Клетка. Грудная клетка
Шрифт:
– Да ничего такого, фигня дело, – отмахнулся он, но все же повернулся к свету.
– Эм, можно звать тебя Кирилл Стальцев? – усмехнулся Андрей, оглядев друга.
– И кто тебя так? – я кивнула на только заживший рваный шрам через всю щеку.
– Цивилизованные люди сначала предлагают гостю поесть и выпить, а потом только начинают душевные разговоры, – ответил он, скидывая дедо-морозовскую шубу.
– Ну, тогда иди скорее ешь и пей, – повысила голос Вика и повела его в зал.
– А откуда ты узнал, что я такие сережки люблю? – разглядывая презент, спросила я у Андрея.
– Ты забыла, кто я? – нарочито возмутился парень.
– Мм, напомни, а кто ты такой?
– Я твой парень, – он обиженно
– Что, правда? И давно ты мой парень?
– Уже да…
– Ещё раз ответишь в стиле «Сумерек», и я тебя пристрелю, – рассмеялась я, потрепав его по голове.
– Лукашенко вещает, – крикнула из зала Вика, и мы поспешили к друзьям.
Долгая поздравительная речь, сопровождаемая нашими общими ехидными комментариями, как бы там ни было, вдохновила нас. Или воодушевила. В общем, порадовала, это точно. Прокричав под бой курантов и звуки салюта: «С НОВЫМ ГОДООООМ!!!», мы чокнулись бокалами, осушили их до дна и снова пустились в пляс, вернувшись на канал Муз-ТВ.
– Ну, я наелся-напился… – с видом отдохнувшего богатыря начал Артем.
– О, наконец-то, царь доволен, – вставила я.
– Ну, я не царь…
– Да я о себе, – расхохоталась я, осушая очередной бокал шампанского.
– Короче, рассказывай, – затормошила его за рукав Вика.
– А можно как-то не сейчас, м? – заныл он.
– Стальцев, даже мне интересно, – отметила я.
– А про себя я вообще молчу, – уплетая салатики, сказал Андрей.
И да поведал нам Артемушка-богатырь, как победил он злого и страшного Алексея какого-то там, ужасного накродиллера, который был тесно связан-таки с покойным Кириллом, пусть земля ему будет пухом. Да как взял Артемушка-богатырь славный пистолет в руки, да мозги из жопы в черепную коробку возвратил, да как отследил он эту скотину, спасшую тогда, в горящем доме раненого Кирилла, пусть земля ему будет та-дам, да как завязался между ними бой сильный, бой жестокий. Да как отведал Алексей какой-то там силушки богатырской да пули прямо в чело, да так и слег в землях жутких, в местах лютых, именуемых в простонародии чигирями.
– А теперь пошли гулять, – Артем поднялся из-за стола, хватая с тарелки пару апельсиновых долек.
– А, ну обычная же жизненная ситуация – человека убить, – фыркнула я.
– Вик, он бы убил нас. Одна жизнь против четырех. Ты ж вроде шаришь в математике или все же калькулятор дать? – запихивая апельсинки в рот, прошамкал он.
– Давай, конечно! Инженерский или как там его. Сейчас как насчитаю я вам, эээх-ма, – в духе народной русской бабы сказала я так, что Стальцев подавился апельсинкой, Андрей – шампанским, а Вика – вторым куплетом песни Димы Билана.
– Я знаю одно местечко недалеко отсюда, – откашлявшись, сказал Фейт.
– То, про которое мы с тобой говорили? – произнес Артем.
– Да, я уже все организовал.
– Вы о чем? – спросила Вика, приглушая завывания какого-то певца.
– Пошли на улицу, по дороге мы все объясним, – быстро ответил Стальцев.
Долго копошась в своем изобилии шапок и шарфиков, мы насунули пальто, став при этом похожими на парочку пингвинов. Артем сменил ярко-красную шубу на обычную куртку, припрятанную в мешке с подарками, Андрей взял у нас какой-то розовый шарфик, обкрутился им шею и был абсолютно счастлив этой своей гейской забаве. Мы вышли во двор, прошли за дом. По правде, я думала, что мы сейчас двинемся куда-нибудь в центр, там же сейчас общее веселье. Но ребята повернули за дом, в пустующий задворок. Обычно тут было тихо и безлюдно, и идя домой поздно вечером можно было подумать, что ты на кладбище, но сейчас это место было прекрасно. На стене нашего дома была повешена огромная длинная разноцветная гирлянда, примерно посередине стояла пара лавок и стол, на котором стоял магнитофон, огромные колонки и пара бутылок шампанского. Они подвели
– И что это за тайный сигнал? – перекричала я громкие басы, когда Фейт махнул рукой куда-то вдаль.
