Классическая проза Дальнего Востока
Шрифт:
Проза эта получила свое непосредственное развитие в эпоху Тан (618- 910 гг.), когда объединенный под эгидой единой империи Китай стал на некоторое время могущественной и процветающей державой. Интенсивно стали развиваться наука, литература и искусство. Большее, чем в прошлые века, распространение получила тяга к сдаче государственных экзаменов, необходимых для получения официальной чиновничьей должности. Число экзаменующихся достигло едва ли не шестидесяти тысяч человек. Именно в это время (в VIII в.) возникла при дворе своеобразная Академия - собрание ученых, называвшееся Ханьлинь - "Лес кистей". Развивались историография и библиотечное дело, шло пополнение императорских библиотек старинными рукописями, за них платили весьма и весьма много, причем не деньгами, а дорогими сортами шелка. Огромные библиотеки существовали и при монастырях, одна из них, обнаруженная в 1900 году в северо-западной провинции в городе Дуньхуане (она была замурована в XI в.), насчитывала более сорока тысяч рукописей на китайском языке, санскрите, тибетском, уйгурском, согдийском и других центральноазиатских языках. Там же были найдены и отпечатанные с досок, так называемые ксилографические издания. Находка в Дуньхуане рукописей на многих языках не была случайностью. Танский Китай имел активные экономические и культурные связи с многими странами Дальнего Востока, Центральной, Южной и передней Азии. Сотни актеров - певцов и танцовщиц из Ташкента, Самарканда, Бухары выступали с песнями и танцами в Чанъани - столице Танского Китая. Об этом мы знаем не только из записей современников, но и из восторженных стихов многих крупных китайских поэтов.
Вместе с тем жизнь отдельного человека в Танском Китае была довольно строго регламентирована сводом законов, составленных в середине VII
Основное, что отличает так называемую танскую новеллу от предшествующей прозы, - это более развитый сюжет и появление определенных типов персонажей. В сборниках III-VI веков героем практически мог быть любой человек - чиновник и крестьянин, торговец и монах. Там важен был сам невероятный случай, а не с кем он приключился. Здесь же постепенно складывается определенный тип героя. Большей частью это молодой человек - конфуцианец, едущий или уже приехавший в столицу для сдачи экзаменов и получения доходной чиновничьей должности. Вспомним, сколько тысяч человек пыталось в то время сдавать экзамены, и нам станет ясно, что фигура молодого студента (слово "студент", конечно, применено здесь и в переводах весьма условно) была типичной для Танского Китая. Этот герой действует и в "Жизнеописании красавицы Ли", и в "Жизнеописании Ин-ин", и, хотя это прямо и не обозначено, в знаменитой новелле "Волшебное изголовье", и во многих других новеллах. Чтобы понять, как изменился и усложнился сюжет новелл, достаточно сопоставить истории о чудесном изголовье. Рассказ этот встречается в нескольких сборниках IV-VI веков, начиная с "Записок о поисках духов" Гань Бао. Герой его - юноша ложится спать в храме, подложив под голову нефритовое изголовье (вроде валика). Через небольшую трещину он попадает внутрь изголовья, женится там на дочери сановника и живет с ней много лет. У них рождается шестеро детей, а герой все не собирается возвращаться домой. Но вдруг он просыпается, - оказывается, это было лишь видение. Весь этот рассказ изложен Гань Бао очень кратко - всего каких-нибудь сто слов-иероглифов. У танского новеллиста этот простой сюжет разрастается в настоящую новеллу. Герой Гань Бао - торговец, и мечта его - удачно жениться. Герой новеллы Шэнь Цзи-цзи мечтает уже о выгодной карьере и рассуждает как истый конфуцианец, и во время чудесного видения он не просто хорошо жил с женой - дочерью полководца, ожидая, пока дети получат государственные посты (они все становятся хранителями императорской библиотеки), а сам проходит весь путь от, как мы сказали бы сегодня, абитуриента до начальника Главного Секретариата империи, да и сыновья его получили должности много выше простых хранителей манускриптов. Главное содержание новеллы - сама жизнь героя, полная взлетов и падений; "за пятьдесят с лишним лет он много раз возносился на вершину могущества и снова падал в бездну немилости". Целых полвека прошло перед глазами героя, но оказалось, что то было лишь видение. Даже каша, которую поставил на огонь хозяин постоялого двора, когда юноша прилег на чудесное изголовье, еще не сварилась. Этим Шэнь Цзи-цзи как бы подчеркивает буддийскую идею мгновенности человеческого бытия в общем потоке мироздания. А общий вывод, который делает для себя герой (и который автор как бы предлагает сделать и читателю), - все мечты о карьере и славе суть ми-раж, жизнь земная - все тлен и суета, - тоже близок к даосскому учению о недеянии и буддийскому мировоззрению, отвергавшему, в отличие от рационалистического конфуцианства, идеи служения человека обществу. Для Гань Бао история о волшебном изголовье просто еще одно подтверждение реальности случающихся в мире чудес, для Шэнь Цзи-цзи эта же история повод выразить сложное сочетание буддийско-даосских идей, показать жизнь ученого чиновника, которому приходится сталкиваться и с ложными наветами, и с несправедливыми ссылками в окраинные земли.
