Китайцы. Особенности национальной психологии
Шрифт:
Женщины в провинции Шэньси красивы, умны и внутренне совершенны (нэй сю). Мужчины медлительны, нелюдимы, холодны, упрямы и несговорчивы. Однако в душе они радушны, справедливы, целиком отдаются решению сложных проблем. Поэтому за ними закрепилось прозвище гуань си да хань «молодцы к западу от заставы». Женщины, наоборот, мягки и нежны, степенны на вид и добродетельны. Умеют обласкать мужчину, в успехах которого есть и их доля. С древнейших времен их красоту воспевали поэты, среди четырех самых известных красавиц древности одна была из северных районов провинции Шэньси – знаменитая Дяо Чань. Мнение, что удел женщины – это шитье, уход за мужчиной и рождение детей, опровергают исторические факты. Женщина-историк Бань Чжао помогала своему отцу Бань Гу писать историю династии Хань «Хань шу», а Сюэ Тао прекрасно играла на цитре, в шахматы, была каллиграфом и художником. Были и героини, например жена известного сунского генерала Хань Шичжуна Лян Хунъюй, которая воевала против Цзиней [122,
Шэньсийские женщины в целом мало отличаются от северянок. Однако подчеркивается, что они умеют терпеть лишения, ведь все домашние дела лежат на них. Они за все берутся, и все у них получается. Многие народные виды искусства созданы именно ими, особенно это касается различного рода плетений. Любовь шэньсийских женщин глубокая и неприметная. Что они ни делают – учатся, работают в поле, ходят на ярмарку или к родственникам, встречаются с однокашниками, занимаются общественной работой – всюду они чувствуют себя легко и свободно. Они сошьют жениху туфли, сделают вышивку на кошельке, с тем чтобы не на словах, а на деле выразить свои чувства. Городские девушки ведут себя раскованнее, но все равно достаточно сдержанно. Если уж полюбили они кого-то, то на всю жизнь. Жительницы гор еще милее, чем те, кто живет на равнине. Их отличают чистота и непосредственность, естественная живость и здоровая красота. Это не классическая тонкая талия, подобная ивовой ветви, и не ротик вишенкой, и не утонченная хрупкость, т. е. внешние проявления красоты. В деревне девушки повязывают голову белым или черным платком или надевают белую шапочку, как у медсестры. Молодежь же стремится подражать моде Шанхая и Гуанчжоу, поэтому они и талию подчеркнут, и лосины наденут.
Шаньдунские девушки изящны, привлекают внимание, просты и добры, однако при случае, как и мужчины, не прочь что-нибудь присочинить. По характеру они похожи на шаньдунских мужчин, т. е. щедры, горячи, храбры, трудолюбивы и терпеливы. Обладают они и всеми женскими достоинствами, могут показать класс и на кухне.
В глазах иностранцев (судя по литературе и живописи) образ китайской женщины больше ассоциируется с мягким нежным существом, изящным и скромным, слабым и немногословным. Она как бы противопоставлена мужчине и оттеняет его героический дух. На самом деле такое мнение вызвано неким стереотипом восприятия. На северо-востоке, например, можно встретить немало девушек и женщин с открытой душой. Они доброжелательны и отзывчивы, смешливы, естественные и прямые в своих речах. Их отличают смелость и ум. Климатические условия на севере таковы, что короткое лето заставляет их быть в теплое время года нарядными, яркими и пестрыми. Возможно, это влияние русских, в особенности в Харбине. В других местах такая одежда казалась бы вульгарной, а в Харбине пестрота вполне естественна. Они, возможно, не самые лучшие женщины в Китае, но зато самые преданные, искренние, благодушные и снисходительные, самые смелые.
