Китайская бирюза
Шрифт:
«Ну и ладно, – решила Лина, – я вовсе не собираюсь навязывать этому буке свое общество. Пускай себе и дальше «отрывается от коллектива», сколько хочет… На здоровье! Нет, все же я этого типа определенно где-то видела…».
Она попыталась еще раз вспомнить где, и снова не смогла.
«Так дело не пойдет, я буду мучиться всю поездку, – решила она. – Почему бы прямо не спросить этого мрачного «демона», кто он такой и откуда взялся? В конце концов, я же здесь не одна, а с мужем. Надеюсь, этот тип, не воспримет мой вопрос как неуклюжую попытку немолодой дамочки познакомиться на отдыхе с мужчиной?».
– Разрешите представиться, Ангелина Томашевская, – объявила она с достоинством.
– Валерий Башмачков, – пробормотал незнакомец скороговоркой и не очень-то дружелюбно поинтересовался: – Чем обязан вашему вниманию?
Он явно хотел от нее быстрее отделаться.
– Да ничем не обязаны, – разозлилась Лина. – Просто мне показалось, что я вас уже когда-то где-то видела.
– Это вам именно что ПОКАЗАЛОСЬ, – холодно подчеркнул незнакомец даже с некоторым нажимом. – Лично я убежден, что нигде и никогда вас не встречал. Красивых женщин я всегда запоминаю, – заявил он, взглянув на нее с явной издевкой.
«Ну, ты, милок, тоже не Бред Питт», – сварливо подумала Лина про себя, а вслух спросила, изо всех сил стараясь придать голосу теплоты:
– А в нашу музыкальную студию «Веселые утята» вы, случаем, стихи или музыку никогда не приносили? Вы чем-то неуловимо напомнили мне одного из наших давнишних авторов…
– Еще чего! – проворчал мужчина. – Какие еще, к лешему, «утята»? Я пишу кровавые триллеры в духе Стивена Кинга. Пять смертей на одну страницу. Кому-кому, а детям в них точно не место! Разве что в роли невинных жертв… Вот, взгляните…
И он протянул Лине книжку в мягкой обложке, которую держал в руке. Лина прочла вслух название и невольно содрогнулась: «Свидание под мертвой луной»! Бр-рррр! На черной обложке зловеще сияла огромная луна, а на ее фоне чернел кладбищенский крест. Под покосившимся крестом стоял мужчина в черном плаще и вытаращенными от ужаса глазами. Ясное дело, ничего хорошего свидание в полнолуние, да еще на кладбище, герою-любовнику не сулило.
– И что же, господин Башмачков, заставило вас так обидеться на жизнь, что вы воспринимаете ее только в формате ужасов? – поинтересовалась Лина.
– Смерть, – сказал Башмачков зловещим голосом и мрачно уставился на собеседницу. – Эта вечная тема – единственное, что мне в жизни по-настоящему интересно. Вы ведь тоже умрете, – сообщил он новой знакомой «свежую новость» даже с некоторым злорадством и улыбнулся. Правда, улыбка мужчины получилась не кровожадной, а какой-то растерянной…
– Когда? – спросила Лина, поеживаясь. – Надеюсь, не сегодня? Во всяком случае, мне бы очень этого не хотелось. Все-таки у нас с мужем медовый месяц. Может быть, вы в состоянии и дату назвать? Ну, как Воланд Берлиозу: мол, Аннушка уже пролила масло… Или как Вольф Мессинг…
– Нет, такими способностями я, к сожалению, не располагаю, – пожал плечами Башмачков. – Могу лишь твердо сказать, что рано или поздно с вами это тоже произойдет, поскольку смертность на нашей планете пока что стопроцентная… Хотя… Странно… Поверьте, я эти вещи очень чутко улавливаю, иногда мне кажется, что у меня даже есть невидимый локатор, чующий смерть. Какой-то холодок от вас все же исходит… Так что, будьте бдительны, уважаемая Ангелина! Возможно, вы скоро отойдете в лучший мир. Ну, или близко столкнетесь со смертью, что для вас, конечно, предпочтительнее. Впрочем, здесь, в Китае, смертная казнь – обычное дело, как у нас в угол поставить, так что такому событию в вашей жизни лично я не слишком бы удивился.
– А за что меня казнить-то? – рассмеялась Лина, правда, не очень весело. Мрачное настроение нового знакомого невольно передалось и ей.
– Мне почему-то кажется, уважаемая Ангелина, что вы большая любительница совать нос в чужие дела, – заявил Башмачков. – А китайцы, между прочим, таких любознательных иностранцев, к тому же еще и белокожих, очень не любят… Впрочем, я тоже терпеть не могу, когда мне лезут в душу… посторонние женщины. До свиданья, – закончил он не очень-то вежливо и резко отвернулся.
Лина замолчала, не зная, как реагировать на этот неожиданный выпад. Башмачков же, видимо, довольный произведенным эффектом, отошел в сторону и углубился в книгу.
– Похоже, наши туристы наконец-то взялись за ум, – сказала Лина, вернувшись к Петру. – Представляешь, даже весьма колоритные персонажи из нашей группы сегодня «намылились» на экскурсию. Например, вон тот загорелый сочинитель книжных ужасов. Согласись, довольно странный тип…
– Ну, ни чего себе! – добродушно рассмеялся Петр. – Его имя случайно не Стивен Кинг? Вот с ним бы я охотно поболтал.
– Нет, бери выше: Валерий Башмачков! – объявила Лина с пафосом и радостно хихикнула. Рядом с мужем она сразу успокоилась и повеселела. От Петра исходили такие сильные флюиды надежности и любви, что никто теперь во всем свете не был ей страшен, тем более – доморощенный «пророк» Башмачков. Лина принялась исподволь разглядывать других туристов, присоединившихся к группе.
– Похоже они все же не напрасно притащились в такую даль, – Петр поймал ее взгляд и усмехнулся. – Вон, смотри, сегодня у многих на плечах фото– и видеокамеры, а в руках – никаких объемных сумок. Надо же хоть что-то в Пекине увековечить, хотя бы для детей и родных, да и гостям потом показать – не лишнее. Не все же по рынкам бегать…
– Боюсь, молодые люди, дело тут в другом, – услышали они знакомый голос с хрипотцой, принадлежавший все тому же китаисту Сергею Петровичу. – Придется вновь опустить вас, дорогие мои голубки, с ваших «медовых» небес на землю. Неподалеку от Запретного города, куда мы с вами сейчас отправимся на экскурсию, находится крупнейшая торговая улица Пекина с универмагами и модными магазинами. Держу пари, что половина группы, наспех пробежавшись по знаменитому музею под открытым небом, рванет со спринтерской скоростью как раз в том направлении. Все эти Ворота Небесной Чистоты и Павильоны Сохранения Гармонии в Запретном городе, похоже, их мало волнуют. Наши спутники будут несказанно рады тому, что доберутся в центр Пекина на туристическом автобусе и в этот раз сэкономят на такси.