Китеж-град. Осада Ершовки
Шрифт:
Всем в Ершовке старший Буслаев старался найти место – хотел, чтобы каждый человек был при деле. Причём не при абы каком – а при том, к которому душа лежит. Коли грамотный – в приказ дьяком иди, коли с металлом работать умеешь – в кузницу, коли к торговле способности имеешь – в лавку или на городской торг. У крестьян, своим дружинникам повелел строго-настрого Буслаев ничего не отбирать, а только покупать по сходной цене, или, в крайнем случае – менять.
В народе своего воеводу любили, и не раз уже предлагали ему стать в Ершовке князем. Что ты, дескать, всё воеводой зовёшься, «княжь и володей нами», мы за тебя в огонь и воду. А то вон,
Буслаев-старший хоть и понимал, что народ отчасти прав, но всё ещё медлил. Не хотел он быть князем, считал, что «не по Сеньке шапка». Да и издревле так повелось в Ершовке, что не было тут князей, и главным в городе был воевода. А раз уж так повелось – зачем традиции ломать? Предки, почитай – не дурнее нас были.
Да и жена его, Василиса Васильевна, была под стать своему мужу. Кроткая, скромная и набожная – она и помыслить не могла о том, чтобы быть княгиней. Не раз уже обсуждали они это «княжение», но она постоянно пугалась, и в страхе говорила:
–Княгиней? Да как же это так, Егорушка?
–Эх, да не знаю, я, Василисушка. – со вздохом отвечал ей Егор Никитич.
Словом, при воеводе Буслаеве-старшем Ершовка процветала. Это был главный ремесленный и торговый центр всего Великого Края. В городе или посадах постоянно селились всё новые и новые люди – торговцы, гончары, кузнецы, портные, сапожники, кожевенники. Было в городе даже два ювелирных дел мастера. А совсем недавно открыли тут и монетный двор – стали чеканить золотые и серебряные деньги.
Кроме того, в город постоянно заезжали и захаживали купцы, скоморохи и коробейники. Они же и приносили в Ершовку новости из других городов. Народ в Ершовке был страсть как любопытен до новостей – всем хотелось узнать, что в мире происходит.
Сейчас же, когда день уже закончился, и честной народ в Ершовке уже ложился спать, к западным её воротам и подъехали три путника.
XIV. Мегалополис
Архиепископ Пимен обладал в Китеж-граде большим влиянием, и с ним волей-неволей приходилось считаться. Особенно большое влияние имел он на обычных горожан, которые внимали каждому его слову, и готовы были в любую секунду сделать всё, что бы он ни сказал. Надо отдать архиепископу должное – своё влияние он почти никогда не использовал для собственной выгоды, зато часто использовал для выгоды всего Китеж-града.
В настоящий момент, здраво оценив сложившуюся ситуацию, и решив, что город находится на пороге междоусобной войны – Пимен решил действовать. А действовал он всегда через «низы» – всё через тех же простых горожан.
И горожане ещё долго вспоминали ту проповедь архиепископа, которая больше была похожа на пламенную речь, а сама служба – на городское вече. В проповеди Пимен говорил, что единственный хозяин Китеж-града в отсутствии Юрия Всеволодовича – это сам народ. Он призывал людей не допускать, чтобы городом правил кто-либо, кроме их самих, а все вопросы решать сообща. Народ принял проповедь с большим воодушевлением, и сразу же по окончании её двинулся в направлении теремов, где жили те, кто претендовал на власть в городе.
Народ объявил, что никакого князя кроме Юрия Всеволодовича он над собой не потерпит, и не позволит никому силой захватить власть в городе. И Ростислав Брячеславич, и
Тогда все трое решили, что самый лучший выход – уехать из Китеж-града, и основать новые города на этой благодатной и нетронутой земле. В течение трёх дней они вместе со своими дружинами переправились в лодках на берег, и разъехались в разные стороны. Ростислав Брячеславич вместе со своей дружиной поехал на восток, Савва Буслаев – на запад, а Константин – на юг. Так как кое-какие карты местности были уже составлены, все трое знали, что Великий край со всех сторон окружён горами. Именно к горам-то и держали путь все трое, каждый в свою сторону. Причина тому проста – в горах было удобно добывать камень, для постройки крепостных стен и жилищ. Поэтому именно возле гор и были основаны три главных города Великого края.
XV. Ершовка
Алексашка постучался в ворота. Никто не ответил.
–Не слышат видать, стучи сильнее. – сказал Гордей.
Сашка затарабанил со всей силы. Наконец за воротами что-то зашевелилось, и грубый голос, явно спросонья сказал:
–Кого там черти носят?
–Отворяй! – не желая вступать в разговоры, заорал Прохор.
–Ага, щас, как же – отворю. Все кому надо уже в городе – ворота закрыты. Ступай отсюда подобру-поздорову.
Тут дипломатичный Гордей сделал знак Прохору молчать, и повёл разговор сам:
–Впусти ты нас, мил человек. Впусти Христа ради.
Но стражник был всё ещё рассержен грубостью Прохора, а просительный тон Гордея, казалось, ещё больше раздражил его:
–Поди отсюда, кому говорят!
–Дык а где же нам ночевать? В поле что ли?
–А мне что за дело? Пошли вон!
Тут Алексашка решился, наконец, заговорить:
–Отворяй! Я из Бенгаловки еду. У меня к воеводе письмо от брата.
Стражник замолк. Алексашке казалось, что он слышит, как за воротами в голове у стражника шевелятся извилины. Стражник думал довольно долго, и наконец не нашёл ничего лучше, чем переспросить:
–Письмо?
–Да, письмо, отворяй! – снова заорал Прохор
Услышав голос Прохора, стражник снова взбеленился:
–Не отворю. Вон!
Но тут снова в разговор вступил Гордей:
–А как тебя зовут, мил человек?
–Ефимом кличут, а тебе зачем? – стражник видимо сразу же пожалел о том, что назвал своё имя.
Гордей собирался снова что-то сказать, но тут Алексашка перебил его и сказал:
–А затем, что ночь-то мы в посаде переночуем, не велика беда. Но завтра поутру ты ворота откроешь всё равно, а я сразу пойду к воеводе письмо передавать, да заодно ещё скажу ему, мол, ночью передать письмо не смог, потому что стражник Ефим нас в город не пустил.
Стражник снова замолчал. Путники стояли и ждали. Через минуту послышался скрип отворяемых ворот. Алексашка, Гордей и Прохор вошли в город.
Стражник отворил ворота и светя фонарём, неодобрительно оглядел всех троих.
–Ну, у которого из вас к воеводе письмо?
–У меня письмо. – сказал Алексашка
–Показывай.
Алексашка достал письмо и подал стражнику. Стражник осмотрел его и махнул рукой:
–Заходи.
Путники вошли в ворота, стражник закрыл их на засов и сказал Алексашке: