечно… Хорошо бы, коли так… Харчеваться-то надоть где-нить, как ни крути…
– Ну вот и договорились! – обрадовался вызвавшийся провожатый. – В путь? – и он бодро закосолапил в сторону лесной дороги.
За ним, подтягивая штаны, двинулся недорослик.
«Вот и идите к чёрту! – решила принцесса и сердито закинула в рот очередную пригоршню малины. – Меня! В прислуги! Совсем уж… Ниже плинтуса. Неееет… Что угодно – только не это!» - и она с негодованием повернулась спиной к уходящим.
Хруст сучьев удалялся… Голоса, обсуждающие достоинства репы, выращенной на суглинке Сухого Лога, за болотами Мокрицы, становились всё тише…
На ясное утреннее солнышко набежало кудрявое облако. Кира, прищурившись, посмотрела на небо, зябко поёжилась. Пошевелила пальцами босых ног, осторожно переступила по колкой траве. Ни ботинок, ни тёплого плаща, ни денег, ни колбасы…
«Так, видимо, бичами и становятся, - мелькнула унылая мысль. – Вчера ещё принцесса Козедольская, сегодня - бродяжка бездомная. И бесправная… Да уж… А это ведь действительно… страшно… В реалиях нынешнего времени – кто я такая есть? Пыль придорожная? Стукнут меня лихие людишки по темечку или… юбку задерут… О господи…»
Она прислушалась к притихшему лесу, переступила с ноги на ногу… И торопливо засеменила по приведшей к малиннику тропке, шипя от боли в исколотых пятках.
«Вот засада! – стучала в голове паническая мысль. – Только бы не потерять их…»
Свернула за куст шиповника и тут же споткнулась о присевшего на корточки Спальчика.
– Тс-с-с… - прошипел он загадочно, воздев кверху палец. – Слышишь?
Кира в сердцах плюнула и облегчённо перевела дух. Неохотно прислушалась: что там? белка? заяц? Не слышу ни черта… Да какого, вообще-то, рожна?! Он что, собирается охотиться с голыми руками? Зубами добычу загрызёт? Идиота кусок…
Недомерок проворно плюхнулся на карачки и пополз в кусты.
Сквозь треск ветвей послышался жалобный скулёж. После из кустов вынырнула пятая точка сдающего назад следопыта, худая спина и лохматая голова в репьях. Загребущие ручонки тянули за собой нечто грязно-меховое.
– От оно! – ликующе констатировал добытчик. – Повезло тебе, немая! Нашёлся друг твой…
Несчастный Сырник истово заскулил, глядя на присутствующих слезящимся взором. Мотнул хвостом.
– Зашибли, конечно, - Спальчик деловито ощупал рёбра и конечности пса, - но так-то целый, ничё… Ну надо же – убёг! Обставил Хупперта! Вот жучара! Небось, быстро бегает и прячется проворно…
Кира скривилась – только этого чудесного воскрешения недоставало. И возни, с ним связанной. Нет уж: раз этот пацан головную боль эту нашёл, пусть сам с ней и морочится. Тем более – фу… Вид у собаки отвратительный, и псиной смердит от её намокшей в утренней росе шерсти далеко по ветру.
Принцесса брезгливо обогнула живописную группку на тропинке по широкой дуге и пошлёпала было дальше – к уже такой близкой, виднеющейся сквозь деревья дороге…
– Э! – взвился Спальчик. – Ты чё, девка? Думаешь, энтот псин, как и раньше, своим ходом за тобой побежит? – он торопливо стащил с себя огромную куртку – с чужого, видать, плеча. – Али не видишь, что не ходок он пока?
– Ну же, - снисходительно призвал он дурынду слабоумную, - подь сюды… Вот так… - втащил на куртку Сырника, - ладненько… Теперь берись за те углы, ага… я за эти… Давай, поднимай – чего встала столбом?