Кисельные берега
Шрифт:
Отвела глаза от огня, покосилась на Пепелюшку. Та ползала на карачках, соображая из нарезанного лапника уютное спальное гнездо.
– Эй! – окликнула Кира подружку и похлопала ладонью подле себя.
Девчонка, тут же оставив свои дела, пришелестела в указанное место, не вставая с четверенек.
– Что-нибудь принести, Кирочка? – осведомилась она, глядя на опекаемую жалостливым взором и сводя бровки домиком.
– Ну хватит! – Кира поморщилась. – Хватит уже строить из себя сиделку при немощной, слабоумной старухе. Садись,
Пепелюшка плюхнулась рядом и заправила непослушные кудряшки под чепец.
С чего начать? Кира помолчала какое-то время, собираясь с мыслями…
– Быть заколдованным, подружка, тяжкая ноша. И страшная беда…
Тьфу ты! Сколько пафосного трагизма… Надо же было так по-дурацки и неестественно сказануть! Хотя… В целом-то, мысль ясна?
– Ой, Кирочка! – простонала чуткая слушательница, и на её розовом личике отразилось всё христианское сострадание мира.
– Да подожди ты! Не обо мне сейчас речь… - она осторожно мотнула головой в сторону дремлющего наиздальке Медведя.
Собеседница округлила глаза, прижала ладонь ко рту и понимающе кивнула.
– У меня-то, - понизила Кира голос, - хоть какая-то надежда на избавленье имеется – благодаря твоему заступничеству перед тёткой. А он… Только тогда – понимаешь? – когда на собственной шкуре испытаешь каково это – примерить чуждое обличье –проникаешься бедой товарища по несчастью. Впрочем, какое уж тут сравнение – я, по крайней мере, человеком осталась… А уж как он чувствует себя в облике зверя – страшно даже представить.
Полностью поддерживая благородные переживания подруги, девчонка истово закивала.
– Но! – Кира сделала ударение на слове и испытующе уставилась на неё. – В его ситуации есть и преимущества по сравнению с моей: во-первых, расколдовывательный механизм уже известен – его надо только запустить; во-вторых, инструмент для запуска тоже в наличии…
– Да что ты! – удивилась слушательница и даже рот открыла, заинтригованная.
«Вот дунька тугодумная! – Кира закатила глаза. – Всё разжевать ей надо!»
– Чтобы снять с Медведя заклятье, - терпеливо принялась она пояснять, - надо, чтобы его поцеловала девушка!..
Пепелюшка охнула:
– Кирочка, так ты хочешь его…
– Да не я! Вот дурья твоя башка! Посмотри на меня – похожа я сейчас на девушку? А даже если бы и была похожа… Предлагала уже свою помощь. Отказался. По рецепту, говорит, поцелуй, должен быть от любви, а не от дружеского участия. Не сработает якобы…
– Так что же мы…
– Послушай, - Кира коснулась её руки и посмотрела в прозрачное небо Пепелюшкиных глаз. – Помоги ему, а? От тебя сейчас зависит судьба и счастье зве… человека. Понимаешь?
– Да… То есть нет! Кира! – девчонку аж подбросило от ужаса. – Как ты можешь мне такое предлагать?! Это же неприлично!
– Тише ты! – дёрнула её за рукав совратительница юных дев. – Чего неприличного?
– Ну… Целовать??! Он же мужчина!
– Сейчас-то он медведь! Сырника ты постоянно чмокаешь в противный мокрый нос – это прилично? А он, да будет тебе известно, тоже не девочка, а полноценный кобель!
– Боже мой, Кира! Это совсем другое! Неужели ты не понимаешь? На самом-то деле он человек, а не зверь!
– Но сейчас-то ты будешь целовать его не в человеческие губы, а в мохнатый медвежий лоб!
– Но после этого он же сразу превратится!.. Кстати, а… с чего ты взяла, что он превратится от… моего поцелуя? Ты ж сама говорила, что…
– С того! С того, что он к тебе весьма неравнодушен. Это я давно заметила…
– Святой Войцех, - проныла Пепелюшка и схватилась ладонями за загоревшиеся щёки. – Ещё и это… Кирочка, ну как можно? Нет, нет и нет! А мой принц? Что скажет он, если узнает о… Даже подумать страшно!
– Ну почему он должен что-то узнать, если ему не сказать? Делай добро молча – не обязательно об этом трезвонить на каждом углу…
Это она сказала совершенно напрасно: последнее предложение, видимо, переполнило чашу вмещения человеческой греховности в невинном Пепелюшкином сознании.
– Ты… - пролепетала она, бледнея, - предлагаешь мне утаить от будущего супруга свои досвадебные прегрешения?..
– Прегрешения? – взорвалась Кира. – Маленькая ханжа! Что ты называешь прегрешениями? Спасение человека от страшной участи? Это прегрешение?
– Нет, конечно! Что ты, Кирочка! Я называю прегрешением поцелуй с мужчиной, с которым я не помолвлена. И ложь будущему супругу…
Кира скрипнула зубами.
Дура твердолобая! Нет, это бесполезно. Она устала от этого железобетонного фарисейства, что намертво окопалось в сознании хрупкой с виду, вроде бы такой жалостливой и податливой девочки.
Прости, Медведь. Я пыталась.
– Иди к чёрту! – буркнула Кира и завернулась в одеяло. – Пока я тебя не стукнула.
– ----------------------------------------------------------
– Как твоё настоящее имя? Мне бы не хотелось звать тебя этим нелепым прозвищем – «Пепелюшка»… Совсем оно тебе не подходит.
Медведь старался шагать рядом с непоседливой, шабутной девчонкой, проявляющей чрезвычайно живой интерес ко всему вокруг. Вот и снова она зачем-то свернула с дороги в траву, прошла, крадучись, несколько шагов… Ну что там опять?
– Смотрите! Смотрите! – произнесла она с восторженным придыханием. – Ёжик!
Чувствовала себя Пепелюшка прекрасно. Выглядела и вела себя, как обычно. Как ни вглядывалась в неё Кира, так и не смогла заметить на её безмятежном, как луна, лице следов задумчивости или сомнений – ожидаемых последствий вчерашнего разговора. Будто и не было ничего. Будто не отказалась она вчера наотрез спасти от страшного заклятья того, с кем сегодня беззаботно, без тени смущения, болтала.