Классические книги о прп.Серафиме Саровском
Шрифт:
Жизнь Дивеева стала расцветать.
Собор, столь давно уже начатый, теперь, при игуменье Марии, быстро стал строиться: и в 10 лет, с 1865 по 1875 год, был закончен. Сестры хотели посвятить его иконе Умиления Божией Матери; но преосвященному Иеремии, человеку духовной жизни (последние 25 лет он жил на покое в монастыре), угодно было, по откровению Божию, посвятить его Пресвятой Троице. Целую зиму 1874 года холодный собор стоял заколоченным… А летом 1875 года епископ Нижегородский Иоанникий неожиданно распорядился освятить его, хотя в нем было всего лишь еще три иконы. День освящения совпал с праздником Умиления Божией Матери, 28 июля. И тут свершилось знамение: во время освящения высоко в небе над храмом все время кружились три голубя, а выше их три журавля, как бы в знамение Пресвятой Троицы. После освящения они улетели на восток. Впоследствии, в 1880 году, был освящен правый придел храма в честь Умиления Божией Матери, а левый был оставлен до открытия мощей преподобного Серафима.
Итак, все обратилось во славу Божией Матери и преп. Серафима. Как же, однако, понять, что будто не исполнилось указание преподобного о двух соседних обителях, когда они слились, и так прекрасно, в одно целое? В ответ на это, во-первых, укажем, что среди предсказаний о. Серафима есть прямые указания на соединения, но в будущем, что и случилось в свое время: “на 12-й начальнице устроится обитель”. Но, во-вторых, вначале необходимо было раздельное существование общин: о. Серафиму нужно было сделать перелом духовный, чтобы все потом было “батюшкино”. Это и удалось, после долгих скорбей и борьбы. Слава Богу!
Теперь нам осталось сказать несколько слов о конце других сподвижников батюшки.
“Мишенька” Мантуров, после управления в симбирском имении генерала Куприянова был им удален. Нищенствовал с своею женою, Анной Михайловною, в Москве. Потом направился в Дивеево. Отец Василий Садовский дал им сбереженные на черный день собственные 75 рублей, якобы заимообразно. На них Мантуровы купили маленький домик на Серафимовой земле и жили в крайней бедности, питаясь от трудов рук своих. Незадолго до смерти он видел во сне о. Серафима, и тот сказал ему: “Потерпим еще, батюшка, потерпим немного”. Через несколько дней после этого, в том же 1858 году, он заказал обедню накануне Казанской Божией Матери, приобщился, вышел в сад, сел на скамеечку и предал тут свою душу Богу. Ему было тогда 60 лет от роду… Погребен он был с левой стороны созданной им церкви Рождества Христова и Богородицы, а его жена, принявши православие, доживала свой век в Дивееве тайною монахинею.
Н.А.Мотовилов в 1840 году женился на Елене Ивановне Мелюковой и переселился с ней в Симбирское свое имение. 20 лет спустя они приезжали в Москву, для определения дочери в Институт, и заехали в Саров. Здесь Н.А.Мотовилов и был свидетелем грозных событий смуты. После он мирно скончался в своем имении. А Елена Ивановна направилась в Дивеево.
Отец протоиерей Василий Садовский скончался 14 июня 1884 года глубоким старцем; жена же его, согласно предсказанию батюшки, умерла на два года раньше его.
“И вот что заповедую тебе, — говорил ему перед кончиною своею о. Серафим, — как умирать-то будешь, то чтобы тебе лечь с правой стороны алтаря Рождественской Церкви, а Мишенька-то ляжет с левой. Так и вели себя похоронить тут. Вот хорошо и будет, батюшка: ты-то с правой, а Мишенька с левой, а я у вас — посередке. Вместе все и будем!” Что означало это пророчество, покажет будущее; но только отсюда можно ждать, что и батюшка когда-то будет почивать со своими сотрудниками и сиротами любимыми в Дивееве[22].
Благодатная сестра Евдокия — монахиня Евпраксия, сподобившаяся с о. Серафимом явления Божией Матери, скончалась 28 марта 1865 года.
Еще нужно бы особо говорить о юродивых: Пелагее Ивановне и “Паше Саровской”, жившей в Дивееве; но время уже приступить к описанию конца самого батюшки… Его детище было им не только “зачато”, но и рождено, и поставлено на ноги. И ему на земле ничего уже не оставалось делать…
Как зрелый плод, он готов был отойти в иную жизнь, чтобы оттуда предстательствовать за призывающих его.
Глава XVI. КОНЧИНА ПРАВЕДНИКА
В Житиях многих прославленных подвижников мы читаем нередко, что они и пред самою смертью своею не уверены были в последнем суде Божием о своей участи за гробом. Так, например, св. Агафон плачет о себе. И когда удивленные этим братия спрашивают его, как он может плакать после стольких подвигов, то смиренный раб Божий со слезами отвечает им, что по силе своей он старался подвизаться о спасении души, но, добавил он: “Ин суд человеческий и ин суд Божий”. А другой святой, Великий Пимен выразился еще страшнее. Когда его спросили, чего он ожидает в будущем веке, он, не задумываясь, сказал: “Мне место — там, где сатана!” Странно и даже ужасно слышать такие слова в устах святого. А между тем другим он же говорил, что для покаяния и помилования не нужно ни многих лет, ни даже месяцев, а достаточно нескольких дней раскаяния с обещанием Господу оставить грехи. Другие же святые выражались условно перед смертью: “Если обрящу милость у Бога, то буду ходатайствовать о вас перед Ним”. И вообще, православный человек, не в пример самомнительным сектантам, заживо еще считающим себя “святыми” и уверенным в том, что они будут, конечно, в раю, православный никогда не скажет ничего подобного. Самое большее, если он выразится, что надеется на милость Искупителя, но считает себя грешником, недостойным быть со святыми.
