Классик (Городское фэнтези)
Шрифт:
Второй день прошел в том же трансе. Только через три дня заставил себя поесть. За неделю, что прошла с их прибытия в госпиталь, Леша увидел всякое. Он научился подставлять руки уходящим в беспамятство матерям. Перестал пугаться открытых мешков, и даже притерпелся к запаху, но все когда-то заканчивается. Кончилась и командировка, две недели прошли. Однако, радости от избавления не было, как не было и страха перед возвращением в часть. Безразличие? Наверное, но не только. Чем напугать прошедшего "разбор, осмотр и встречу"? Смертью?
В последний день группа появилась в три часа. Алексей, уже старший в своей паре, открыл серебристый полог очередного неопознанного солдата. Он уже
Вернулся в родную учебку вовсе не тот уверенный в себе и в своих силах пацан.
Он хмуро выслушал командира роты, успевшего приготовиться к встрече на все сто процентов.
Алексею сунули, подписанную десятком молодых объяснительную, из которой выходило, что драку в кладовой затеял именно он. И отделал пятерых старослужащих, как бог черепаху. Не выдерживающая ни малейшей критики версия, была явно сшита белыми нитками. Но, затеявший провокацию офицер, довольно потирал руки.
Десять суток ареста. — Распорядился он. Для начала, а дело в прокуратуру. А уже после обеда Леху отвезли на гауптвахту.
Причем иезуитская хитрость майора бала в том, что гауптвахта была общевойсковой. В городке, кроме «учебки» размещался полк мотопехоты. Ясное дело, что на фоне бравых разведчиков пехота в глазах местного населения, особенно женской его половины явно проигрывала, что приводило к частым стычкам на танцах и в увольнениях. Но и тут, стрелки проигрывали. Поэтому, оказавшийся на местной «Губе» спецназовец, становился объектом нешуточных издевательств караула. Майор действовал наверняка. Гордец должен либо сломаться, либо получить пару «ДБ» и плавно уйти в Дисбат. Или с травмами разной степени тяжести, комиссоваться по болезни. На крайний случай, упасть с нар. "Нет человека, нет проблемы". — Рассуждал служака. Конспирация сыграла плохую службу. Отправив Алексея служить на общих основаниях, Куратор планировал после трех месяцев учебки, отозвать паренька в спецшколу и продолжить его обучение. Однако закрутился и упустил из виду реалии жизни. Действительность внесла коррективы. В тот же день Алексея крепко избили. Предусмотрительно надев наручники, и приковав к трубе отопления. Тяжелые дубинки, именуемые в народе демократизаторами, следов не оставляют, но травмы наносят вполне реальные. Нельзя сказать, что его впечатлили побои. Напугать человека прошедшего Разбор и Встречу уже почти невозможно. Когда Леха пришел в себя, он понял, что эти полмесяца ему дадутся непросто. Тело, привыкшее к травмам, перенесло побои спокойно. А вот настроение испортилось. "Сломать не сломают, но посадить могут "- Рассуждал он, лежа на жестких нарах в одиночной камере. Нужно что-то делать. Его мозг прокручивал возможные варианты. Бежать? Куда? Опять же статья.
Захватить машину и вынести ворота элементарно. Но начнут охоту и тогда без крови, может не обойтись. Терпеть бессмысленно. Они, пока не сломают, не успокоятся. А это совсем плохо. Придется рисковать. Он закрыл глаза и мысленно вернулся к разговору с Павлом Андреевичем. Тот разговор прервался звонком, Куратор зачем то звонил дежурному. Напрягать память не пришлось. Номер возник перед глазами.