– Сейчас увидите, – забрав у друга одну бутылку, ответил за него Артем.
Небо вспыхнуло. В ушах загремело. Я словно оцепенела, хотя внутри все бушевало. Множество вспышек, ужасно громкие хлопки прямо над головой. Так близко, так объемно салют я раньше не видела и не могла даже подумать, что это явление станет для меня чем-то запредельно нереальным, даже волшебным. Вика и Артем радостно подпрыгивали, что-то кричали, совершенно выйдя из ума. Андрей обнял меня сзади за талию и мягко поцеловал, хотя секунду назад тоже был готов визжать от восторга. Я положила свои руки на его и почувствовала в теплых ладонях что-то твердое. Андрей развернул меня к себе и вложил в руки маленькую коробочку, обтянутую бархатом. Я с трепетом открыла её и восторженно ахнула, не смея скрывать своей улыбки.
– У меня только один вопрос, – я подняла голову и посмотрела ему в глаза, – это же просто кольцо с бриллиантом, а не обручальное?
– Пока что не обручальное, – расплылся в улыбке парень.
– Я давно хотел сказать, – закричал на заднем плане пьяный в стельку Стальцев, – но под Новый год как-то круче… Я тебя, по ходу, люблю! – закончил он под визг Вики.
– Можно, я надену? – улыбнувшись этой парочке, спросил у меня Андрей.
Я кивнула, не в силах выдавить из себя даже простого «да». Андрей вытащил закрепленное кольцо из коробочки и, взяв мою левую ладонь в свою руку, надел на безымянный палец серебряное, начищенное до блеска, кольцо. В пору. Даже спрашивать не надо, откуда он узнал размер моего пальца, и кто ему сказал, что мне нравится серебро.
– Я говорил тебе это тысячу раз, но скажу снова, – склонившись ко мне, вымолвил он. – Я люблю тебя, безумно люблю, Вик.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала я, притягивая Андрея к себе.
– … Я хочу ещё шампанского! – проорала на заднем плане довольная жизнью Вика.
– Я знаю, где есть ещё работающие магазины, – таким же довольным голосом проорал ей в ответ сквозь биты музыки Стальцев.
– Наша жизнь в самом разгаре, – отстранившись, усмехнулся Андрей.
– А где вы деньги взяли? Я думала, что все ушло на милицию, похороны и все такое, – бросив пустую бутылку в стену, крикнула Вика.
– Ох, я вам сейчас поведаю тоже историю, Артем уже в курсе… – поэтично вздохнул Андрей, начиная свой рассказ о том, кем же ему приходился Кирилл.
Эпилог.
Сейчас моя жизнь складывается лучше некуда. Я получаю повышенную стипендию в университете, стараюсь прилежно учиться, Андрей не дает съехать на двойки. У меня есть замечательная лучшая подруга, которой все нипочем в этой жизни. Есть великолепный друг, с которым можно поделиться новыми саркастичными задумками и выслушать его идеи по поводу моего эго. И есть лучший на свете парень, которого я никогда ни на кого не променяю. Конечно, у нас тут не голливудское кино, так что без мелких неурядиц не обходится, но я не переживаю по этому поводу. Мне это только в кайф. Особенно, когда мы с Фейтом ссоримся, так скажем, на словах, а миримся, так сказать, на деле. Причем, ссоры эти носят довольно типичным для наших с ним мозгов характер:
– И что с того, что мы с Артемом пошли вместе в анатомичку? Мы же заниматься пошли!
– Я знаю, что вы одни в кабинете были!
– Андрей, ты в своем уме? Я и Стальцев! Ну как ты себе это представляешь?!
– А что, ты же уже с ним целовалась однажды!
– Это было однажды, вот именно…
– Всё, ничего не хочу знать, он к тебе клеился!
– Во-первых, он встречается с Викой, а во-вторых – уж кто бы говорил! Что, думаешь, я не видела, как ты на ту девчонку в автобусе смотрел?