Классические тексты дзэн
Шрифт:
Чаньский последователь Чжихуан сначала обучался у Пятого патриарха и сам считал, что уже достиг Самадхи. На двадцать лет он уединился в небольшой обители, где проводил долгие часы в сидячей медитации.
Ученик [Хуэйнэна] Сюаньцэ, путешествуя вдоль берегов Хуанхэ, услышал имя Чжихуана и посетил его обитель.
– Что ты делаешь здесь? – спросил Сюаньцэ.
– Я вхожу в Самадхи, – ответил Чжихуан.
– «Вхожу в Самадхи» – сказал ты? Пребываешь ли ты в нем сознательно (досл. «с наличием сердца»)? А может бессознательно (досл. «в отсутствии сердца»)? Если ты входишь в Самадхи бессознательно, то это значит, то все бесчувственные вещи, типа травы и деревьев, черепицы и камней, также могут войти в Самадхи. Если же ты то делаешь сознательно, то все, оживленные объекты, также могут достичь Самадхи.
– Когда
– Если ты не видишь ни «наличия» ни «отсутствия» сердца, то это и есть вечное Самадхи. Но существует ли в этом случае «вхождение» [в Самадхи] или «выход» [из него]? [Если это так], то это не будет Великим Самадхи, – заявил Сюаньцэ.
Чжихуан ничего не ответил. После долгого молчания он спросил:
– Могу ли я узнать, кто Ваш учитель?
– Мой наставник – Шестой патриарх из Цаоси.
– А как Шестой патриарх определяет самадхи и дхиану? – спросил Чжихуан.
– Мой учитель говорит так: «[Тело Закона – Дхармакая] – чисто и безмятежно. Именно таковы его функция и основа. Пять скандх изначально пусты, а шесть нечистых опор сознания (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, интеллект – А.М.) – отсутствуют. Нет ни вхождения [в самадхи], ни выхода [из него]. Нет даже ни самого самадхи, ни хаоса, [что противостоит ему]. По своей природе Чань (дхианы) – не пребывает ни в чем, а поэтому отбрось [выражение] «Пребывать в умиротворении дхианы». По своей природе Чань не рождается, а поэтому отбрось [выражение] «порождать думанья о дхиане». Подобно этому сердце наше абсолютно пустотно, более того – пустотность его неизмерима».
Услышав эти слова, Чжихуан тотчас отправился [в Цаоси] за наставлениями Шестого патриарха. Тот спросил Чжихуана: «Зачем Вы, Милосердный, явились сюда?». Чжихуан описал кармические причины, приведшие его [в Цаоси].
Учитель сказал: «Речи, что произнес [перед тобой Сюаньцэ], искренни. Пусть сердце твое станет подобным абсолютной пустоте, но при этом не будь привязанным к созерцанию пустоты, и тогда не будет тебе препятствий [к достижению освобождения]. Будь то в покое или в движении – всегда пребывай вне использования сердца. Забудь о различиях между обычным человеком и мудрецом. Отбрось различия между возможным и существующим. Пуская твоя внутренняя природа и ее внешние проявления пребывают в состоянии таковости – вот тогда не будет такого момента, когда бы ты ни пребывал бы в самадхи».
При этих словах Чжихуан достиг Великого пробуждения. От того, что он в течение двадцати лет считал «достижением [истинной глубины] сердца», не осталось и тени. В ту же ночь жители Северного берега Хуанхэ слышали глас с Небес: «Наставник Чжихуан сегодня достиг Дао!» [232] . Вскоре Чжихуан, совершив прощальный поклон [перед Шестым патриархом], вернулся в Хэбэй, где проповедовал всем четырем категориям людей [233] .
Как-то один монах спросил [Шестого патриарха]:
232
Этой фразы нет в Дунхуанском варианте сутры.
233
Четыре категории людей (сы чжун): монахи, монахини, миряне женщины и мужчины. Под этим выражением подразумевается открытая суть проповеди истины Чань.
– Кто может достичь сути учения из Хуанмэй, [что проповедовал Пятый патриарх]?
– Тот, кто познал Закон (Дхарму) Будды сможет достичь его.
– А Вы, Преподобный, достигли этой сути?