Ай Юнь пишет, что если для северо-восточных женщин характерны размах, необузданная натура, для северо-западных – скрытность, воля, терпение, для живущих на окраине – удаль, а для жительниц равнин – пьянящая жизнерадостность, то в Шанхае вы заметите в поведении женщин благовоспитанную изысканность и корректность. С древнейших времен в Шанхае рождались красавицы. Красота их прежде всего в их внешности. Речь их напоминает пение иволги. Они постоянно заняты, у них нет времени смотреть телевизор, тем не менее они успевают следить за собой [67, с. 250]. В современном Китае девушки стремятся не отставать от моды, они идут в ногу со временем и следят за новинками. У женщин Шанхая, воспитанных на иных культурных традициях, выработался свой, особый стиль, который не приобрести за короткий срок. Они прекрасно готовят, что привлекает мужчин. На фоне «большеногих» и «большеруких» северянок они выделяются утонченной красотой, они миниатюрны, грациозны и изящны, что в определенной степени связано с питанием. Они серьезно и осторожно относятся к браку, как ласточки, кропотливо вьют гнездышко, берегут мужчин, ходят с ними под ручку и расстаются с неохотой. Лу Синь еще в 1933 г. в статье «Шанхайские девушки» выражал опасение по поводу того, что шанхайские девушки подошли к опасной черте – они стали раньше созревать. Писатель ссылается на Ф. К. Сологуба, у которого есть такая фраза: «Еще ребенок, а глаза как у взрослого» [96, с. 244].
Шанхайцы за пределами своего города чувствуют себя неуютно. Такие же ощущения испытывают и те, кто приезжает в Шанхай. В Китае шанхайцев недолюбливают и заводить с ними дружбу не стремятся. Они снисходительны по отношению к жителям деревни. Можно выделить четыре характерные черты шанхайского предпринимателя: расчетливость, выбор своего оригинального пути в решении вопроса, гибкость и феминизация мышления. А у шанхайских женщин стало больше мужских черт, вот почему мужчины и женщины Шанхая легко находят общий язык. Удивляет их единство, но только в пределах самого Шанхая. Если в Гуанчжоу жених может выбрать невесту из других мест, то в Шанхае такое невозможно, разве что невеста будет из столицы. О расчетливости шанхайцев ходит такой анекдот: один шанхаец торговался с продавцом яблок. Яблоки по 3 юаня за фунт он сторговал за 2,80, а положил на весы одно-единственное яблоко, которое выбирал целых полчаса.
Хэнаньцы выражают согласие словом чжун (годится). Они высокосознательны, и если есть указания «сверху», никогда не будут протестовать и даже вникать в суть вопроса. В их подсознании с детства заложен стереотип: команда «сверху» – это вроде указа императора. Если сверху скажут, что петух может нести яйца, то хэнанец тут же подтвердит, что сам видел. Потому можно ничего не брать в голову, срабатывает коллективное бессознательное подчинение. Возможно, из-за своей доверчивости хэнаньцы частенько попадают впросак. Как говорят не без самоиронии сами хэнаньцы: «У нас в провинции легко заниматься спортом, но не производством». (Напомним, что знаменитый храм Шаолиньсы – Мекка восточных единоборств – находится именно в провинции Хэнань.) Кстати, слово «спасибо» в их устах – явление редкое. Благодарность свою они стараются выражать невербальным способом – улыбкой, рукопожатием, угощением. Так повелось, что к хэнаньцам принято относиться снисходительно и предвзято. Если произошло что-нибудь плохое, все кивают на хэнаньцев. У северян даже имеется уничижительное прозвище: «хэнаньские жулики». Считается, что у них мало цин «душевности» и ли «силы».
Своеобразную манеру поведения можно наблюдать и у жителей отдельных мегаполисов. Например, жители г. Лояна – люди уравновешенные и в какой-то степени даже консервативные. В народе говорят, что они скорее будут умирать с голоду, а просить милостыню не станут и ни за что не пойдут жаловаться. У них есть свои причуды: готовы не пить, не есть, не обращать внимания на свою одежду, дай только возможность что-нибудь строить. А жители города Ухань – главного города провинции Хубэй – отличаются плохим характером, резки в разговоре, любят спорить, готовы в любой момент подраться. Их грубоватость нередко пугает жителей других провинций. Они предприимчивы, мудры, искренни и щедры, всегда первыми придут на помощь, в особенности другу.