Превратности человеческой судьбы в современном авторам обществе составляют содержание и других помещенных в нашей книге новелл. Взять хотя бы знаменитое "Жизнеописание красавицы Ли" Бо Син-цзяня - брата одного из крупнейших танских поэтов - Бо Цзюй-и. В новелле этой заложена благородная идея: и простая певичка, гетера, может иметь благородную душу. Эта идея очень четко сформулирована самим Во Син-цзянем в заключительной части повествования: "Поразительно! Продажная певичка, а какая душевная чистота, даже самые добродетельные женщины древности вряд ли превосходили ее!" Так автор подчеркнул свое понимание силы любви, для которой не важны сословные преграды. Представитель высшей знати женился на певичке, которая спасла его от верной голодной смерти и фактически вывела вновь в люди (правда, сперва разорив и бросив его), и певичка-то, двадцать лет занимавшаяся своим ремеслом, оказалась благородной дамой, совершающей строго все положенные обряды и соблюдающей верность мужу, - вот чему дивится автор и чему призывает удивляться читателя. История красавицы Ли и студента Чжэна была широко популярна в Танском Китае, есть запись о том, что старший брат писателя, Бо Цзюй-и, вместе со своим другом поэтом и прозаиком Юань Чжэнем слушал эту историю, видимо, из уст народного рассказчика в 808 году, известно, что Юань Чжэнь создал "Песнь о красавице Ли" (из нее сохранилось только две строки - описание самой красавицы: "Прическа пучком вздымается на целый чи, стоит у ворот - любуется весенним ветром"). Танские авторы восхищались этой историей, сунские же, то есть жившие в X-XIII веках, усмотрели в ней уже иной смысл. Им казалось, что Бо Син-цзянь создал эту новеллу с целью опорочить первого министра государя Си-цзуна (правил с 874 по 888 г.) по имени Чжэн Тянь, доказав, что он сын певички.
Действие новеллы Бо Синь-цзяня развертывается в столице Танского Китая, городе Чанъани (ныне город Сиань в северо-западной провинции Шэньси), где жило около миллиона человек. Столица эта имела вид прямоугольника (ок. 10 км в длину и 8 км в ширину), разделенного на маленькие прямоугольники (примерно по 1 км длины) - кварталы, имевшие свои образные благопожелательные названия, вроде "Спокойствия и человеколюбия", "Процветания и радости" и т. п. Каждый квартал был обнесен высокой стеной и имел по воротам с каждой стороны света, ворота эти на ночь запирались, - власти боялись воров. От Западных ворот к Восточным и от Северных к Южным шли большие улицы, так что в самом центре квартала оказывался перекресток, от этих улиц уже отходили переулки. Квартал Пинкан - или "Спокойствия и процветания", - где жила сама красавица Ли, как раз славился своими певичками. Он прилегал с юга к самому оживленному кварталу Чунжэнь - "Почитания человеколюбия", где селились молодые люди, приезжавшие в столицу для подготовки к экзаменам. С востока квартал Пинкан примыкал к Восточному рынку (второй рынок, Западный, был расположен симметрично Восточному в западной половине города), где были лавки гадальщиков, специализировавшихся на предсказаниях результатов экзаменов, продавали письменные принадлежности и прочие товары. И когда мы читаем в новелле Бо Син-цзяня, что герой, приехавший в столицу на экзамены, возвращался с Восточного рынка, то, как знать, может быть, современники понимали, что он ездил туда справляться у гадателей об успехе на предстоящих испытаниях. Маршрут его поездки выбран автором так, что ему непременно надо было проезжать через Пинкан, где от центра к югу и северу шли три улочки, населенные певичками. На улице Минкэцюй - "Звучащего нефрита" (пластинками такого нефрита богачи украшали сбрую своих коней) он и увидал красавицу Ли. Вся карта тогдашней столицы передана в этой новелле столь точно, что, как думают исследователи, Бо Син-цзянь должен был прожить в столице не один год, прежде чем создал это произведение.
