Классициум (сборник)
Шрифт:
Жидкость, если это была жидкость, не оказывала решительно никакого сопротивления, и вообще никак себя не проявляла. Моя одежда по-прежнему была сухой.
Я ступил на дно бассейна и медленно двинулся вперед. Вскоре я смог различить лицо человека. Конечно, это был Максим. Он казался спокойным и отрешенным. Смотрел сквозь меня. Не узнавал. Белесая завеса холодного огня отгораживала нас от окружающего мира, но я всё же различил за спиной сына долговязую фигуру поводыря. Сердце охватил внезапный страх. А вдруг это всё ложь, и коварные марсиане используют нас для какого-то древнего жуткого обряда. Что, если мы для них всего лишь жертвы? Убоина. Расходный материал. Если они называют себя ничтожными,
Мне явились округлые края каверны, темно-синий, почти черный глаз неба в серебряных искорках безразличных звезд. Вот что-то изменилось. Бархатистую пустоту вселенной теснил серый зрачок Фобоса. Я ощутил странную вибрацию. Мелкая, едва ощутимая дрожь. По мере того как Калека занимал позицию над пещерой, ощущение усиливалось. Наконец я понял – вибрировала молочная жидкость. Белесые щупальца принялись охватывать мои руки, туловище. Дробясь, извиваясь, отыскивая кратчайший путь к своему уродливому богу, молочные ручьи поглощали меня. Свечение стало ярче, интенсивнее. Мой сын исчез. Передо мной стоял высокий лысый старик. Кожа туго обтягивала огромный покатый череп, лишь у бровей громоздились горизонтальные складки глубоких скорбных морщин, кустистые брови сошлись на переносице. Глаза запали, скулы заострились. Уголки губ были опущены. Над ними щетка седых усов, точно подернутый инеем сухой ковыль. Я знал его. Я был им. И странное дело. Эта чуждая двойственность впервые не тяготила меня. Пропасть в моем сознании не исчезла, но вдруг утратила свою значимость. Оставалось сделать последний шаг.
– Прости меня, – бог знает, за что я просил прощения. За то ли, что знал любовь родителей и счастье мирной жизни, не ведал лишений и разочарований? Или, может быть, за то, что воскрес здесь, а не в той суровой сотрясаемой страстями реальности?
– И ты прости… – сухие старческие губы задвигались, словно что-то пережевывали, пробовали на вкус слова, – прости меня за всё.
Лицо старика принялось истаивать, осыпаться. Чешуйки кожи стремительно отслаивались и, кружась, уносились в темноту. Вскоре он исчез совсем. И тогда реальность разверзлась, распадаясь на звуки и образы.
Я иду сквозь пустыню. По обе стороны от меня серая равнина постепенно темнеет, совмещаясь с черным небом. Он впереди. Тот, кого нужно догнать. Я прибавляю шагу, и наши тени совмещаются. Вот-вот я настигну его…
Ночь. Темная комната. Крупный бородатый мужчина склонился над странным светящимся экраном. На экране, словно на листе бумаги, проступает текст «… Максим Горький, русский писатель, прозаик, драматург. Один из самых популярных авторов рубежа XIX и XX веков…»
Слияние двух рек. Лоб высокого холма. Крепость. В небе над башнями облака. Невозможно прекрасные, белые и сдобные, точно калачи. Я бегу вниз, к реке. Мимо палисадов, мимо псов и кур, кустов сирени и будки городового. Вихрем ссыпаюсь с холма, слегка задерживаюсь на полпути у дома купца, но путь свободен, и я прибавляю шагу. Вот и Волга, широкая, привольная, едва виден отдаленный берег. По спокойной глади большой воды степенно движется белый пароход…
Бьет колокол.
