Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица
Шрифт:
Медленно опустившись на походный табурет, Клеопатра еле слышно прошептала побелевшими губами:
– Ты свободен.
Почтительно склонившись, лазутчик вышел из шатра. Клеопатра посмотрела на старую Мути, а затем на Аполлодора. Это был конец. Никто не осмеливался нарушить воцарившееся молчание. Клеопатра понимала, что надо взять себя в руки, но слезы непрестанно набегали на глаза и горло сводила судорога от еле сдерживаемых рыданий. Наконец, совладав с собой, она поднялась.
– Мути, – сказала Клеопатра
Клеопатре показалось, что сейчас сириец подойдет к ней, обнимет, утешит. Но он вышел, не сказав ни слова. Царица поняла, что для него это такой же сильный удар. Каждый из них хотел в одиночестве пережить главное поражение своей жизни.
Упав на колени, Клеопатра зарыдала: страшно, отчаянно, безнадежно. Что за злой рок преследует ее? Даже боги ее обманули! А может быть, то видение она сама придумала? И эта глупая, бессмысленная ночь с Помпеем… Никогда! Никогда она не будет больше жертвовать собой!
Черные, тягостные мысли одолевали Клеопатру. Наконец она выплакалась, успокоилась и заснула на руках у Мути. В ту ночь ей приснился удивительный сон. Она сидела в своей любимой беседке в саду. Отчего-то на душе было радостно.
– Мама! Мама! – услышала она детский голос и обернулась.
Ей навстречу шел мужчина в белых одеждах, за руку он держал мальчика.
– Мама! – услышала она опять обращенный к ней детский голос и удивилась: это она мама?
Потрясенная Клеопатра встала, завороженно глядя на мужчину и пытаясь рассмотреть черты его лица, волевого, спокойного и… испещренного морщинами? И вдруг она поняла: к ней пришло счастье.
– Да проснись же, госпожа!
– Что? – Клеопатра подняла голову, тотчас вспомнив весь ужас и отчаяние своего положения. На глаза опять набежали слезы: «Зачем я проснулась?»
Аполлодор склонился над ней. Его тень легла на покрывало, которым была укрыта царица.
– Ты слышишь меня?
– Да, – всхлипнула Клеопатра.
В глазах Аполлодора плясали дьявольские огоньки.
– Потин убил Помпея. В Александрию едет Цезарь.
Сообщение мгновенно проникло в ее сознание, задушив отчаяние и чувство близкой гибели. Клеопатра выпрямилась. Она сразу же поняла, что теперь следует делать.
Царица захохотала: страшно, громко, как человек, который долгое время жил с мыслью о смерти и только сейчас узнал, что все это время его разыгрывали.
Аполлодор криво усмехнулся. Он все знал про эту девочку, но только теперь он услышал ее истинный смех – дьявольский, гибельный, горький.
Отсмеявшись, Клеопатра поднялась с походной кровати. Она производила жуткое впечатление – спутанные волосы, опухшее, заплаканное лицо.
– Как же нам повезло, что Потин такой тщеславный дурак, – хрипло промолвила она.
Птолемеи, моя дружная большая семья, разместились в белой беседке в царском саду. Это наше самое любимое место.
Мы весело болтаем, шутим, безобидно подтруниваем друг над другом.
Любовь переполняет мое сердце. Как хорошо, что нас так много! И что мы так дружны! Надежное и верное плечо – самая большая награда, которая может быть дана человеку в жизни.
В каком-то искреннем порыве я вскакиваю, подхожу к Беренике, крепко обнимаю и целую ее. Она радостно и довольно хохочет.
Потом я подхожу к старшей Клеопатре – обнимаю и целую ее, затем к Арсинои, Александру, старшему Птолемею, младшему Птолемею.
Они дружно смеются.
– Теперь мы тебя.
Шесть холодных мечей вонзаются в мое сердце. Небо темнеет, поднимается сильный ветер.
– За что? – еле слышно шепчу я.
Надо мной склоняется лицо Осириса. Как же он прекрасен… Его мудрые глаза полны печали.
– Нельзя предавать! – твердо говорит он мне. – Никогда нельзя предавать!
Я хватаю его за руки.
– Пить, я хочу пить!
– Из тебя течет кровь, пей ее, – безразлично отвечает он.
Я слизываю кровь с рук, с платья, и во мне начинают пробуждаться какие-то животные инстинкты. Мои руки превращаются в безобразные когтистые лапы, зубы становятся желтыми клыками, и я опускаюсь на четвереньки.
Протяжный вой исторгается из моей глотки.
В кого же я превратилась?
– Тебе подарок, Цезарь.
– Это интересно, показывай.
Отойдя от окна, Цезарь с любопытством разглядывал сирийца.
– Неужели милые и добрые александрийцы решили порадовать такого скромного и добродушного воина, как Цезарь, – иронично произнес римлянин.
Находящиеся в зале римские военачальники и легионеры дружно захохотали.
– Берегись, Цезарь, из мешка может выскочить убийца, – предостерег один из них.
– Пока вы преданы мне, смерть бессильна!
Римляне одобрительно отозвались.
– Ну, что ты там, сириец? Отчего так долго?
– Сейчас, господин.
Аполлодор развязал ремень. Сначала он увидел черные волосы Клеопатры, а затем ее большие глубокие глаза, испуганно и вопрошающе на него взирающие. Какую глупость она придумала! Сейчас их арестуют, а завтра – казнят. Глубоко вздохнув, советник помог опальной царице выбраться из мешка.
В то же мгновение в зале раздался гул удивления.
– Кто это?
– Что ты задумал, сириец?
– Что ей здесь надо?
Цезарь поднял руку – стало тихо. Он был удивлен не меньше своих воинов.