Не меньшую известность среди танских новеллистов снискал себе и Юань Чжэнь, автор "Жизнеописания Ин-ин" - новеллы уже во многом психологической и сложной. Чувства героев описаны в ней отнюдь не трафа-ретно, а как бы изнутри. Недаром многие подозревали, что Юань Чжэнь описал в новелле собственную любовь к певичке Ин-ин, на которой в силу сословных предрассудков он не мог жениться. Едва ли это произведение столь прямо автобиографично, но известны лирические стихи самого Юань Чжэня, посвященные реальной Ин-ин, которую он безраздельно
Танская новелла не только создала целую эпоху в истории китайской литературы, но и оказала влияние на последующую литературу и самого Китая, и сопредельных стран. Известно, что, например, "Жизнеописание красавицы Ли" уже в варианте Бо Син-цзяня вновь послужило основой для сказительских повествований и целого ряда драм, то же произошло и с "Жизнеописанием Ин-ин". Уже в XI веке поэт и ученый, князь Чжао Дэ-линь - переработал новеллу в сказ под барабан, а в начале XIV века, в период расцвета китайской драмы, Ван Ши-фу создал большую пьесу - "Западный флигель, где Ин-ин ожидала луну". Были созданы пьесы и по мотивам новеллы о чудесном изголовье Шэнь Цзи-цзи. История гуляки Ду Цзы-чуня послужила впоследствии, в XVII веке, источником народной повести в сборнике Фэн Мэн-луна. Уже в XV-XVI веках история любви красавицы Ли и студента была переложена в Японии. Действие было перенесено в Киото, а герой получил японское имя. Красавица же осталась под своей фамилией Ли.
В начале X века под ударами мощного крестьянского восстания, возглавлявшегося Хуан Чао, пала Танская империя. Начался период междоусобных войн, завершившихся в 960 году образованием новой империи Сун. Столицей ее стал город Кайфэн (Чанъань была разрушена еще в начале века). Сунский Китай прославился развитием торговли, ремесел, живописи, народного сказа и театральных представлений. Еще в танскую эпоху, где-то в VII-IX веках, в Китае сформировалось искусство профессиональных сказителей. Сперва, видимо, такие рассказчики выступали в буддийских храмах с исполнением сказов по мотивам буддийских сутр. Рассказчики нередко вели рассказ по картинам, изображавшим жизнь Будды и его учеников. Впоследствии рассказчики стали использовать для своих повествований сюжеты собственно китайских народных легенд и исторических преданий. Постепенно национальная история и бытовые случаи стали занимать в репертуаре рассказчиков все большее и большее место, тем более что в начале XI века буддийский сказ был официально запрещен. В конце X - в XI веках в Кайфэне пять раз в месяц у знаменитого храма Сянского князя (Сянгосы) устраивались многолюдные ярмарки, на которых выступали народные певцы, танцоры, кукольники, актеры, разыгрывавшие пантомимы, фехтовальщики на мечах. Были там рассказчики исторических повествований и "специалисты" по новеллистическому сказу. Сказители широко использовали сюжеты танских новелл, а их искусство, в свою очередь, оказывало благотворное влияние на письменную повествовательную прозу. Появляется народная повесть - рассказы о простых горожанах, о ремесленниках и купцах, о супругах, разлученных в смутное военное время, о сложных судебных казусах. Повесть эта пишется, в отличие от литературной новеллы и вообще от произведений других жанров, на живом разговорном языке, она предназначена явно новому, демократическому читателю, не слишком искушенному в тонкостях архаического литературного языка и стиля, полного намеков и реминисценций. При династии Сун вообще широкое распространение получило образование: по императорскому указу 1044 года школы должны были быть открыты во всех областях и уездах страны. Небывалый размах приобретает и книгопечатание с досок (так называемая ксилография). Издаются конфуцианские классики, учебные пособия (включая и карманные "шпаргалки" для экзаменующихся), исторические и научные сочинения, целые своды и энциклопедии, а также поэзия и даже та самая простонародная проза, рожденная в устах народных рассказчиков, о которых говорилось выше.