– Увы, я не познал еще Закона Будды!
Однажды Наставник захотел постирать свою рясу, что была передана ему, но никак не мог найти чистого источника. Поэтому он отправился в местечко, что располагалась в пяти ли позади монастыря, где он заметил, что горные леса и трава были особенно пышны.
Наставник потряс своим монашеским посохом [234] , а затем воткнул его в землю. Тотчас открылся источник, хлынула вода и образовала небольшое озерцо.
[Патриарх] опустился на колени, чтобы выстирать свою рясу на камнях, но внезапно перед ним появился монах и поклонился ему. Монах произнес: «Мое имя – Фанбянь, я из Западного Шу. Недавно, в Южной Индии я повстречал Великого учителя Дамо. И он сказал мне: «Быстрее возвращайся в земли Тан (т. е. в Китай). Истинное око дхармы Махакашьяпы [235] и монашеская ряса, что завещал я, ныне переданы Шестому патриарху, что живет в области Шаочжоу в местечке Цаоси. Иди и поклонись ему [236] ». И вот я, Фанбянь, пришел издалека в желании увидеть рясу и патру, что переданы Вам».
234
«Потряс монашеским посохом» – на монашеском посохе (кхаккхара) обычно укреплялись кольца или колокольца, обычно издававшие звон. Благоверный монах пред тем как поставить посох на землю, должен сначала звуком отпугнуть всю живность, дабы никому не причинить вреда.
235
Истинное око Дхармы Махакашьяпы – эзотерическая суть буддийского учения. Махакашьяпа – второй патриарх буддизма, который смог выразить суть учения Будды лишь легкой улыбкой на лице, без слов и письмен, за что высоко ценился в Чань.
236
Эпизод о встрече монаха Фанбяня с Бодхидхармой отсутствует в Дунхуанском тексте. Он был вставлен позже, дабы подтвердить «официальность» передачи рясы Шестого патриарха Хуэйнэну и указать на мистическую духовную связь патриархов.
Шестой патриарх показал ему [патру и рясу], а затем спросил:
– А чем Вы занимаетесь, Высокочтимый?
– Я искушен в искусстве скульптуры.
– Не покажите ли мне Ваши работы, – тотчас попросил Патриарх.
Фанбянь оказался в тупике, но через несколько дней он изваял точную статую [Шестого патриарха] высотой в семь цуней, совершенную по своему мастерству. Рассмеявшись Патриарх сказал: «Вы лишь уловили кое-что в природе ваяния, но ничего не уловили в природе буддизма».
Затем он вытянул вперед руки и [возложив их] на голову Фанбяня, потер их [в знак благословения], сказав при этом: «Навеки ты станешь Нивой благодати [237] как для людей, так и для Небес». И отдал Патриарх ему свою рясу.
237
«Нива благодати» (фу тянь) или «поле счастья» – наставник, служащий примером для всех людей. Здесь Хуэйнэн произносит традиционную посвятительную формулу.
Получив рясу, Фанбянь разделил ее на три части: в одну часть он обрядил статую, вторую оставил себе, третью сжег, разложив на земле и накрыв пальмовыми листьями. Затем он произнес: «Получение этой рясы означает, что предстоит мне вернуться этот мир в качестве настоятеля монастыря и вновь отстроить его храмы и залы!».
Как-то один монах повторял гатху, написанную чаньским наставником Волунем [238] :
«Волунь обладает способами Того, как обуздать сотни мыслей. И тогда [проявления] этого мира не возбуждают сердце. А дерево Бодхи прорастает с каждым днем».238
Чаньский наставник Волунь – имя Волуня не встречается ни в каких других источниках. Вообще, данный пассаж имеет более позднее происхождение, чем основной текст сутры.
Шестой патриарх услышав это, сказал: «Гатха эта показывает, что ее автор не познал свое сердце-основу. Если действовать, руководствуясь [лишь словами этой гатхи], то это лишь еще больше опутает тебя». Затем он произнес свою собственную гатху:
У Хуэйнэна нет никаких способов, Не обуздывает он и сотни мыслей, Проявления этого мира нередко волнуют его сердце. Так как же может прорастать древо Бодхи?