Классические книги о прп.Серафиме Саровском
Шрифт:
Вот с каким величайшим и блаженнейшим событием сравнил наконец о. Серафим иноческий постриг — с воплощением Самого Бога в утробе Девы… Даже сказать страшно. Но батюшка говорил с опыта.
Монашество нужно почитать и мирским людям и сердцем и делом, и таким образом хоть несколько быть сопричастником иноческой благодати через других: для этого батюшка советовал давать в монастыри милостыню или поработать самому. И наоборот, обижание монашествующих, — учил он, — строго будет наказано Господом.
Иван Семенович Мелюков, брат чудной святой угодницы Марии, о коей речь впереди, будучи к концу своей жизни монахом в Сарове, на послушании привратника,
“Будучи еще мирским крестьянином, я часто работал у батюшки Серафима. И много, много чудного он мне предсказал о Дивееве. И всегда говорил: “Если кто моих сирот-девушек обидит, тот велие получит от Господа наказание, а кто заступится за них и в нужде защитит и поможет, изольется на того велия милость Божия свыше. Кто даже сердцем воздохнет да пожалеет их, и того Господь наградит. И скажу тебе, батюшка, помни: “Счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки, от утра и до утра: а Матерь Божия, Царица Небесная, каждые сутки посещает Дивеево!”
А сами иночествующие за добро должны воздавать только молитвами, и даже удивительно, батюшка не велел и благодарить за дары:
— Молитесь, молитесь паче всего за творящего вам благо, — наставлял он сирот своих, — но никогда, никогда словами его (благодетеля) не благодарите, потому что без благодарности он полную и всю мзду и награду за добро свое получит; благодарением же вы за благо вам скрадываете его, лишая его большей части, заслуженной добродетелью его, награды. Кто приносил дар, приносит его не вам, а Богу: не вам его и благодарить, а да возблагодарит он сам Господа, что Господь примет его дар.
Брать же из монастыря, хотя бы для своих родных, преподобный считал великим и опасным грехом:
“Это как огонь, вносимый в дом: кому дадите, он попалит все, и дом разорится и погибнет, и род весь пропадет от этого! Свое есть — дай. А нет, то приложи больше молитвы сокрушенным сердцем”.
Но зато самое монашество, достойно проходимое, является уже великою милостью Божией не только самим иночествующим, но и всему роду их.
— По совету ли, или по власти других, или каким бы то ни было образом, пришел ты в обитель — не унывай: посещение Божие есть (то есть милость Божия). Аще соблюдеши, яже сказую тебе, спасешися сам и присные твои, о которых заботишься: не видех, — глаголет Пророк, — праведника оставлена, ниже семене (потомства) его, просяща хлебы (Пс. 36, 25). — Так учил батюшка одного послушника нового.
Но особенно сильно высказал он ту же самую мысль в беседе с родными дивной девятнадцатилетней схимницы Марфы, бывшей послушницы Марии, после смерти ее. Когда старшая сестра ее, Прасковья Семеновна Мелюкова, дивеевская монахиня, приехала к преподобному Серафиму за выдолбленным им для покойницы гробом, то батюшка, утешая ее, сказал:
— А вы не унывайте, матушка: ее душа в Царствии Небесном и близ Святыя Троицы у престола Божия. И весь род Ваш по ней спасен будет!
И брату ее, упомянутому привратнику, тогда еще крестьянину Ивану, сказал после похорон Марии:
— Вот, радость моя, какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у престола Божия, близ Царицы Небесной, со святыми девами предстоит! Она за весь род ваш молитвенница! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая
Но, увы, не все и монашествующие спасутся. Даже из его сирот дивеевских иные не сподобятся помилования. Это было открыто ему в чудесном видении Самою Божией Матерью в 1830 году на празднике Успения.
“Небесная Царица, батюшка, — записал потом этот рассказ протоиерей Садовский, духовник Дивеевский, — Сама Царица Небесная посетила убогого Серафима. И вот, радость нам какая, батюшка! Матерь-то Божия неизъяснимою благостию покрыла убогого Серафима.
— Любимиче мой! — рекла Преблагословенная Владычица, Пречистая Дева. — Проси от Меня, чего хочеши.
— Слышишь ли, батюшка? Какую нам милость-то явила Царица Небесная!
И угодник Божий весь сам так и просветлел, так и сиял от восторга.
— А убогий-то Серафим, — продолжал батюшка, — Серафим-то убогий и умолил Матерь-то Божию о сиротах своих, батюшка! И просил, чтобы все, все в Серафимовой-то пустыни спаслись бы сироточки, батюшка! И обещала Матерь Божия убогому Серафиму сию неизреченную радость, батюшка!.. Только трем не дано: “Три погибнут”, — рекла Матерь Божия. При этом светлый лик старца затуманился… “Одна сгорит, одну мельница смелет, а третья…”, — сколько ни старался я вспомнить, — пишет о. Садовский, — никак не могу: видно, уж так надо”.
Через семь месяцев преподобному было другое явление Богородицы, самое чудное. Тогда присутствовала и сестра Евдокия Ефремовна. Ей после видения о. Серафим вспомнил и о предыдущем посещении его Божией Матерью, и рассказал следующие подробности о нем:
“Вот, матушка, — в обитель-то мою до тысячи человек соберется. И все, матушка, спасутся. Я упросил, убогий, Матерь Божию, и соизволила Царица Небесная на смиренную просьбу убогого Серафима. И кроме трех, всех обещала Милосердная Владычица спасти, всех, радость моя! — Только там, матушка, — продолжал, немного помолчав батюшка, — там-то, в будущем все разделятся на три разряда: “Сочетанные”, которые чистотою своею, непрестанными молитвами и делами своими сочетаваны Господу: “Вся жизнь и дыхание их в Боге, и вечно они с Ним будут. Избранные, которые мои дела будут делать, матушка, и со мной же и будут в обители моей. И званные, которые лишь временно будут наш хлеб только кушать, которым — темное место. Дастся им только коечка, в одних рубашечках будут, да всегда тосковать станут! Это нерадивые и ленивые, матушка, которые общее-то дело да послушание не берегут и заняты только своими делами. Куда как мрачно и тяжело будет им! Будут сидеть все, качаясь из стороны в сторону на одном месте! — И взяв меня за руку, батюшка горько заплакал.
— Послушание, матушка, послушание превыше поста и молитвы! — продолжал батюшка, — говорю тебе, ничего нет выше послушания, матушка. И ты так сказывай всем. — Затем, благословив, отпустил меня”.
Таинственные страницы из будущего мира открывает здесь преподобный, но не нашему плотскому и ограниченному уму рассуждать о сем. Только нам, монахам, нужно запомнить и о трех погибших, и о многих званых, но, увы, не избранных. Далее мы узнаем об ужасной участи двух осужденных игумений. Недаром плакал угодник Божий о нас, нерадивых. Восстави нас из этой тины, Господи. За молитвы Твоей Матери. И преподобного Серафима.