Я очнулся. Молочная жидкость убывала. Ее свечение меркло, и, словно в ответ, по краям площадки затеплились огоньки фонарей. В этом мягком, слабо пульсирующем свете передо мной стоял мой сын. Его взгляд прояснился. Ни холодной отстраненности, ни безумного блеска. Максим, наконец, смотрел прямо на меня. Сердце больно заворочалось, забилось в груди и вдруг пропустило удар. В глазах сына я читал узнавание.
А. М. Пешков
Москва – Марс, 1967 г.
Сергей Довлатов. Межпланетный компромисс
(Автор: Яна Дубинянская)
Сергей Довлатов родился 3 сентября 1941 года в Уфе, в семье театрального режиссера Доната Исааковича Мечика и литературного корректора Норы Сергеевны Довлатовой.
С 1944 года жил в Ленинграде. В 1959 году поступил на отделение марсианских диалектов филологического факультета Ленинградского государственного университета и учился там два с половиной года, затем был исключен за неуспеваемость и призван в армию.
Службу отбывал в войсках охраны исправительных колоний на спутнике Ганимед (рудники тяжелых металлов), где написал первые рассказы, составившие потом сборник «Космозона».
Вернувшись на Землю, Довлатов поступил на факультет журналистики ЛГУ, сотрудничал в студенческой многотиражке Ленинградского планетолетостроительного института, писал рассказы. Входил в литературную группу «Земляне». Работал литературным секретарем Веры Пановой.
В результате конфликтов с литературной средой оказался на Внешнем мире Япет, где жил с сентября 1972 до марта 1975. Работал на пресс-портале «Цветущий Япет» (отдел журналистских расследований), являлся внештатным сотрудником журналов «Юность Япета», «Дружба миров» и «Ку!». Этот период жизни писателя нашел отражение в рассказах, объединенных позже в книгу «Межпланетный компромисс». Первая книга Довлатова, готовившаяся к выходу в издательстве «Япетский прозаик», была спущена на тормозах негласным распоряжением Япетского отделения КГБ.
В течение двух месяцев работал экскурсоводом и погонщиком динозавров в заповеднике «Парк юрского периода» (Венера).
В 1975 году вернулся в Ленинград. Работал в детском журнале «Плазма». Писал прозу. Журналы и издательства отвергали его произведения. Довлатов публиковался в самиздате, а также в контркультурных эмигрантских журналах «Красная планета», «Космос и мы» (Марс).
В 1978 году из-за преследования властей Довлатов эмигрировал с Земли на Марс, где вскоре стал главным редактором еженедельной газеты «Новый марсианин». Газета быстро завоевала популярность в эмигрантской среде. Одна за другой выходили книги прозы Довлатова. К середине 1980 х годов добился большого читательского успеха не только в среде колонистов, но и коренных жителей планеты, стал кумиром марсианской молодежи. За годы эмиграции издал сорок восемь книг (включая переводы) на Марсе и Венере.
После обретения Марсом независимости (24 августа 1989 года) Сергей Довлатов в течение десяти лет возглавлял Министерство культуры молодой республики. Организовал масштабный проект возрождения литературы на марсианском языке. Написал роман-эпопею в пяти частях «Филиал?!», изданный во всех обитаемых мирах. В 1999 году впервые после эмиграции посетил Землю в качестве почетного гостя на торжествах, посвященных 200 летию А. С. Пушкина.
Скончался на семидесятом году жизни 17 февраля 2011 года. Похоронен на кладбище Гранд-канал 01261 (Независимая республика Марс).
…И остался я без работы. Может, думаю, на курсы программеров пойти? Программеры всегда анекдоты травят…
Встречаю Логинова с Первого межпланетного.
– Привет. Ну как?
– Вот, ищу работу.
– Есть вакансия. Портал «Весь Космос в одном». Пиши код: kisyunya-собака-allspace.8511/02.
– Чего?
– Ее Оксана зовут.
– Такая блондинка?
– Профессионалка! А главное – человек мягкий.
– На ощупь? – спрашиваю.
– Ты ее знаешь?
– Нет.