Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица
Шрифт:
– Тебя вела судьба.
– Может и так.
– Что ты хочешь?
– Трон.
Цезарь улыбнулся.
– Как просто и легко ты это сказала. А ведь, наверное, это твое самое заветное и выстраданное желание.
– Ты прав.
– А почему я должен помогать тебе?
– Ни один царь не станет связываться с подлыми убийцами.
– Вот как! – Цезарь сделал серьезное лицо. – Только я не царь, я консул.
– Быть царем – разве это не самое заветное и выстраданное
Цезарь расхохотался.
– А ты быстро учишься. Ты права, я не стану связываться с убийцами. Помпей был моим врагом, но он был мне и другом. Я желал победы над ним, но не смерти. Когда мне этот, как его… Теодот, показал его голову, мне стало дурно. Я приказал похоронить Помпея у стен Александрии, а семье дать пожизненное обеспечение.
Клеопатра похолодела. Она вспомнила голову Береники на блюде.
– Как странно, – прошептала она, – в детстве Теодот обучал меня красноречию, а теперь стал убийцей.
– Обстоятельства меняют людей. Жаль, что не наоборот. Кстати, насколько мне известно, ты помогала Помпею, когда была царицей.
Клеопатра тяжело сглотнула. О, боги, боги, как она ошибалась тогда! Теперь-то она знала, что ставить надо было на Цезаря. Почему она так часто ошибается?
– Да, я помогала ему, – честно призналась царица. – И сейчас я признаю свою ошибку.
– Ах, эти женские уловки! – мягко произнес Цезарь.
Взяв руку Клеопатры и положив ее в свою, он продолжил:
– Если бы перед тобой сидел не Цезарь, а кто-то другой – тебе пришлось бы несладко. Но я не держу обид. Каждому человеку свойственно ошибаться, и уж тем более царям. Власть, трон – это не те вещи, что помогают быть холодным и бесстрастным. Тем более, есть подданные, которые всегда расплатятся за царские ошибки.
Вдруг Клеопатра сделала то, чего никогда в жизни она не позволила бы себе. Даже под страхом смертной казни.
Она взяла руку Цезаря и поцеловала ее.
– Я никогда не встречала такого благородного и удивительного человека, как ты.
Цезарь до глубины души был тронут столь искренним порывом.
Он нежно поцеловал Клеопатру в лоб.
Эту маленькую, грациозную девушку тяжело было назвать красавицей. Резкие черты лица, небольшой рот, плотно сжатые губы и этот нос… большой, орлиный. Сколько же страданий он ей причиняет! Но из глубоких черных глаз маленькой царицы исходила сила, которая волновала его и будоражила.
Так же искренне Цезарь ответил ей:
– А я никогда не встречал такой умной, отважной и… одинокой царицы, как ты.
Клеопатра резко встала. Ей было стыдно за свою мимолетную слабость. Что за странные чувства ее обуревают? Она не узнавала
– Это твой дворец, – услышала она голос Цезаря, – будет справедливо, если ты займешь свои покои.
Царица почувствовала, как Цезарь наклонился к ней и легко поцеловал в щеку.
Клеопатра настолько была погружена в свои мысли, что не сразу услышала вопрос Аполлодора.
– Что?
– Я спросил, как тебе Цезарь?
Они остановились посредине дворцовой галереи, слабо освещенной ночниками: причудливые тени скользили по мраморным стенам. Стояла странная тишина, не было ни слуг, ни придворных, все будто исчезали куда-то именно в тот момент, когда в Египте менялась власть.
– Такого человека, как он, я еще никогда не встречала.
– В нем есть что-то особенное?
– В нем все особенное, необыкновенное, удивительное. Ты знаешь, я ему доверяю.
– А что он решил?
Клеопатра пожала плечами.
– Он ничего не сказал, но я чувствую, Цезарь на нашей стороне.
Войдя на свою половину дворца, царица недовольно нахмурилась. Если основные галереи хоть как-то были освещены, то ее половина была в кромешной тьме. Во дворце не было хозяина, и все бытовые мелочи сразу бросались в глаза.
– В спальне тебя ждет служанка. Я ее привел, пока ты разговаривала с римлянином.
– Не называй его так.
– А разве он не римлянин?
– Он – Цезарь.
– Хорошо, Божественная.
Дойдя в потемках до спальни, Аполлодор пожелал царице доброй ночи и пообещал, что завтра вся ее половина будет освещена должным образом.
Клеопатра вошла к себе, ощущая где-то в груди какое-то странное волнение. Она не была здесь год: долгое, ужасное, мучительное время. Тяжело вздохнув, Клеопатра опустилась в позолоченное кресло. Наконец-то ее мытарства закончились! Наконец-то она будет спать в собственной постели! Царица осмотрелась, и на сердце у нее стало тяжело и горько. В комнате находилось лишь самое необходимое, а все ее любимые вещи, рукописи, скульптуры – все исчезло.
Из ванной комнаты вышла молодая девушка.
– Я приветствую вас, Божественная.
Царица безучастно рассматривала свою новую служанку.
– Как тебя зовут?
– Хармион, Божественная.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
– Тринадцать… – в глубокой задумчивости повторила Клеопатра. Ей вдруг вспомнился царский сад, белая беседка, а в ней – Береника и Архелай. Во всей их большой семье лишь Береника была счастлива в любви. Но почему ей, Клеопатре, это пришло на ум?