Киви
Шрифт:
Что же касается киви, то многие из них прекрасно разбираются в тонкостях этой игры. Когда состязаются известные команды, стадион заполняют тысячи болельщиков.
Крикет отдаленно напоминает нашу лапту и американский бейсбол. Игроки бойко орудуют деревянной битой, со всего размаха ударяя ею по мячу.
Но одежда игроков — белые ботинки и носки, белые брюки, белые рубашки с закатанными рукавами — как-то не вяжется с нашим представлением о современных спортивных играх, и, может быть, поэтому тем, кто видит крикет в первый раз, он кажется несколько архаичной игрой.
В крикет играют еще только в Англии, в бывших английских владениях
Не раз, бывая в кабинете у того или иного преподавателя университета, мы обращали внимание на то, что на стене под стеклом неизменно висела фотография, на которой была изображена группа людей в спортивной форме. Замечая, что мы смотрим на снимок, хозяин обычно пояснял:
— Это наша студенческая команда в 1913 году. Неплохие были ребята. Я — вот тот юнец во втором ряду. Узнаете?..
Эти или примерно такие слова чаще всего сопровождались улыбкой, а порой и вздохом.
Иногда на фотографии была команда игроков в рэгби, иногда в крикет, иногда группа яхтсменов или гребцов. Годы назывались тоже разные: 1913, 1920, 1925. Наши собеседники, в основном люди немолодые, с охотой вспоминали о своих прошлых спортивных успехах.
Огромной популярностью в Новой Зеландии пользуются скачки. Прекрасно оборудованный ипподром Эллерсли — место, которое больше всего посещается в Окленде.
В стране каждый мало-мальски уважающий себя город имеет ипподром. Для многих тысяч новозеландцев посещение ипподрома в субботу стало обязательным ритуалом. Газеты ежедневно отводят целые страницы описанию только что состоявшихся скачек, публикуя подробные таблицы с результатами каждого заезда. Печатаются программы предстоящих скачек, указываются клички лошадей и фамилии наездников, во всех деталях обсуждаются достоинства каждой лошади и шансы участников, неизменно сообщаются данные о размерах выигрышей на прошедших скачках.
Новозеландцы с гордостью вспоминают, что знаменитейшая скаковая лошадь Фар Лап, которая принадлежала австралийцу, была выращена в Новой Зеландии. О Фар Лапе слышишь каждый раз, когда заходит разговор о скачках. Фар Лап выиграл десятки призов на состязаниях в Европе и Америке в конце 20-х годов. Но в расцвете своей «карьеры» он пал жертвой заговора владельцев своих менее удачливых соперников. Бедного Фар Лапа попросту отравили. Это печальное событие, произошло в США.
— То, что чучело знаменитого жеребца находится сейчас в Мельбурнском музее, а сердце — в анатомическом институте в Канберре, новозеландцы считают чем-то граничащим с национальной трагедией, — с улыбкой сказал один из наших новозеландских знакомых. — Счастье еще, что нам удалось заполучить хоть его скелет. Он выставлен в Данидинском музее.
Среди новозеландцев есть немало настоящих ценителей конного спорта. Но к сожалению, многих привлекает не столько стремительность и грация лошадей или ловкость наездников, сколько жажда выиграть, азарт. Для них скачки это прежде всего тотализатор. Они часто ставят на лошадей заочно, не присутствуя на ипподроме. Вся Новая Зеландия покрыта сетью так называемых беттинг шопс (betting shops), специальных контор, где принимаются ставки на ту или иную лошадь, участвующую в любом из проводимых в стране скачек. В этих конторах, тесных и унылых, люди толпятся по нескольку часов, решая, на какую лошадь ставить. Лица их сосредоточены, они не улыбаются. Здесь говорят только о лошадях и о выигрышах. Шутят редко, да и шутки кажутся натянутыми, так как каждого беспокоит лишь одна мысль: повезет или нет? Везет единицам. Но проигравшие снова копят шиллинги (а большинству они достаются нелегко), чтобы попытать счастья еще и еще раз. Зато организаторы скачек не знают проигрыша. Получает свою долю в виде налогов и правительство.
Скачки здесь — это большой бизнес. В том году, когда мы были в Новой Зеландии, киви, как свидетельствует официальная статистика, в общей сложности поставили на лошадей почти 54 миллиона новозеландских фунтов. Это означало, что каждый, включая грудных младенцев к дряхлых стариков, истратил на скачки в среднем более 20 фунтов.
Но в Новой Зеландии ценят лошадей не только любители конного спорта.
В некоторых уголках этой, одной из наиболее «автомобилизированных» стран мира лошадь остается важным средством передвижения. Дети с отдаленных ферм ездят на лошадях в школу. В гористых районах нередко встречаешь фермеров в широкополых шляпах верхом на лошади. Они напоминают австралийских погонщиков скота из рассказов Генри Лоусона.
В университете
ГЛАВНЫЙ очаг культурной жизни Окленда — университет. В нем учится около четырех тысяч студентов. Это крупнейшее учебное и научное заведение страны.
Оклендский, как и другие здешние университеты, по методам преподавания, традициям очень похож на английские университеты. Он напоминает их и внешне. Так и кажется, что его главное готического стиля здание с возвышающейся над ним ажурной башней с часами перекочевало сюда из «доброй старой Англии». Если на минуту отвлечься, то можно представить себе, что находишься где-нибудь в Кембридже или Оксфорде. Но высокие толстые пальмы, явно чувствующие себя здесь как дома, незнакомые нам кусты и деревья с ярко-красными и фиолетовыми цветами и лазурное южное небо неопровержимо свидетельствуют о том, что мы в Новой Зеландии.
Вот и киви, целые три киви. Они склонились над фолиантом, на страницах которого по-латыни начертано: «Ingenio et labore» («способность и труд»). Это эмблема университета.
Внутри главного здания прохладно, царит торжественный полумрак. Солнечные лучи, проходя через переплеты окон, рисуют сложный узор на тусклом паркете, на темных деревянных панелях стен, на резных перилах деревянных лестниц. Веет стариной, хотя университету нет и ста лет: он был основан в 1882 году. Но старое здесь сочетается с новым. Сразу же за главным зданием высятся недавно построенные пяти-, шестиэтажные серо-голубые корпуса естественных факультетов. Все здесь по-современному просто. Большие окна пропускают много воздуха и света. Аудитории и лаборатории оснащены новейшим оборудованием.
Профессора и студенты университета во время выпускных церемоний и в других торжественных случаях облачаются в длинные черные мантии и надевают средневековые шапочки. Однако это не мешает им жить интересами сегодняшнего дня. Не случайно во время наших бесед так часто звучали слова: «спутник», «Дубна», «Братск».
Когда мы были в университете, нас засыпали вопросами о жизни в СССР, о постановке образования, об объеме знаний, получаемых студентами в советских университетах и институтах. Особенно интересовал всех Московский университет.