"Что-ж, будем звонить. Или они меня вытащат, или придется уходить со скандалом". — Решил Алексей. Теперь он твердо знал, что хочет. И сумей увидеть Майор его в тот момент, он пять раз подумал прежде чем организовать подобное воспитание. Когда на утро в камеру вошел помощник коменданта Алексей, не долго думая, ухватил тшедушного лейтенанта за воротник шинели и легонько шлепнул о стенку. Начкар, встретился лбом с крашеной штукатуркой и обмяк. "Теперь главное". — Вытянув из кармана офицера сотовый телефон Алексей уперся спиной в дверь и набрал номер. Перекрывая грохот ломящихся в камеру охранников, он попросил пригласить к телефону Куратора. Но, как и следовало ожидать, дежурный, на вопрос неизвестного позвать Павла Андреевича, спросил фамилию.
— Ну, не знаю я. — Пропыхтел Леха, из последних сил сдерживая натиск. Тогда передайте, только обязательно. Что Алексея Бессонова закрыли. Предъявили неуставные взаимоотношения. Если не сообщите, неприятности будут у всех. В отчаянии, понимая, что офицер на том конце провода, скорее всего забудет о звонке раньше, чем сдаст смену, закончил. — Премьер мне обещал. А я тебе обещаю. Промолчишь, дослуживать будешь в Анадыре. Поторопись, иначе потом жалеть будешь.
В трубке запиликал сигнал отбоя. Дежурный положил трубку. Отброшенный мощным ударом, Алексей упал на помощника коменданта, и получил увесистый удар сапогом в голову. Поплыло. Мелькнула разъяренная рожа коменданта. Вновь мелькнул стертый каблук, летящий в лицо. Свет погас. Пришел в себя не скоро. Озверевший комендант лично пинал наглеца. Не сдерживаясь.
"Факт нападения налицо, если прибью, не страшно, спишем на сопротивление". — Рассудил вертухай.
Пока бунтарь, закованный в наручники, валялся без чувств, вызвали машину, и отправили докладную в прокуратуру. Подписанное Зам. прокурора представление на возбуждение уголовного дела, с объяснительными из учебки, вернулось в комендатуру на следующий день. Предъявили нападение на офицера, неуставные взаимоотношения, тяжкие телесные сослуживцам. Прокурор опытным глазом прикинул срок, который отмерит военный суд, и удовлетворенный повышением уровня «закрываемости» подписал "обвительное заключение".
Алексея отвезли в лазарет, а как только зашили голову, отправили в городской ИВС.
"Статьи УК, вот пусть в общей камере и посидит"- решил прокурорский. Вообще-то практика подобного произвола не часто случается даже в наше «законопослушное» время. Так уж совпало. Усиление борьбы с неуставными отношениями требовало роста показателей. Да и майор из «учебки» подсуетился:- расписал Леху форменным монстром. Ну и что бы наверняка, через знакомых сослуживцев обещал прокурорскому помочь «бойцами» на строительстве дачи, которую недавно затеял поборник закона.
Автозак, осмотр, приемка. — Туго соображавший после нешуточного мордобоя, и непонятного коктейля из антибиотиков и релаксантов, которыми его накачали люди в белом, Алексей почти не помнил, как проскочил эти события.
В «карантин», как назвал камеру «вертухай» впустили ближе к вечеру. Хотя стараниями кино и авторов детективов, тюрьма в представлении большинства нормальных людей представляется филиалом адских кругов, встретили его нормально. Первоходы, народ в большинстве спокойный, тем более у каждого свой «головняк», и «кубатурить» как говорится нужно и за «следака» и за адвоката. Так, что все эти «прописки» и прочие страсти мордасти никому в голову не лезут.
Конечно, в семье не без урода, и попадаются иногда подблатованные отморозки, нахватавшиеся вершков и «понятий». Но если «смотрящий» в хате есть, то "по рогам" этот шутник получит с ходу. Описывать интерьер камеры занятие неблагодарное. Люди, живут везде. Достаточно представить плацкартный вагон поезда Харьков-Владивосток. Закрыть окна жестяным кожухом, развесить в проходе белье, и населить егоодними мужиками. А детали, обстановка — это антураж. Разделеный на невидимые купе мирок.