Клетка из костей
Шрифт:
Отхлебнул кофе.
И тут его осенило. Если ему звонили всю ночь, пускай даже на выключенный телефон, то куда пропали эти звонки?
Но думать об этом не было времени. Нужно было готовиться к утреннему брифингу.
ГЛАВА 85
Войдя в совещательную комнату, Микки первым делом взглянул на Марину. В его взгляде читался немой вопрос.
«Он уже знает насчет Фила, — подумала она. — Он знает, что его отстранили от расследования, но не знает за что». Он еще многого не
Микки уселся, по-прежнему не спуская с нее глаз. Она тоже посмотрела на него. Сказать она ничего не могла, да и не знала, что ему можно рассказывать, а о чем лучше умолчать.
Вошел Гласс — как всегда, деловитый, бодрый. Положил на стол папку, обвел собравшихся взглядом. Марина заметила, как на его губах промелькнула улыбка. И за эту мгновенную улыбку она стала презирать его еще больше. Особенно если вспомнить, что Дон рассказал им вчера об этом человеке.
— Ну что же, приступим, — сказал Гласс. — Для начала давайте подытожим, что у нас имеется на данный момент. — Он искоса взглянул на Микки. — Мало ли. Может, кто-то не в курсе.
Марина заметила, как Микки покраснел от смущения. «Отлично, — подумала она. — Гласс умудрился за считаные секунды настроить против себя всех своих подчиненных. Блистательные менеджерские навыки!»
— Финна — мальчика, которого нашли в подвале на Ист-Хилле, — похитили из главной больницы вчера вечером. Похитителя звали… — Он сверился с записями: — Самюэль Листер. Он работал в больнице, занимал руководящую должность. Ранее не привлекался. Совершенно чист перед законом. Как вы уже, наверное, знаете, он передал ребенка сообщникам, личность которых не установлена, и застрелился прямо на парковке.
Марина следила за реакцией Микки. Тот явно опешил и растерянно озирался по сторонам.
— А где Анни?
Гласс не ответил.
— Детектив-констебль Анни Хэпберн. Где она?
Гласс устало вздохнул, как будто любопытство Микки его раздражало.
— Детектив-констебль Анни Хэпберн находится в больнице с огнестрельным ранением, полученным в ходе похищения мальчика.
— Как она себя чувствует?
— Нормально она себя чувствует. Насколько нам известно, ранение средней тяжести.
Микки явно испытал облегчение от этих слов.
Гласс продолжил:
— А вот Дженни Свон, детскому психологу, работавшему с мальчиком, повезло меньше. Она сейчас в реанимации в критическом состоянии. Теперь я слушаю вас.
— А что известно о людях, которые увезли ребенка? — спросила Джейн Гослинг.
— Я как раз собирался об этом спросить. — Гласс выразительно глянул на Эдриана Рена.
Тот встал.
— На камерах почти ничего не видно, — сказал он и в подтверждение своих слов передал фотографии. — Это кадр с камеры слежения на стоянке. Как вы видите, это зеленый внедорожник, «Рэндж-Ровер». Старый, побитый. Я попытался найти крупные изображения лиц, но…
Он попросил передать по кругу еще один снимок. Лицо водителя было размыто, а там, где у
«Капюшон! — догадалась Марина. — Он был в капюшоне».
— Похоже, — продолжал Рен, — лицо его чем-то прикрыто, чтобы никто не смог его опознать.
— Это капюшон, — сказала Марина, и все взгляды обратились на нее. — Это был капюшон. Я своими глазами его видела. Похоже, из мешковины или джутового полотна.
— Значит, это точно не маска из магазина приколов, — заметил Микки.
— Номер машины не попал в кадр. Мы прогнали цифры через компьютер, но ничего не нашли. Есть все основания полагать, что номер краденый. Возможно, и машину тоже угнали.
— А что насчет городских камер?
— А ничего. То ли они специально ехали так, чтобы избегать их, то ли где-то скрылись почти сразу. Главный инспектор Гласс преследовал их, но упустил. Он передал ориентировку всем постам. Машину высматривали даже с вертолета, но она словно растворилась в воздухе. Мы, конечно, продолжим поиски…
Рен сел на свое место.
— Спасибо, Эдриан, — сказал Гласс. — Сержант Филипс, послушаем вас.
Микки встал. Марина сразу поняла, что он чем-то недоволен. «Интересно, — подумала она, — он воспользуется этим шансом, чтобы высказаться, или просто доложит?»
И скоро она получила ответ на свой вопрос.
ГЛАВА 86
Фил открыл глаза.
И в эти первые, благословенные секунды он чувствовал себя абсолютно никем и ничем. Он мог еще стать чем угодно. Кем угодно. Мог куда угодно попасть. Его биография еще не была написана, его личность не была сформирована, а разум еще цеплялся за сон, не привязанный к пробудившемуся телу. Это быстро кончилось. Через пару секунд он вспомнил, где он и что с ним произошло.
Вспомнил, кто он.
И со стоном повернулся на другой бок. Закрыл глаза.
В голове он проигрывал вчерашние события — на случай, если упустил какие-то детали. Снова и снова. О чем же он думал? Что он испытывал? Что принесло ему это открытие: облегчение или новые проблемы и новую неопределенность?
Рано или поздно ему все-таки пришлось открыть глаза. Нельзя же валяться в постели целый день. И тут он вспомнил, что его отстранили от расследования. Голова, будто утяжеленная этой печальной мыслью, буквально рухнула обратно на подушку. Новый уровень страдания. Новый вид несчастья.
Он взглянул на часы. Марина, должно быть, ушла и не стала его будить. Он прислушался: Джозефины дома тоже не было. «А-а, — вспомнил он, — она же осталась на ночь у Дона и Эйлин».
Нет, валяться в постели целый день нельзя. Он отбросил пуховое одеяло и встал. Проблемы не рассосутся сами по себе. Проблемы надо решать. А для этого нужно кое-куда пойти и кое-что сделать.
Он пошел в ванную и включил душ.
Улыбнулся.
Он уже знал, куда отправится первым делом.