Klangfarbenmelodie
Шрифт:
— Хм-м-м, — наконец промычал Бак, явно нахмурившись, — я должен был сразу догадаться, что ты здесь замешан. Ну, тогда я закрываю это дело, и почему сразу тебе не позвонил?.. Стоять, — вдруг грозно протянул мужчина, и Уолкер закатил глаза, ожидая новой порции волнения и заботы. — То есть всё это время ты расхаживал с пулевым ранением?
Всё было в Баке хорошо. Всё, кроме его гиперопеки, отчего-то внезапно проснувшейся к Аллену и Алисе. Возможно, всё это было связано с тем, что Фоу, его сестра, дружила с ними обоими и ужасно дорожила этой дружбой, а,
— Да, представляешь, господин полицейский, я с несколько недель разгуливаю с пулевым ранением живота, — с шутливой издёвкой усмехнулся юноша, кинув взгляд на духовку, где аппетитно плавился сыр.
Мужчина вскинулся, слишком сильно ненавидя, когда его звали этим прозвищем (просто лишь только дети называли так копов), и сердито зашипел:
— Уолкер, мать твою, почему тогда не в больнице, а?
— Да было бы время, господинушка полицейский, — ехидно протянул Аллен, не скрывая задорной улыбки, когда Бак возмущённо выдохнул. — От Адама-то бегать — это не пиво на работе распивать.
— Клевета! — сразу же вскрикнул мужчина, и юноша не сдержал всё-таки короткого искреннего смеха.
— Так о чём ты ещё хотел со мной поговорить, Бак? — успокоившись, задал вопрос Уолкер, разминая пальцы левой руки и понимая, что на кухне слишком душно: перчатка начала противно липнуть к коже.
— О, точно, хотел спросить насчёт экзаменов. Как сдал-то? — с улыбкой в голосе поинтересовался Бак.
— Хорошо сдал, — закатил глаза юноша. Ему приятно было, конечно, что Бак беспокоится, но право слово! Сколько можно?! У него и так уже есть брат и… и любовник (на этом Уолкер нежно покраснел), которые просто пылинки сдувают с него. А ведь он мужчина! Мужчина!..
— Не ниже семидесяти, я надеюсь, — проворчал себе под нос мужчина. — А то знаю я тебя, маленький гангстер…
Знает он, разумеется. Маленький, ну конечно. Вообще-то Бак Чан был ростом с Аллена в свои тридцать пять, а в Аллене росту и шести футов не было. Так что… кто еще тут был маленьким, да-да.
Но братский комплекс у мужчины точно присутствовал.
— Не ниже, — со смешком согласился Уолкер и с сомнением добавил: — Надеюсь… Результаты только на следующей неделе будут просто. Ну не зря же я пахал как лошадь все это время! — вскинулся он тут же.
Бак засмеялся уже в открытую и, наверное, даже рукой бы на него махнул, если бы они говорили лично.
— Черт с тобой, белый бес! — заявил он. — Тогда можешь продолжать спать хоть до самого вечера!
Юноша тоже захохотал и сердечно попрощался с полицейским.
И тут как раз призывно пискнула духовка. Отлично…
На самом деле, даже было удивительно, что Бак не завёл свою шарманку про поступление, потому что последние два года мужчина большую часть времени только и делал, что рассказывал все преимущества обучения на полицейского, потому что «потерять такого способного сотрудника было бы огромным расточительством».
Аллен тогда про себя задумывался,
Юноша горестно вздохнул, поднимаясь со стула и отчего-то вспоминая, что Адам до ужаса обожал жаркое, которое готовила Хинако, а потом по её рецепту и служанки (хотя мужчина всегда приговаривал, что лучше, чем Хиначчи, как ласково называл он её, никто не способен приготовить), и раскрыл духовку, вдыхая пряный аромат готового блюда.
— С кем это ты с утра пораньше смеёшься тут? — вдруг раздался заспанный голос сзади, и Аллен закатил глаза, легко усмехнувшись.
— Уже почти обед, Тики, так что умывайся и садись кушать, — проговорил он, доставая противень из духовки и ставя на плиту, и только после этого обернулся к мужчине, понимая, что ощущает себя слишком… по-домашнему. Что ему тепло здесь.
Микк, уже успевший подойти к нему почти вплотную, мягко приобнял юношу за талию и чмокнул в макушку.
— С добрым утром, — улыбнулся он, приглушённо мерцая глазами, и Аллен вдруг ощутил, как вновь стал заливаться краской.
— С добрым, — буркнул Уолкер в ответ и погнал хохотнувшего мужчину в ванну.
И это было настолько… тепло, как никогда, пожалуй, эти одиннадцать лет не было дома. Как не было даже после того, как стена между Алленом и Неа рухнула, потому что юноша все равно чувствовал себя хоть и хорошо рядом с братом, но как-то скованно.
Слишком много было не сказанного между ними.
Когда спустя четверть часа Тики вернулся на кухню улыбчивым, посвежевшим и с потяжелевшими от влаги волосами, Аллен ощутил себя совсем счастливым.
И заметил, что с Микком… забывается. Забывает про все это — про семью, про Адама, про бега и многочисленные лишения ради собственной же безопасности, не говоря уже о безопасности брата. Тики окутывал его всего — его прикосновения, голос, запах… к нему хотелось тянуться, рядом с ним хотелось расслабиться. И Аллен рад был бы сделать именно так, но он отчетливо осознавал, что сейчас нельзя, не время.
Особенно после вчерашнего, когда стало ясно, что они все же находятся в большой опасности. В западне, из которой не выбраться просто так, почему и надо быть осторожными.
И на самом деле… Аллен в глубине души был согласен с Шерилом относительно того, что бежать бесполезно. Но у него был Неа, и у него был Тики… А еще у него было много людей, которые за эти одиннадцать лет стали ему очень дороги, и которым был дорог он сам. И поэтому… Аллен не мог допустить, чтобы с ними сделали что-то.
— Так с кем это ты болтал? — поинтересовался Тики вновь. В его голосе слышалась едва различимая ревность, и на это Уолкер только закатил глаза. Это было… приятно, но вместе с тем… достаточно муторно, он бы сказал. Уж теперь-то, когда Микк всячески закреплял свои права на него. — Неа же ты вроде звонил вчера, сказал, что останешься у друга…