Клан Кеннеди
Шрифт:
Но, как и во время всех прежних кампаний, в которых участвовал клан Кеннеди, Джон, его родные и окружение отлично понимали, что избирательная борьба в демократическом мире таит массу подводных камней, неожиданных поворотов. Необходимо было иметь «запас прочности» и продолжать укреплять свои позиции.
Джон вроде бы не исключал, что он не сможет добиться победы, и сокрушался, как нам кажется, притворно, чтобы «обмануть судьбу», по поводу того неопределенного возраста, в котором он окажется вне высшей государственной политики. Правда, эти рассуждения относились и ко второму президентскому сроку. «Прослужу я один или два срока президентом, — говорил он, — так или иначе, мой возраст окажется неудобным — я буду слишком стар, чтобы начать новую карьеру, и слишком молод, чтобы засесть за мемуары» {1087} . На тот маловероятный случай, если он не будет избран вторично, продумывались разные варианты. Речь шла о покупке крупной газеты или основании нового периодического издания, в котором он совмещал бы функции собственника и главного редактора {1088} . Рассматривался и вопрос о президентской библиотеке. Собственно говоря, основание Библиотеки Джона Фицджералда Кеннеди как комплексного учреждения — архива, библиотеки и музея — стояло на повестке дня. Начиная с Ф. Рузвельта, впервые создавшего библиотеку собственного имени в родном городке Гайд-Парке, образование президентских библиотек или еще при выполнении высшим исполнительным лицом своих функций, или после его ухода в отставку виделось как необходимое дело.
Ясно было, где разместится это учреждение — район родного Бостона, а еще лучше городок Кембридж — фактическая часть Бостона, где располагался Гарвардский университет — альма-матер Джона.
В начале октября 1963 года были начаты переговоры с Гарвардским университетом о предоставлении необходимого участка земли, где началось бы строительство мемориального комплекса. Джон рассуждал о том, что часть года будет проводить в этой библиотеке, организовывать здесь встречи ученых и политических деятелей, разного рода семинары, читать лекции студентам. Именно здесь, на базе хранящихся в библиотеке документов, он собирался писать воспоминания. Но работу над мемуарами Кеннеди считал для себя преждевременной, он не чувствовал, что его политическая жизнь близится к завершению. Тем не менее научно-публицистической деятельностью он намеревался заняться, причем первой возможной темой, которую он мог бы осветить, являлось собственное президентство. Он говорил Эвелин Линкольн, что по числу публикаций когда-нибудь попытается опередить таких плодовитых авторов, как его помощники — видные историки-исследователи Банди и Шлезингер. Более того, он не исключал возможности, что будет избран президентом Гарвардского университета {1089} .
Однако все эти мысли сразу отходили на второй план, просто забывались, когда президент включал свой рабочий механизм и приступал к текущим делам. Именно характер этих дел и являлся по сути подготовкой к будущей избирательной кампании.
Хотя до выборов оставался год, к осени 1963 года Джон не то чтобы постарел, но во всяком случае не выглядел уже тем юношей, которым казался, будучи сенатором. В начале ноября он послал свою фотографию одному из старых знакомых, а в телефонном разговоре с ним по этому поводу обратил внимание на «те боевые шрамы и морщины, которые у меня появились, хотя я не воюю. Я уже не тот худощавый мальчик, которого ты когда-то знал. На фотографии я выгляжу смотрящим вперед, в вечность» {1090} . Можно полагать, что эти невеселые слова отчасти были своего рода кокетством — Кеннеди отнюдь не чувствовал себя стареющим. Он был полон бойцовской энергии.
Перед Джоном стояли, как он считал, две важные проблемы самого общего и в то же время конкретного характера.
Первой из них был вопрос о вице-президенте. Некоторые ближайшие советники считали, что Линдон Джонсон фактически не участвует в деятельности исполнительной власти. Они неоднократно с раздражением обращали внимание президента на то, что второе лицо на заседаниях по кардинальным вопросам политической жизни (Кубинский кризис, гражданские права чернокожих, ядерные испытания и пр.) вообще не высказывает мнения, и только в случае, если его спросят, бросит неопределенную реплику, причем подчас с обиженной интонацией — как, мол, я могу что-то рекомендовать, если не получаю необходимой информации. Неприязненное чувство к Джонсону сохранил на протяжении трех десятилетий М. Банди. В интервью 1991 года он ехидно произнес: «Я радовался бы, если бы Джонсон сказал что-нибудь, что не было бы одобрено, по крайней мере в общих чертах, президентом» {1091} .