В X-XIII веках продолжается и развитие литературной новеллы. Появляются произведения о придворных дамах - фаворитке танского императора Сюань-цзуна знаменитой красавице Ян Гуй-фэй, о любви ханьского государя Чэн-ди к красавице по прозванию "Летящая ласточка". Появляются и целые сборники новелл. Один из них - "Высокие суждения у зеленых дворцовых ворот" ("Цинсо гаои") - был составлен Лю Фу где-то в конце XI - начале XII века. В произведениях, составивших сборник, заметны и следы влияния танских новелл, и следы устной сказительской стихии. Большинство новелл имеет и заголовок, и, чего не бывало ранее, подзаголовок, состоящий из длинной по числу слогов фразы. Например, переведенный для данного тома рассказ "Чэнь Шу-вэнь" имеет еще и подзаголовок: "Чэпь Шу-вэнь толкает Лань-ин, и она падает в воду". Такие подзаголовки очень напоминают как раз названия сказов (или драматических представлений), а краткость самого текста наводит на мысль о том, не пересказывал ли Лю Фу на литературном языке устные сказительские произведения.
Если местом действия танских новелл часто была тогдашняя столица Чанъань, то действие этой новеллы, как ряда сунских повестей, происходит в Бяньцзине, как именовали тогда китайцы город Кайфэн по реке Бянь, на которой он стоит. Жизнь сунской столицы резко отличалась от чанъаньской. Казалось, столица вообще не засыпала. Никто не только не запрещал жителям ходить по ночам, а, наоборот, впервые в истории страны стала процветать ночная торговля. В полночь, когда отбивали третью стражу, по улицам разносили чай, чуть забрезжит рассвет - жителей будили призывные крики торговцев пирожками и питьем. Такая бурная жизнь вольно или невольно способствовала и развитию преступности. Отсюда уже расцвет сунской судебной науки, организация суда и сыска, появление первого в мире специального трактата по судебной медицине - "Записок о смытии обиды" Сун Цы (издано в 1247 г.), подробно описывающего способы осмотра трупов. Сказать об этом здесь стоит потому, что в новелле "Чэнь Шу-вэнь" - истории двоеженца, решившего утопить одну из своих жен и завладеть ее сбережениями, не случайно говорится о том, что впоследствии, когда самого Чэня нашли убитым, власти вызвали его жену для опознания трупа и сами явно осмотрели тело. Вообще история Чэнь Шу-вэня очень показательна, если сравнить ее с танской новеллой. Вспомним "Жизнеописание красавицы Ли". Юноша, которому оказала благодеяние певичка, женится на ней, и брак этот приносит его роду только славу. Чэнь Шу-вэнь тоже женится на певице Лань-ин, женится уже не по любви, а из-за денег (у него нет средств Добраться до места, куда он был назначен после успешной сдачи экзаменов). Женится он, уже имея жену, почему в новелле и возникает, едва ли не впервые в китайской литературе, сложная психологическая и правовая коллизия. Страх перед женой и боязнь судебного дела, - сам-то герой прослужил три года помощником уездного судьи, - приводят его к преступлению, за которое его наказывает впоследствии дух погибшей певицы. Сюжетно новелла эта, пожалуй, не стала сложнее (по сравнению с историей красавицы Ли), усложнилась психологическая ситуация, деньги стали играть в жизни героя гораздо большую роль, чем естественные чувства. Совсем по-иному пошло развитие новеллы в последующие эпохи. В XIV-XVI веках, в период правления династии Мин, пришедшей на смену монгольской династии Юань, литературная новелла как бы замыкается внутри себя, в некоем ограниченном литературном мире сюжетов предшествующих эпох, главным образом дотанского времени. Городская жизнь, бытовые коллизии мало интересовали первого из тогдашних новеллистов - Цюй Ю. Его больше волновали удивительные истории о духах и привидениях, причем именно в них он достиг небывалого стилистического и композиционного совершенства. Взять хотя бы "Записки о пионовом фонаре" - страшную историю любви студента Цяо и женщины-тени. Тут есть уже все аксессуары истории о привидениях: и гроб, который раскрывается сам по себе, и напудренный белый скелет и исчезнувший маг-даос, наказывающий всех героев за их грехи, нет лишь, пожалуй, того сложного жизненного содержания, которое отличало предшествующую новеллу, хотя и в произведениях Цюй Ю есть точный исторический фон. Особо силен он в "Жизнеописании девы в зеленом", куда автор ввел исторические предания о первом министре Южносунского двора (с 1217 г., когда чжурчжэни захватили север Китая, столица была перенесена на юг в город Ханчжоу, а сама династия получила название Южная Сун) Цзя Цю-хо, прославившемся своей жестокостью и предательским отказом в помощи войскам, отражавшим нашествие монгольских войск.