Кладбище демонов
Шрифт:
Нет, он ошибался, город не походил на муравейник — здесь была невозможна экспансия вовне. Скорее его можно было сравнить с термитником, где миллионы насекомых выращивали для себя пропитание… Впрочем, и это неверно. Когда дерево, которое служило почвой для их "овощей" полностью превращалась в труху, колония термитов перебиралась в другое. А человечество не могло покинуть города.
Но как тогда люди выживали вот уже сотню лет?
Неужели человечество действительно превзошло природу, и смогло жить вне ее системы? Люди создали свой круговорот? У них появилось своя самовосполняющаяся цепь
Сэту хотелось бы верить в это — но почему-то не верилось. Просветительные каналы объясняли это научным триумфом, позволяющим городу за счет тех крох, которые давали лучи редкого солнца в огромных количествах выращивать особые водоросли, массу которых в свою очередь можно было обогатить биологическими добавками и снабдить разнообразными вкусами. Люди ели на кухнях курицу — но на самом деле поедали особым образом спрессованные водоросли; отведывали в ресторанах говяжий бифштекс — забывая при этом, что пробуют на вкус лишь искусственный наполнитель.
Даже ресурсы затрачиваемые на упаковки продуктов, восполнялись при их же переработке. Полный круговорот — ни что не пропадает из этой системы…
Все вроде было логично. Почему бы человеческому термитнику и не выживать подобным образом в полной изоляции от мира. Но тогда почему что-то в Саймон Сэте противилось этому утверждению всякий раз, когда он об этом думал?
Что это говорило в нем: его чувствительность ко лжи, раздающейся из уст ведущих в телевизионных каналах, или же интуиция разумного человека, шепчущего о невозможности миллионов людей жить в изолированной самодостаточной системе?
Ответа на этот вопрос он не знал. Возможно все же человек добывает какие-то полезные ресурсы вне стен города… Могло ли правительство скрывать, например тот факт, что использует заключенных для добычи скажем урановой руды во внешнем мире, которую расходует для топлива в атомных реакторах тайно построенных в шахтах якобы давно заброшенного метрополитена?
Сэт еще раз посмотрел в окно на сверкающий сотнями огней, в основном рекламного характера, город. Это бы объясняло очень многое — например, отсутствие сверхжесткой экономии электроэнергии.
— Таксист, — неожиданно для себя произнес он, — внеси изменение в маршрут. Я хочу взглянуть на городские стены сверху.
— Приближаться к городским стенам запрещено, — вкрадчиво ответил приятный женский голос. — Наша кампания ставит приоритетной целью безопасность клиентов и не допускает возможности…
— Приблизься на максимально возможное расстояние, и набери максимально допустимую высоту, — попросил Сэт.
— Корректировка маршрута принята, — отозвался все тот же приятный и безмятежный голос.
Сэт повернулся к Сандре и наткнулся на внимательный, оценивающий взгляд:
— Что ты задумал?
— Просто хочу взглянуть на стены, — пояснил он. — Ты не против?
Она молча помотала головой и вновь уставилась в окно.
Тем временем, стены опоясывающие город гигантским сталебетонным кольцом показались на горизонте. Стоило лишь такси вылететь за пределы леса центральных небоскребов, непроницаемо-черные бастионы нависли над серыми, многоэтажными домами подобно вставшей на дыбы волне цунами.
На ее гребне, через каждую сотню метров располагались мощные прожекторы, освещающие ночь по обе стороны стены. Согласно общепринятому утверждению прожекторы расходовали энергию для привлечения туристов, желающих ощутить романтику ночного города, но как обычно Сэт не совсем в это верил. Должно быть, свою роль играла его природная подозрительность, а возможно кажущаяся абсолютная бессмысленность содеянного правительством.
Рядом со стенами располагались ветхие, приземистые дома, большинство из которых принадлежали муниципалитету. В них ютились самые бедные: те, у кого правительство конфисковало собственное жилье и переселило сюда за неуплату налогов; те, кто лишился последнего и доживает свой век без всякой надежды. Существует поговорка о том, как далеко можно скатиться. Так вот, скатываться дальше было некуда — здесь у стен располагалось самое дно пропасти.
И тем более было совершенно нелогично освещать редким, так называемым туристам с верхних уровней города, творящееся внизу. Они ведь потом-то и заснуть спокойно не смогут — у них перед глазами так и будут стоять задыхающиеся люди с язвами по всему телу и клочьями облезающей кожи.
Конечно, кто-то не поймет, спросит как такое возможно: ведь у стен по идее должен быть более очищенный воздух, чем в центре города. Ведь именно в стены вмонтированы гигантские насосы с дорогостоящими фильтрами, которые беспрестанно выкачивают из города ядовитые испарения, скапливающиеся у земли и клубящиеся там подобно туманной дымке.
Возможно даже, они будут правы, если не учитывать тот факт, что из сотни насосов постоянно работает что-то около десятка. Да к тому же, эти насосы медленно перегоняют воздушные массы с центра города на его периферию, что в конечном итоге повышает концентрацию яда у стен, до сверхдопустимого предела.
И вновь было непонятно почему бы вместо освещения всей этой мерзости внизу, не направить энергию питающую прожекторы для работы еще одного-двух насосов.
А еще более неясным оставался вопрос, о том, зачем освещать никогда не меняющуюся молочную пустоту за стенами города?..
Такси, наконец, поднялось выше уровня гребня городских стен и Сэту видел освещаемый гигантскими прожекторными лучами океан: густой и вязкий как кисель, белый и волнистый, словно только что разлитое молоко. Этот океан сплошь обволакивал тридцатиметровые стены, понукаемые самыми слабыми порывами ветра, его волны бились о неё, будто обуреваемые страстным желанием перескочить вставшую на пути преграду и затопить город трехметровым потоком.
Сэт на секунду представил, что случится, если эта взвесь химических ядов найдет дорогу в стене-плотине и просочится в город. Представил и, невзирая на весь свой цинизм, по-настоящему ужаснулся последствиям. Все находящиеся в этот момент на нижнем уровне мгновенно погибнут — их тела будто бы сварятся в серной кислоте. Тем же несчастным, кто в этот момент находился на уровне вторых-третьих этажей повезет еще меньше — с жестокими ожогами дыхательных путей и покровов кожи будут умирать в больницах несколько дней. Оставшиеся до пятого этажа включительно будут всю жизнь страдать от онкологических заболеваний — как впрочем, с большой вероятностью и все те, кто находятся еще выше…