В городе Чунцин провинции Сычуань народ более горячий и прямой, чем в соседнем Чэнду. Несмотря на гористую местность, велосипедисты, даже люди пожилого возраста, готовы погоняться на скорость. Шуточных характеристик и здесь достаточно, например, отмечено, что в Чунцине таксисты не любят давать сдачу.
В провинции Хунань свои особенности. Местные жители любят похвастать большим числом именитых персон – выходцев из здешних краев. Это политические лидеры страны Мао Цзэдун, Лю Шаоци, Пэн Дэхуай, Чжу Жунцзи, художник Ци Байши, драматург Тянь Хань, композитор Тань Дунь, писатели Дин Лин, Шэнь Цунвэнь, Хань Шаогун, многие певцы, артисты, спортсмены. Это и консерваторы Цзэн Гофань, Цзо Цзунтан, Пэн Юйлинь, и сторонники прогресса, например Тань Сытун, и революционеры Хуан Син, Сун Цзяожэнь. В новой истории Китая революционерами были гуандунцы, чжэцзянцы давали деньги, а хунаньцы проливали кровь. Хунаньцы трудолюбивы и предпочитают заниматься конкретным делом. Их отличают настойчивость, стойкость и непреклонность в достижении цели и даже некоторое упрямство. Они самостоятельны и независимы, верят в себя, всегда готовы прийти на помощь. Хунаньцы – люди гордые, патриоты своей малой родины.
Общепризнано, что жители провинции Чжэцзян хорошие бизнесмены [75]. Основная их черта – деловитость и коммерческая жилка. Свидетельство тому – успехи, достигнутые ими в последние годы. По данным журнала «Форбс», из 50 самых богатых людей Китая 9 – это чжэцзянцы. Большинство успешных бизнесменов – бывшие крестьяне, сапожники, портные, разнорабочие, которые до начала своей коммерческой деятельности ничего не имели за душой и не являлись продолжателями чьего-то дела.
Известный экономист Лян Сяопин считает, что главное их преимущество над другими – в душевном настрое. В Китае провинция Чжэцзян считается кузницей лаобаней — так называют менеджеров предприятий, владельцев магазинов и ресторанов, хозяев мелких лавочек. Существует даже такое выражение, как «дух четырех тысяч», означающее, что перед тем, как начать свое дело, они, будущие бизнесмены и предприниматели, «прошли тысячу гор и рек, испытали тысячу бед и страданий, потратили тысячу слов, придумали тысячу способов и приемов», чтобы добиться успеха. За свою предприимчивость они даже получили прозвище «восточные евреи». При незначительной территории самой провинции и большой численности населения им нередко приходилось покидать родные места в поисках работы, и везде они добивались успеха. И неудивительно: еще с древнейших времен чжэцзянцы занимались торговлей. Говорят, что, куда бы ни попал чжэцзянец, на новом месте он сажает дерево, подчеркивая серьезность своих намерений. Чжэцзянские бизнесмены отличаются творческим духом и умением работать, готовы при этом, если понадобится, терпеть лишения. Они не боятся рисковать, честны и умеют держать слово; признают и исправляют собственные ошибки и снисходительны при этом к ошибкам других. Они с головой уходят в работу, любят свое дело, их отличает дух сотрудничества. Они не плетут интриг, способны конкурировать, стремясь к собственной выгоде, но в то же время не забывают и интересов партнера. Их отличает передовая и высокоэффективная организация труда и ответственность за свою продукцию.
В отличие от чжэцзянцев мужчины из провинции Шэньси относятся к бизнесу без энтузиазма. Они скорее будут кому-то завидовать, чем действовать сами. Китайские исследователи частенько любят сравнивать качества людей, проживающих в разных провинциях. Ниже мы приводим пример сопоставления чжэцзянцев и шэньсийцев. (Кстати, такой пронумерованный перечень характерен для китайского менталитета: предельная конкретность, а не общие рассуждения.)
1. Чжэцзянцы работают и учатся. – Шэньсийцы учатся ради учебы.