Клетка из костей

Карвер Таня

— Спасибо, — сказал Гласс.

Марина села. Но Микки заметил, что она что-то утаивает. Он не осуждал ее за это, но хотел бы знать почему. В конце концов, он тоже не был предельно откровенен.

— Значит, ситуация такова, — сказал Гласс, подводя черту. — Поиски мальчика — наша первостепенная задача. Найдите машину. Найдите его. И остановите человека, который хочет причинить ему вред.

«Отлично сказано!» — ехидно подумал Микки.

— Я подал заявку на кадровое подкрепление, — продолжал Гласс. — Будем надеяться, ее рассмотрят

до конца дня. Как вы все, должно быть, уже знаете, детектив-инспектор Бреннан временно отстранен от занимаемой должности. Я понимаю, что многих это шокировало, но поверьте: выбора у меня не было. Он отрицал всякую дисциплину, вел себя крайне неосмотрительно и мог подвергнуть риску все наше расследование, а то и ваши жизни. Боюсь, у меня не оставалось выбора.

Гласс притворно вздохнул, как будто это было самое трудное решение в его жизни. Микки не поверил ни единому его слову.

— Временным руководителем назначен детектив-сержант Филипс. Он будет лично отчитываться передо мной.

Микки не смог скрыть своего удивления.

— Вопросы будут?

Вопросов не было.

— Хорошо. Работы у нас непочатый край. Давайте постараемся спасти этому мальчику жизнь.

Все начали расходиться. Гласс остался сидеть за столом.

— Марина, можно вас на секунду? — окликнул Микки.

Марина кивнула.

Он еще не знал, о чем будет с ней говорить, но понимал, что разговор предстоит не из приятных.

ГЛАВА 89

— Привет.

Анни с трудом открыла глаза. На то, чтобы сфокусировать взгляд, ушло какое-то время, но когда ей это все же удалось, губы расплылись в слабой улыбке.

— Привет, — прошептала она и снова закрыла глаза.

Фил сел на стул у кровати. Три четверти стены в этой одноместной палате занимали окна. Спокойная, умиротворяющая обстановка. Воздух, свет. Полная противоположность темной пещерки Финна.

Филу сложно было подобрать наряд для этого визита. На работу он ходил в повседневной одежде, которую мог бы надеть и сейчас, но тогда почувствовал бы себя прогульщиком и обманщиком. Поэтому он пошел на компромисс: джинсы, кроссовки, куртка и футболка. Вместо рубашки и галстука.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он осторожным шепотом.

— Как будто меня подстрелили, — с улыбкой ответила Анни.

Фил улыбнулся в ответ.

— Больно?

— Не очень. — Говорила она медленно и неразборчиво. — Было бы гораздо больнее, если бы меня не накачали морфием…

Она снова улыбнулась и закрыла глаза.

В коридоре Фил успел перекинуться парой слов с медсестрой. Анни сразу отправили в операционную. Пуля прошла практически навылет, слегка задев лопатку. Осколки кости извлекли, рану зашили.

— Врачи говорят, важные органы не задеты, — пробормотала она. — Но когда пройдет наркоз, будет больно до чертиков.

— Так пусть еще вколют.

— И это совет от моего босса: больше морфия! — Она выдавила из себя короткий

смешок. — Постыдился бы…

Ей, видимо, было трудно говорить. Фил молча ждал, пока она наберется сил для новой фразы.

Анни снова открыла глаза. Не без усилий. Лоб ее прорезала глубокая морщина.

— А где Микки? Почему он не пришел?

Фила тронуло ее волнение. Он знал, что эти двое ни за что не признаются в своих чувствах, столь очевидных для окружающих.

— Не знаю, мы не разговаривали. Может, он еще не в курсе.

— Не разговаривали? — Опять эта морщинка на лбу. — Почему?

— Анни, меня же отстранили от расследования. Ты забыла? Я на какое-то время перестал быть полицейским.

— Ах да, точно.

— Ах да, точно? И все? Я думал, тебя это хоть немножко обеспокоит.

— Я беспокоюсь. Ужасно. И ты наверняка бы это заметил, если бы меня не обкололи лекарствами.

Оба улыбнулись.

— Гласс… Он никогда мне не нравился.

— Вынужден согласиться.

И снова морщинка на лбу.

— Дженни Свон… Она ведь тоже была в палате. Он подстрелил ее первой. Как она?

Фил потер подбородок.

— Не очень. Я поговорил с медсестрой. Врачи борются за ее жизнь. Листер, может, и не очень удачно выстрелил в тебя, но к Дженни Свон он стоял ближе. Ей повезло меньше.

Анни слабо кивнула, но ничего не сказала.

Они какое-то время помолчали. Первой заговорила Анни:

— Она наладила с ним контакт. С Финном. Я уверена.

— Как?

— Не знаю. Но он заговорил. Оказывается, он жил в каком-то саду…

— Ага. — По спине Фила побежали мурашки. — «Сад» — это название коммуны, которая… исчезла много лет назад.

— Я об этом не знала. Но он сказал, что жил там. В саду.

Фил попытался скрыть отчаяние, сквозившее у него в голосе.

— А где этот «Сад», он не говорил? Не описывал его?

— Говорил, что он сделан из… металла. Весь из металла.

— Металла? В смысле? В помещении?

— Он сказал, что всегда находился в помещении. Никогда не бывал на улице. Поэтому он и боялся больницы. Представляешь, ни разу не был на улице… Он этого, конечно, не смог сказать, но мы догадались.

— Господи…

— Ага. Сказал, что они по свету понимали, когда ложиться, а когда вставать.

— По свету?

— Мы поняли, что это было какое-то искусственное освещение.

— И он был… под землей? А где это было, вы не поняли?

Анни покачала головой и поморщилась: это нехитрое движение отозвалось адской болью.

— Нет, он просто сказал, что… часто слышал кашель. Постоянно кто-то кашлял. Похоже, там никто долго не задерживался.

Фил пытался осмыслить услышанное. Мир вокруг вращался, словно волчок.

Он снова взглянул на Анни. Похоже, разговор отнял у нее силы. Она почти спала. Он не хотел бы помешать ее выздоровлению.

— Я, наверное, пойду, — сказал он.

Она кивнула ему сквозь сон.

— Но скоро обязательно вернусь.