Совсем иное видим мы в Угоднике Божием Серафиме. Припомним, как он сказал еще блаженной Елене Васильевне Мантуровой, давая ей послушание умереть вместо брата, Михаила. Тогда она смутилась и произнесла: “Батюшка, я боюсь смерти!” Отец Серафим с совершенной простотой и несомненностью стал успокаивать ее: “Что нам с тобой бояться смерти, радость моя, для нас с тобой будет лишь вечная жизнь”. И в другой раз, это уже за 5 месяцев до смерти, в беседе с монахиней Симбирского монастыря Платонидою, им исцеленною, сказал ей, показывая рукою на небо: “Там увидимся: там лучше, лучше, лучше”. А еще более сильно и определенно он говорил, как всем известно, своим любимым дивеевским сестрам, обещая им свою небесную помощь и по смерти: “Когда меня не станет, ходите ко мне на гробик, как к живому, и все расскажите. И услышу вас… Как с живым, со мной говорите. И всегда я для вас жив буду!” Невольно вспоминаются слова Самого Господа перед Вознесением ученикам: “Се Аз с вами семь во вся дни до скончания века”[23]. Апостол Петр говорит о себе христианам: Буду же стараться, чтобы вы и после моего отшествия стремились делать твердым ваше звание и избрание (2Пет. 1, 15,10). И вот таким же христоподобным и апостольским духом жил еще на земле преподобный Серафим, как уже на небе.
Впрочем, что же дивиться этому, если уже Сама Божия Матерь и в начале, и в конце монашеского подвига преподобного ясно указала, что он человек не от мира сего. Когда он, еще будучи послушником Прохором, заболел, Она явилась ему с апостолами Петром и Иоанном и, указывая на него перстом, сказала им: “Сей от рода нашего”. А незадолго до кончины его, в знаменитый день явления ему в Праздник Благовещения, Она назвала его “Своим любимцем”. Об этом преп. Серафим сообщает так: “Небесная Царица, батюшка (разумеется прот.о. В.Садовский), Сама Царица Небесная посетила убогого Серафима, — и во, какая радость-то нам, батюшка! Матерь-то Божия неизъяснимою благодатью покрыла убогого Серафима. “Любимиче Мой! — рекла Преблагословенная Владычица, Пречистая дева. — Проси от Меня, чего хочешь”. Слышишь ли, батюшка, какую нам милость-то явила Царица Небесная!” А присутствовшая при этом явлении старица Евдокия, впоследствии монахиня Евпраксия, добавляет: “Батюшка стоял уже не на коленях, а на ногах перед Пресвятою Богородицею; и Она говорила столь милостиво, как бы с родным человеком… Видение кончилось тем, что Пресвятая Богородица сказала о. Серафиму: “Скоро, любимиче Мой, будешь с нами!” И благословила его. Простились с ним и все святые: девы целовались с ним рука в руку”. Припомним, здесь и еще нечто большее, о чем можно благоговейно мыслить. Когда явился ему, во время служения литургии иеродиаконом, Сам Господь Иисус Христос, то Преподобный “удостоился особенного от Него благословения”. Каково это благословение, он так и не открыл никому, но да будет благословенно допустить, что Спаситель изрек нечто такое, что удостоверяло его в особенной и милости и любви Божией, а может быть, и нечто еще более определенное о небесных благах, отчего “сердце мое возрадовалось чисто, просвященно, в сладости любви ко Господу!” — говорил батюшка.
При таком духовном состоянии смерть для преподобного старца не только не являлась страшною, но желанною, подобно как и ап. Павлу, который в римской тюрьме желал себе смерти: Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (Фил.1,3)… И о. Серафим говорил: “Там лучше, лучше, лучше”.
Христианство в нем проявилось в полноте: спасенным и облагодатствованным он готов был отойти к Своему Спасителю. Жизнь эта дана для духовного рождения: и о. Серафим, умирая телом, рожден был для жизни новой. Так именно он сам о себе сказал одному собеседнику: “Жизнь моя сокращается. Духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв”. А однажды, нимало не смущаясь, наоборот, со властью заповедая, он повелел той же сестре Евдокии повествовать о нем, не убоясь при этом сравнить себя со святыми. “Раз я была у батюшки в келье. Он беседовал со мной шесть часов кряду. Много говорил утешительного и к концу беседы сказал: “Радость моя, я вас духовно породил и во всех телесных нуждах не оставлю… Не убойся: говори мое, когда будут спрашивать, не умолчи моей благодати. И как у угодников Божиих — Антония, Феодосия и Сергия Чудотворца были помощники, списали их житие, так и ты: что слышишь от меня — запиши”.