Детально обдумав вопрос о кандидатуре вице-президента, Кеннеди всё же остановился на Джонсоне. Основанием было прежде всего то, что Джонсон, в прошлом известный сенатор, лидер демократической фракции, оказался в роли молчаливого второго лица вполне лояльным. Он ни разу не выступил с каким-либо заявлением, которое не соответствовало бы намерениям и воле президента. Он не мешал, и это было главное. Имелось, однако, еще одно обстоятельство, благоприятствовавшее сохранению Джонсона. Он представлял крупнейший штат Юга Техас, и устранение его с политического Олимпа могло подорвать шансы президента на будущих выборах на получение голосов населения штата, где Джонсона любили, а к Кеннеди относились враждебно или с прохладцей.
Однажды Чарлз Бартлетт, вашингтонский журналист, который в свое время познакомил его с будущей женой и позже стал доверенным лицом Кеннеди, задал ему прямой вопрос: «Почему бы тебе не пригласить другого вице-президента в 1964 году?» Бартлетт был очень удивлен, увидев, с какой злобой набросился на него Джон: «Почему я должен делать такие вещи? Это было бы совершенно глупо. Это разорвало бы всякие отношения и повредило бы мне в Техасе. Это была бы самая глупая вещь, которую я только мог бы совершить» {1092} .
Вопрос о вице-президенте, таким образом, дальнейшему обсуждению не подлежал.
Вторая проблема состояла в том, как путем политического маневрирования, спланированных закулисных ходов «подобрать» такого политического противника из Республиканской партии, которого можно было бы надежно победить на выборах.
Среди республиканцев в 1963 году котировались три наиболее вероятных претендента. Двое из них были опасны, хотя и в разной степени, третий считался весьма уязвимым. В качестве серьезных игроков рассматривались губернатор штата Нью-Йорк Нельсон Рокфеллер и губернатор штата Мичиган Джордж Ромни.
Нельсон Рокфеллер, несмотря на свою принадлежность к могущественной финансовой династии, относился к либеральному крылу Республиканской партии. Он провел в «имперском штате», как часто называют Нью-Йорк американцы, ряд полезных реформ и пользовался высокой популярностью, которую, правда, несколько понизили его развод с женой в 1962 году и почти немедленная вторая женитьба. Советники Кеннеди вспоминали, что он внимательно следил за политической карьерой Рокфеллера, интересовался малейшими подробностями его жизни и быта, стремясь найти слабые места, которые можно было бы использовать в предвыборной борьбе {1093} .
Джордж Ромни (отец кандидата в президенты США от Республиканской партии, потерпевшего поражение на выборах 2012 года) имел значительный опыт административной и хозяйственной деятельности в качестве президента корпорации «Америкэн моторз». В 1962 году он стал губернатором штата Мичиган и уже успел проявить себя в качестве сторонника жесткого сокращения административно-бюрократического аппарата {1094} .
Кеннеди считал обоих этих республиканских деятелей весьма нежелательными, опасными соперниками. Он предпочитал, чтобы его противником в следующем году стал консервативный республиканец Барри Голдуотер, отставной генерал-майор, губернатор штата Аризона, упорно рвавшийся вперед, буквально расталкивая локтями возможных конкурентов. Антикоммунистическая риторика Голдуотера, который видел практически во всем происки «красных», стала объектом исследования психологов, которые даже построили «модель мира» по Голдуотеру, проявляющуюся в различных риторических стратегиях {1095} . Общественность, и не только либеральная, высмеивала Голдуотера, издевалась над ним, но он упорно продолжал по-военному гнуть свою линию.
В этих условиях Джон Кеннеди поручил своим помощникам создать через прессу и посредством слухов представление, что он весьма опасается конкуренции Голдуотера. Таким провокативным путем близкие к Белому дому круги пытались содействовать выдвижению кандидатом от республиканцев именно его. «Дайте мне доброго старого Барри, — говорил Кеннеди. — В этом случае я никогда не покину Овального кабинета» {1096} .
Всё же между общими подготовительными мероприятиями, то есть всем характером проводимой политики, включая предупредительные меры против возможных кандидатов соперничавшей партии, и непосредственной агитационно-пропагандистской деятельностью существует немалое различие.