Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха
Шрифт:
– Разуй глаза, это же реликвии!
– Учтем золото и сомнительные камни... Ну, тридцать.
– Не юродствуй, Гоша. Это тебе не к лицу. Пусть будет пятьдесят. Пятьдесят для ровного счета. Это моя окончательная цена.
– Жаль. Я думал, ты согласишься на тридцать пять.
– Только во имя нашего давнего знакомства и партнерства – сорок пять.
– Жаль, я думал, мы сойдемся во взглядах. Можешь идти в мечеть.
– И пойду. Сорок!
– Хорошо, – с неожиданной легкостью уступил Гоша. Мы встали и подняли недопитый коньяк: –
Очень не люблю торговаться с друзьями. Но с Марковым без этого никак.
Несмотря на вчерашнее возлияние, я проснулся со свежей головой. Французский коньяк хорош еще тем, что после него не бывает похмелья. Погода стояла преотличная – видимо, небесная канцелярия соизволила дать жителям передышку.
Есть не хотелось. Я надумал совершить перед завтраком прогулку до обменника, которая поможет нагулять аппетит, а скорее, мне просто хотелось выбраться на солнце, ибо осадки успели надоесть.
Я вытянул из книги двести долларов, накинул куртку и, не дожидаясь лифта, быстро спустился по лестнице. На улице в самом деле было чудесно! Резвым аллюром я промчался вдоль дома и, влетая под арку, сбил плечом какую-то барышню. Послышался сдавленный крик, зазвенела жесть, и по асфальту растеклась белая лужа молока. Я остановился, мысленно обложив себя последними словами. Какого черта было лететь?! Испортил кому-то настроение, а теперь мне испортят. Какая-то рублевая мелочь, впрочем, у меня оставалась, и я мог возместить ущерб. Приготовив самые изысканные извинения, я наконец оторвал взгляд от лужи, поднял бидон и только тут заметил, что пострадавшая – молодая женщина, почти девчонка – лет двадцати, не более, и понял, что особенных проблем с объяснениями не будет.
– Великодушно прошу простить меня, – начал я загруз с достаточно провокационной фразы. – Видит Бог, я не хотел! – Я прижал руки с бидоном к груди и сотворил самую умильную улыбку. – Исключительно виноват. Я не сильно вас ушиб? Не давая ей раскрыть рта, я продолжил:
– Простите меня еще раз. Если вы не очень торопитесь, мы пойдем в магазин и купим другое молоко. Обещаю компенсировать все доставленные неудобства. Кстати, как вас зовут?
– Ира, – ответила девушка, невозмутимо выслушав мою тираду. Похоже, она была готова идти в магазин и не собиралась затевать скандал.
– А меня – Илья, – представился я. – Так пойдемте? У бочки с разливным молоком была очередь.
– Постарайтесь побыстрее, – сказала девушка, – у меня ребенок дома.
Она только что отстояла такую вот очередюгу, и, естественно, ей не хотелось париться по новой.
– Ребенок дома голодный благим матом орет, пропустите, пожалуйста, – тыркнулся я, но меня осадили.
– Займите очередь, – отрезала женщина, нервно звякнув своим бидончиком.
– Все мы торопимся, – возмутился стоящий за нею дед. – Я вообще ветеран, мне без очереди положено, а вот стою.
Этот спуску не даст, понял я, будет удерживать позиции до последнего вздоха.
И тут я заприметил парнишку примерно моих лет, снулое лицо которого свидетельствовало о тяжком бремени семейной жизни. Он стоял за геройским фронтовиком и с отсутствующим видом прислушивался к нашему спору. Ему было абсолютно на все плевать.
– Выручи, братишка. – Я протянул ему бидон. – Совсем времени нет!
– Угу, – кивнул парень, – вставай впереди меня.
– Спасибо, брат, – не обращая внимания на ропот сзади, я пролез перед потеснившимся пацаном и вскоре стал обладателем двух литров заветного молока. Ира ждала меня поодаль.
– Все в порядке, – с облегчением похвастался я. Мы направились в сторону дома. – Еще раз простите.
– Вы куда-то спешили? – поинтересовалась де вушка.
– Нет, что вы. Просто обрадовался хорошей погоде и выскочил погулять. Я вас не очень задержал? Дитя, наверное, есть хочет. Кто у вас, девочка или мальчик? – Девочка, – ответила Ира.
Справа по курсу показался ларек. Я и вынул купюры.
– Одну минуточку, – сказал я. Ира послушно остановилась.
При моем приближении окошечко ларька приоткрылось. Очевидно, мой вид говорил о высокой платежеспособности.
– Баксы почем берешь? – спросил я продавца. Тот с готовностью вскочил со стула.
Я купил большую плитку «Фазера» с орехами, изюмом и прочей дребеденью, которую и вручил Ире.
– Это маленькая компенсация за причиненные неудобства.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
– Ах, какие пустяки, право слово!
– Я вас не задерживаю?
– Нет, что вы, я свободен, как птица, и сам себе хозяин.
– Счастливый человек! – произнесла Ира с завистью. Я снисходительно улыбнулся.
– По-моему, каждый сам выбирает, кем ему быть в жизни. Достичь можно всего, стоит только захотеть, – банально, конечно, но умничать с барышнями не рекомендуется – не оценят.
– Как у вас все легко, – скептически усмехнулась Ира. – Вы работаете?
– Только сам на себя. Коэффициент полезного действия в этом случае оказывается гораздо выше. – Бизнесмен?
– Боюсь, что я далек от коммерции. Скорее, научный работник: история, археология...
– А я думала, ученые бедно живут, – судя по виду, Ира к категории граждан с высоким достатком не относилась.
– Это смотря как уметь продавать свои мозги, – с подкупающей простотой ответил я. – В мире все относительно. А знания, кстати, дорого стоят.
– Вот мы и пришли, – она остановилась. Мой ответ ей явно понравился.
– Моя парадная через одну, – известил я. – Вы давно здесь живете? Почему я вас раньше не видел?
– Два месяца, – ответила Ира и потянулась, чтобы забрать бидончик.
– А что вы делаете сегодня вечером? – спросил я, дождавшись, когда ее рука ляжет рядом с моей.
– Сижу с ребенком.